Глава 5

Риз

Я провел свои выходные неудовлетворенным и рассерженным. 

Рот Лондон, ее запах, эти потрясающие сиськи. Я хотел, чтобы эти губы обхватили мой член, я хотел, чтобы эти руки зарылись в мои волосы, и я хотел, чтобы мой член был в ее киске. Может быть и в заднице. Черт возьми, да.  А потом я бы трахнул ее сиськи, потому что мне бы не хотелось, чтобы они чувствовали себя обделенными, не так ли?

Вместо этого я дрочил и пытался напомнить себе обо всех причинах, по которым связываться с ней было бы огромной ошибкой.  Потом я представил, как она прикасается к Нейту Эвансу. Это чуть не вывело меня из себя, потому что я действительно учуял его запах на ней в пятницу вечером.  Это как гангрена.

Я всерьез подумывал о том, чтобы убить его за то, что он прикоснулся к тому, что принадлежало мне. Но Лондон не была моей.  Эта мысль сводила меня с ума, потому что у меня не было никакого желания требовать, чтобы женщина оставалась больше, чем на ночь. Тем не менее, мое чутье подсказывало, что она должна принадлежать мне, что пугало меня до усрачки. Желание обладать кем-то подобным приводит к потребности в нем, а любовь к нему приводит к... аду.

Хизер умирала медленно. Я помнил все о том дне, худшие гребаные часы в моей жизни. Ее измученное тело - не более чем бледная кожа, туго натянутая на кости, ставшие хрупкими.

Наши дочери входили и выходили из комнаты, плакали и молились, в то время, как свет в ее глазах угасал. Затем прекрасная девушка, в которую я безумно влюбился в выпускном классе средней школы, покинула меня. Я всегда желал быть только с одной женщиной, а тут мне пришлось положить ее в землю, холодную и одинокую. В тот день я поклялся, что больше никогда не буду проходить через это.

Я не мог пойти на такой риск.

Но Лондон завладела всеми моими мыслями до такой степени, что я едва мог ясно мыслить.

По-видимому, до такой степени, что в воскресенье днем парни вышвырнули меня из Оружейной. Сказав, что я смогу вернуться, когда перестану быть засранцем, а ситуация не выглядела многообещающей.

Я топтался по двору, кричал на проспектов, пока Болт не сжалился надо мной и не потащил меня в лес за зданием клуба, чтобы заготовить дрова.

Мы бы могли заставить проспектов расколоть и сложить их для сушки, как только вернемся, но есть что-то первобытное и удовлетворяющее в рубке дерева и разрезании его бензопилой. Обожаю инструменты и разрушения. В этом нет столько удовольствия, сколько в сексе, но все же лучше так, чем терять рассудок, представляя, как очень недоступная киска сжимает член другого мужчины.

Мне всегда было наплевать на местного помощника шерифа. Убрать его было бы общественным служением, верно? Но, в конце концов, даже я не смог бы оправдать убийство представителя закона из-за женщины.

Может, мне стоит увести ее у него из-под носа, может быть, ткнуть его в морду этим? Да. Это сработает.

Мне очень понравилась эта идея, и чем больше я об этом думал, тем больше она мне нравилась.

Теперь мы с Болтом были в глуши, и все прояснялось. Я чувствовал себя вспотевшим, уставшим и более здравомыслящим, чем когда-либо после расставания с Лондон, благодаря своевременному вмешательству моего брата по клубу. Никто никогда не понимал меня так, как Болт, и я чертовски скучал по нему, пока он сидел в тюрьме последние три года. Он был не просто надежным вице-президентом - он был человеком, которому я доверял больше, чем кому-либо другому на земле. Однако он вернулся другим. Более жестким, более циничным. Думаю, отбывание тюремного срока за преступление, которого ты не совершал, меняет человека.

Не помогло и то, что его старуха, Мэггс, бросила его задницу.

Больная тема, и он не любил о ней говорить. У нее были свои причины, и, наверное, с ее точки зрения, оставить его имело смысл. Но человек в тюрьме делает все, необходимое, чтобы выжить. У Болта не было союзников, которые могли бы защитить его в последние дни заключения, поэтому он сделал то, что должен был сделать. Она никогда этого до конца не понимала. Наверное, всякое дерьмо случается.

— Какие планы на сегодня? — спросил я его, когда он забрасывал бензопилу в заднюю часть грузовика. В прицеп мы погрузили почти две связки дров. Отличный показатель, учитывая, что на все было только пол дня.

— Никаких планов. — Сказал он, открывая кабину и роясь в холодильнике. Он вытащил пиво, открыл его и предложил мне. Я отказался, вместо этого взяв воду. — Подумал, что мог бы съездить в «Лайн».

— Проводишь там много времени. — Сказал я, небрежно.

— Ничто не сравнится с киской, — ответил он, задрав рубашку, чтобы вытереть пот с лица. В тюрьме он набил еще несколько новых, паршивого качества, татух. — Долго обходился без этого, должен наверстывать упущенное.

Я кивнул, хотя это была не совсем правда. Может, он и не получил того, кого хотел, но оставил это в прошлом, как и я.

Это заставило меня задуматься.

— Как ребенок? — спросил я.

Болт фыркнул.

— Какой ребенок? Начинаю сомневаться, что он был на самом деле.

Черт.

— Значит, Мэггс бросила тебя из-за пустяка?

— Нет, она бросила меня, потому что я ей изменил. Теперь эта дрянь, Гвен, говорит, что она потеряла ребенка, если предположить, что она действительно залетела. Я уже не знаю, чему верить.

Я замолчал.

— Ты думаешь, она, на самом деле, не была беременна?

— Разве это имеет значение? — спросил он, делая еще один глоток. — По крайней мере, я избавился от этой сучки, так что, думаю, это уже что-то. И сегодня вечером я потрахаюсь, так что жизнь хороша.

Я медленно кивнул, зная, что для моего брата по клубу жизнь была какой угодно, только не хорошей. Он чертовски скучал по своей старухе. Мы все скучали. Она была рядом с ним все время, пока он отсутствовал, поддерживала его, когда он в первый раз пошел ко дну, а затем работала день и ночь, чтобы вернуть его домой. Таких женщин было нелегко найти.

— Хочешь пойти со мной? — спросил Болт. — Потрахайся. Это прочистит твои мозги.

— Да.

Болт был прав – «Лайн» был отличным местом для поиска секса без обязательств, а это именно то, что мне было нужно.

Если бы я провел еще одну ночь, дроча, представляя Лондон, мне пришлось бы застрелиться. Я не мог перестать думать об этих сиськах, о том, как она таяла под моими прикосновениями.

Розовые у нее соски или коричневые?

Может, Эванс сейчас их сосет?

Ублюдок не работает в эти выходные. Уже проверил, даже пытался уговорить Бада вызвать его, но ублюдок взял личный отпуск, и даже шериф не мог его отменить. Без чрезвычайного положения.

Наверное, проводит это время с Лондон. Утешая ее. Может быть, даже трахая ее прямо в эту минуту.

Я представил, как медленно душу человека, наблюдая, как его лицо становится фиолетовым и его глаза выпирают, пока его ноги толкаются и трясутся в отчаянии. В этом нет ничего плохого, верно?

Боже. 

Я хотел быть внутри этой женщины.

С той минуты, как я увидел ее шесть месяцев назад, знал, что она станет моим концом. Тем же вечером я четко очертил границы, хотя был одержим желанием держаться поближе к ней. С такими женщинами одни проблемы - они определенно не подходили на роль клубных шлюх, что означало, она, скорее всего, разозлится из-за секса на одну ночь, и уж точно не подходит для того, чтобы стать старухой.  Нет, такие женщины, как она, мечтали о белых заборчиках у дома и мужьях, девственно-криминально чистых.

Добавьте к этому тот факт, что она была первой надежной уборщицей, которую мы нашли почти за три года? Прямой путь к катастрофе.

Теперь я попал на неизведанную территорию, потому что я попробовал ее на вкус, и этот вкус никуда не делся - пора взглянуть правде в глаза. Рано или поздно я трахну ее, и этот придурок не встанет у меня на пути. Черт, если бы она знала, в какие игры он играет, она бы встала на колени и умоляла меня вмешаться.

Образ ее стоящей на коленях... истинная красота.

Может, мне стоит отменить поездку в «Лайн» и выследить ее.

Эванс был самой большой проблемой - для нее он все еще оставался прекрасным принцем. Я посеял семя сомнения, но теперь мне нужно было отойти, подождать, пока он сам облажается.

Он, конечно, так и сделает.

Такие люди могут притворяться только до поры до времени. Лондон нужно увидеть его дерьмо своими глазами, иначе она всегда будет задаваться этим вопросом, что будет чертовски неудобно для меня.

Да пошло оно… Какое мне дело до ее сожалений?

Теряю свой чертов разум.

— Я пойду с тобой в стрип-клуб, — сказал я Болту.  — Посмотрим, захотят ли братья присоединиться к нам. Давненько мы все никуда не ходили.

Болт хмыкнул, и мы забрались в грузовик, большой дизельный двигатель взревел. Я почувствовал, как тяжесть прицепа перетягивает грузовик, когда осторожно начал спускаться с горы. Преодолев половину расстояния до Оружейной, мой телефон ожил, запищал, когда на него стали приходить пропущенные звонки и сообщения, которые не могли прийти, пока мы были вне зоны досягаемости.

— Черт, штуковина гудит как Центральный вокзал. — Сказал Болт, подняв бровь. — Думаешь, у нас проблемы?

Я притормозил грузовик и остановился в центре узкой проселочной дороги, чтобы быстро взглянуть на телефон. Сначала пришло сообщение от Хоса, в котором говорилось, что нам нужно поговорить - может быть, новости с юга?  Казалось, что теперь мы каждый день слышим новые вести о картеле. Они слишком быстро захватывали территорию Дьявольских Джеков, что было очень плохой новостью для Риперов. Джеки были нашей буферной зоной, первой линией обороны против южных банд. Но не сообщение Хоса привлекло мое внимание.

Нет.

От того факта, что Лондон Армстронг звонила три раза и оставила два голосовых сообщения, у меня даже сердце замерло. Я нажал на кнопку.

— Здравствуйте, мистер Хейс. — Сказала она, голос был напряженным, но все еще полным той странной официальности, которую она использовала, чтобы дистанцироваться. Чертовски смешно - я посасывал ее губы и впивался пальцами в ее задницу. Пора начинать обращаться по именам. Однако вместо того, чтобы вывести меня из себя, это как бы завело. Впрочем, меня возбуждало все, что она делала.