Большие руки скользнули под мою рубашку.

Я вздохнула и сдвинулась, смутившись. Риз поймал мою грудь и слегка сжал. Затем я почувствовала, как его губы коснулись моего живота, и я зажмурилась, почувствовав жар между ног.

— Скучал по тебе прошлой ночью, — сказал он тихим голосом. Я открыла глаза, но в комнате было еще темно. Должно быть, сейчас очень раннее утро, прямо перед рассветом.

Потом я вспомнила. Блядь. О, черт. Джесс была в опасности, Эмбер была мертва, и я должна была испортить жизнь мужчине, который впервые заставил меня почувствовать что-то настоящее за многие годы. Может быть, когда-либо.

— Хочу спать, — пробормотала я, что было правдой. Это также был отличный способ уйти от разговора, потому что у меня еще не было возможности выяснить, как правильно вести себя, когда разрушаешь жизнь мужчины. Его пальцы забрались под ширинку моих джинсов, а затем я почувствовала, как он расстегивает их. Вот это да. Я даже не разделась прошлой ночью. Я вообще не помнила, как заснула. Мои джинсы расстегнулись, и он потянул за них, пробормотав, чтобы я приподняла бедра. Я повиновалась без раздумий. Он спустил их вместе с трусиками и швырнул мою одежду через всю комнату.

Затем я снова почувствовала его губы на своем животе.

Вместо того чтобы дразнить меня, на этот раз они неуклонно двигались вниз, а затем его рука схватила мои бедра, раздвигая их. Его язык словно обжигал мою кожу, и я беспокойно заерзала. Палец скользил по краям моих половых губ, проникая внутрь настолько, чтобы собрать немного влаги, растущей там. Он провел пальцем вверх, нащупывая мой клитор, когда он начал набухать, обводя его и дразня. Я извивалась под ним.

— Я уже говорил, что скучал по тебе? — прошептал он. — Наверное, сегодня вечером там была сотня сучек, половина из них была готова и хотели этого, но все, о чем я мог думать - это вернуться домой к этому.

— Тебе действительно нужно называть их сучками? — спросила я, пытаясь сосредоточиться. — Звучит неприятно.

— Просто фигура речи, ничего не значит, — сказал он. Затем я почувствовала, как он покачал головой и рассмеялся. — Нет, думаю, ты меня раскусила. Мы называем их сучками, потому что они не так важны.

— Шэрон казалась тебе достаточно важной, — пробормотала я, задаваясь вопросом, не схожу ли я с ума. Зачем женщине прерывать мужчину, собирающегося наброситься на нее или, по крайней мере, я предполагала, что именно к этому все и идет, чтобы спорить о том, как он называет кого-то другого?

— Ты хочешь поговорить о семантике или чтобы тебе пососали клитор?

Хммм...

— Второе, — сказала я. Он прижал рот к моему животу и издал пукающий звук на моей коже. Я завизжала, потому что было щекотно, а потом он стал щекотать меня своей рукой, прижимая язык и губы к моему животу, издавая булькающие звуки снова и снова, пока я не закричала.

— Остановись! Ты должен прекратить это!

Он остановился, скользнул вверх и накрыл меня своим телом, держа мои руки в плену по обе стороны от моей головы.

— А теперь поцелуй меня и дай мне знать, что ты рада меня видеть, — сказал он. — Если хочешь поговорить о других женщинах, мы можем сделать это завтра. Сейчас речь идет о нас с тобой.

Я подняла голову и коснулась его губ. Несмотря на щекотку и игры, это был не дразнящий поцелуй. Он был жестким и быстрым, покусывающий и противостоящий, пока я не почувствовала слабость от желания. Или, может быть, это было из-за нехватки воздуха? Он отстранился, и мы оба тяжело вздохнули.

— А теперь. Что бы ты хотела, чтобы я сделал?

— Эм, ты мог бы… — Я замялась, извиваясь. Я все еще не умела вести откровенные разговоры в его присутствии. Я не могла себе представить, почему я чувствовала себя такой зажатой. Я всегда считала, что к тридцати годам все пойму. А тут даже близко нет.

— Что ты сказала? Я не понимаю, — спросил он. Я не могла разглядеть его ухмылку в темноте, но я знала, что она должна быть там.

— Ты мог бы опуститься на меня, — сказала я, фраза закончилась писком. — Я думаю, мне нужно больше практиковаться в разговорах о сексе. Это кажется странным.

— Да, я вроде как уловил это, — прошептал он мне на ухо, уткнувшись в него носом. — Очень сексуально, когда ты смущаешься.

— Я не смущаюсь, — настаивала я. — Просто у меня не грязный рот.

Он замолчал.

— Ты серьезно только что использовала фразу «грязный рот»?

Я хихикнула.

— Думаю, да.

— Хорошо, давай попробуем еще раз. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Ты пососешь мой клитор, Риз?

— Да, Лондон. Я был бы счастлив пососать твой клитор для тебя.

— Милостиво с твоей стороны, — пробормотала я, но, по крайней мере, он снова двигался вниз по моему телу. Его пальцы снова нашли мои складочки, а затем его рот поймал меня, горячий, влажный и совершенно потрясающий, когда он атаковал мое самое чувствительное место.

Через несколько минут я уже стонала и извивалась под ним. Когда он начал вводить в меня два пальца, скользя вверх и вдоль моей внутренней стенки, я потеряла дар речи. К счастью, это не имело значения, потому что мне не нужны были слова, чтобы кричать, когда я разлетелась на тысячи осколков.

Мне также не нужны были слова, чтобы выразить свое одобрение, когда минуту спустя он сильно и быстро вошел в меня. Вместо этого я обхватила его руками и ногами, наслаждаясь ощущениями его глубоко внутри, потому что это было прекрасно.

Он был прекрасен.

И он был неправ, когда говорил грязные слова, потому что это не было чем-то грязным и это не был трах. Мы занимались любовью.

Учитывая обстоятельства, я бы предпочла трахнуться. Хуже, чем уничтожить человека, который тебе дорог, может быть только уничтожение его после того, как он занимается с тобой душераздирающе прекрасной любовью. Но я все равно собиралась это сделать.

У меня не было выбора.