— Ты всегда в моей голове. Это единственное, что я ненавижу. — Говорю ей в губы, едва оставляя пространство между нами. Все свободное от разговоров время мы проводим в мелких поцелуях, от которых Айла дрожит в объятиях. — Моя одержимость тобой уходит так чертовски далеко в прошлое, принцесса.

— Фотографии, о которых говорил Колтон? — пробормотала она. — Все в порядке, мне нравится идея, что ты наблюдаешь за мной. Мне тоже всегда было любопытно узнать тебя.

Ее признание и принятие моей давно похороненной правды пронзают грудь.

— Давно, — признаю я. — Я видел, как ты плакала во дворе академии Торн-Пойнт.

Ее разбитое мгновение было прекрасным, пробудив меня от оцепенения, в котором я утонул после потери мамы. Очарование ею началось с интриги и росло с годами вместе с ее сиянием.

Айла напряглась и удивление промелькнуло на лице. — Ты... когда мне было четырнадцать? — Она сглатывает, отводя глаза. — Я знаю, о каком дне ты говоришь. Это было вскоре после...

— Да. — Я не даю закончить, захватывая ее рот в еще один обжигающий поцелуй, потому что не могу ждать больше ни минуты.

Когда мы расстаемся, я завороженно смотрю на путь, пройденный моим ножом, и прикрываю глаза, когда она проводит кончиком языка по губам. Становясь смелее, ее пальцы танцуют по моему прессу, исследуя мое тело так же, как я исследую ее. Мои глаза закрываются, когда ее ладонь скользит по татуировке ворона. Я не позволяю многим людям прикасаться ко мне, но прикосновение Айлы — это бальзам, вызывающий привыкание.

— Если бы я мог выкинуть тебя из своей головы, я бы давно это сделал, но не могу. Я пытался. —Ее зрачки становятся все темнее с каждой размеренной лаской моего лезвия. Крепко сжав ее челюсть, я провожу концом ножа по ее пухлым губам. — Открой.

Айла не отводит взгляда, снова раздвигая их для меня.

— Знаешь ли ты, принцесса, что требуется, чтобы наточить все мои клинки? Я очень дотошный и держу каждый из них наточенным до совершенства. — Проведя зубами по губам, я кладу нож на ее губы. Мой член пульсирует при виде того, как она смиренно берет его в рот. — Достаточно острый, чтобы разрезать что угодно. Я знаю, как надавить, чтобы пустить кровь, или как вырезать только мои инициалы.

Держа меня в поле зрения, она целенаправленно облизывает лезвие, и я сжимаю ее челюсть, зациклившись на пьянящем зрелище. Подношу его ко рту и наблюдаю, как в глазах Айлы вспыхивает жар, когда я провожу языком по той же траектории, слизывая ее слюну.

— Тебе надоело жить в отрицании? — Ее голос — соблазнительный, хрипловатый, заставляющий мой член подпрыгивать. — Потому что я бы очень хотела, чтобы ты трахнул меня сейчас. Прими одержимость. Поддайся. Не смей целовать меня вот так и уходить снова. Я не переживу еще одну ночь только с моими пальцами, когда хочу, чтобы это был ты.

Еще один рык раздается в моей груди, и представляю руку между бедер, пока она извивается от желания, думая обо мне, как я делал так много ночей, желая иметь ее по-настоящему, вместо руки.

Она права. Никто из нас больше не может сопротивляться тому, что происходит между нами.

Я провожу лезвием по ее челюсти до свободного выреза одолженной рубашки, которую она носит. Наши глаза встречаются, затем я захватываю одну сторону ткани и режу от выреза вниз спереди, пока она не распахивается, обнажая голые сиськи, ее соски, затвердевшие до тугих, покрасневших бутонов. Ее грудь вздымается от возбужденного вздоха.

— Черт, как горячо, — шепчет она.

Уголок моего рта кривится в удовлетворении. — Мы только начали. У тебя был шанс убежать.

Прислонившись к зеркалу, она играет с одним из своих сосков, ухмыляясь мне. — Разве похоже, что я бегу? Я не бегу.

Отбив ее руку, я наклоняю голову, чтобы сомкнуть губы вокруг соска, наслаждаясь тем, как она выгибается мне навстречу и проводит пальцами по волосам и ногти царапают мне кожу головы, вырывая стон. Гладкий металл моего пирсинга заставляет ее вскрикивать, когда я провожу им взад-вперед по ее чувствительной коже.

— Сегодня я возьму от тебя то, чего всегда хотел, — говорю ей, притягивая ее к себе. Я не хочу, чтобы между нами было пространство. — Когда-то я думал, что это сделает меня слабым, но с меня хватит, Айла. Меня больше не волнует, что не подхожу тебе, я слишком долго сдерживался. Сегодня я сделаю тебя своей.

— Никаких жалоб. — Она приникает ртом к моей шее, когда наклоняюсь к ней. — Я хочу этого. Хочу тебя.

Я никогда не ожидал, какой эффект произведут на меня ее слова, мое тело содрогается, и хватка на ее бедрах ослабевает и нож падает на пол, забытый на время. Я никогда не отказывался от такого контроля, но все, на чем могу сосредоточиться, — это она. Я стягиваю рваную рубашку с ее плеч, провожу руками по телу, чтобы поиграть с черными кружевными стрингами, в которых она осталась. Она держится за мои руки, прижимаясь, чтобы поцеловать меня.

Это быстро становится грязным, я хватаю Айлу за волосы, наклоняю голову назад и проникаю языком в ее рот, и она хватается за мои плечи, потирая бедра друг о друга. Я чувствую, как она возбуждена, если поглажу ее киску, я знаю, что найду ее мокрой, а ведь мы почти ничего не делали.

— Встань на колени, — приказываю я, крепче сжимая ее волосы. — Я слишком долго хотел трахнуть твой дерзкий маленький ротик.

Айла ухмыляется. — Если думаешь, что набивание рта заставит меня остановиться, то ты ошибаешься!

Я был прав, она чертовски мокрая, и я поднимаю бровь, потирая ее клитор через кружево. — Ты уверена в этом? Уверен, что знаю много способов заткнуть людей, некоторые из них хорошие, некоторые не очень. Так что же это будет, Айла? — Я провожу большим пальцем по ее припухшим губам. — Мой член, или мне нужно дать тебе кляп, чтобы ты не разевала рот?

Она обхватывает пальцами мое запястье, чтобы удержать там, где она хочет, качаясь на моей руке со вздохом. — Ты можешь делать со мной все, что захочешь, пока заставляешь меня кончать.

Я покусываю уголок ее рта, и мои слова звучат как грубое обещание. — Не сомневайся, мы не остановимся, пока я не выжму из тебя все оргазмы, которые хочу, чтобы компенсировать все те разы, когда я себе отказывал. Ты станешь для меня чертовски капающей , детка.

Непристойный звук, который она издает, — музыка для моих ушей, я ухмыляюсь и кружу ее клитор быстрее, пока ногти не впиваются в мою руку и она не начинает задыхаться. Айла замирает, а затем снова прижимается к зеркалу.

— Это один, — говорю я. — Теперь встань на колени.

Вид стоящей на коленях Айлы Вонн, расстегивающей пуговицу на моих джинсах, — самое горячее, что я когда-либо видел, и прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы унять жар в паху. Она вынимает меня, накачивая ствол, пока дразнит кончик своим языком, и от моего урчания она ухмыляется и хлопает ресницами.

— Как тебе это нравится?

— Быстро и глубоко.

Когда Айла приоткрывает губы, я неглубоко проникаю в ее рот, подстраиваясь так, что снова прижимаю ее к зеркалу, а мой кулак удерживает на месте за волосы. Она позволяет мне, откидывая голову назад, чтобы получить лучший угол и ее глаза пылают желанием, дразня меня взять все, что я захочу.

— Блядь, — выдыхаю я, набирая темп, пока не упираюсь лицом в зеркало. Ее рот — это греховный рай. — Как далеко ты можешь завести меня в это красивое горло, принцесса? Проглоти мой член до дна. Возьми его весь.

Ее глаза закатываются назад, а ногти впиваются в мои бедра, когда она повинуется. Я выдерживаю еще несколько толчков, прежде чем это становится слишком. Я еще не готов кончить, пока не почувствую, каково это — быть погребенным в ее киске. Мой член выпадает из ее рта с влажным звуком. Она вытирает рот тыльной стороной ладони, пока я разворачиваю ее, чтобы поставить на колени и руки на коврик, направляя пышную попку туда, куда хочу. Ее позвоночник красиво изгибается благодаря природной гибкости.

— Пожалуйста, не останавливайся, — умоляет Айла. — Мне нужно больше.

— Я умру, прежде чем перестану ласкать тебя прямо сейчас. — Стоя на коленях позади нее, я достаю брошенный нож и провожу рукой по ее попке, провожу тупой стороной лезвия по ее заднице. — Хочешь, чтобы я снял это и трахал эту киску, пока ты не закричишь?

— Да, черт, да, — выдавливает она.

— Подними задницу.

Она подчиняется, прижимая сиськи к коврику. Господи. Я сжимаю основание своего члена, дразня ее через трусики, пока она не извивается.

В нетерпении я зацепляю пальцем кружево и стягиваю стринги, давая себе достаточно места, чтобы зацепить материал на ноже, оттягивая его дальше, пока мы не слышим первый разрыв ее нежных трусиков. Наше тяжелое дыхание — единственный звук в зале.

Маленький круглый шрам на бедре привлекает мое внимание, это почти может быть клеймо. Я кривлю губы, и меня охватывает злобный гнев.

Никто и никогда больше не прикоснется к ней. Только я.

Я разрезаю стринги и оставляю обрывки висеть на ее талии.

— Почему это так приятно? — хрипит она. — Когда ты достаешь свои ножи, я всегда думаю, что это горячо, но это... — Она снова вскрикивает, когда я переворачиваю нож и прижимаю тупую рукоять к ее киске, покачивая бедрами. — Да, вот так, это потрясающее ощущение. Я могу кончить вот так.

— Тогда сделай это, детка. — Я накрываю ее спину своим телом, целуя между лопаток. — Давай на мой нож. Тебя возбуждает опасность?

— Ах! Да.

Мои зубы царапают кожу Айлы каждый раз, когда она вздрагивает, задыхаясь, когда в погоне за очередным оргазмом теребит свой клитор о мой нож. Когда она затихает, прикусив губу, чтобы заглушить звук удовольствия, я отбрасываю нож в сторону и хватаю ее за шею, отводя голову назад, чтобы поцеловать.

— Не скрывай ни звука. Когда ты кончишь для меня, кричи об этом. — Глаза затуманены от удовольствия, она кивает, пока я массирую ее горло. — Руки на зеркале. Хорошая девочка, держи их там.

Спустив штаны, я встаю за ней, бормоча проклятия, когда кончик моего члена скользит по ее гладким складочкам, и она наклоняет бедра, вжимаясь в меня попкой.