— Хорошо для тебя, дорогая. Сломи его дух и заставь ползать. — Генри ухмыляется. — Займи комнату в задней части дома и угощайся тушеным мясом в холодильнике. Сам вчера сделал.

Хотя я серьезно влюбилась в этого парня, Том излучает ауру менее чем впечатленного.

Бункер полностью сделан из бетона и стали, но многочисленные стеллажи с ножами, пистолетами и другими разнообразными вещами, которые выстроены вдоль стен, придают ему домашний уют. Если дом должен быть апокалиптическим, то это так.

Срань господня.

— Ты в порядке? — спрашивает Том.

— Гм, да. — Я вытираю вспотевшие ладони о джинсы. Тревога становится плохой привычкой, но не думаю, что она прекратится в ближайшее время. — Это ракетница на столе?

Он поворачивается, разглядывая орудие массового уничтожения, о котором идет речь.

— Всего лишь маленькая. Эй, что случилось? У тебя ведь нет агорафобии?

— Нет, нет. — Моя попытка улыбнуться кажется слабой. — Просто...ну, ты понимаешь...стараюсь быть в курсе всего.

— Ты отлично справляешься. Пошли.

Он снова берет меня за руку и ведет по коридору.

В последнее время мы часто держимся за руки.

Сначала мы оказываемся в длинной узкой комнате с парой бумажных силуэтов тел, висящих в конце. У Генри, по-видимому, есть свой подземный тир. Дальше идет кладовая с еще большим количеством снаряжения и оружия, аккуратно отсортированного и разложенного. Затем небольшая кухня и столовая. Гостиная со старым телевизором и потрепанным, зеленым, клетчатым диваном. Пара закрытых дверей, очень скромная ванная комната и, наконец, маленькая комната с двуспальной кроватью, застеленной с военной точностью. Это похоже на логово Бэтмена, но с большим количеством оружия и меньшей эстетикой пещеры.

В последнее время я настолько не в своей тарелке, что это уже не смешно.

— Чувствуй себя как дома. — Том бросает мою сумку на край кровати. — Мне нужно кое-что сделать.

Я киваю.

— Бетти.

Я поднимаю глаза.

— Что?

— Все будет хорошо, — говорит он, стараясь выглядеть серьезным. — Обещаю.

— Кто он такой? Насколько хорошо ты его знаешь?

И тут наступает пауза. В нем все еще есть это укоренившееся желание скрывать всю информацию, ничего не выдавать. Я просто жду, пока он ведет свою внутреннюю битву. В конце концов он с трудом сглатывает и облизывает губы.

— Познакомился с ним, когда вступил в Рейнджеры. Во время миссии в Афганистане все пошло наперекосяк, и он взял вину на себя. Тупая политика. Он ушел в отставку со службы, но ему стало скучно, а также он был немного расстроен правительством в целом, поэтому решил открыть магазин.

— И что, теперь он как подпольный «Военный Уолмарт»?

Он почти улыбается. Очень близко.

— В основном. Работает только с очень избранной клиентурой. Он у меня в долгу. Здесь ты будешь в безопасности. Это место практически непроницаемо.

— Ладно.

— Мне пора на работу.

— Конечно... иди... со мной все будет в порядке.

Еще одна пауза, и он наполовину протягивает руку, пристально глядя на мои губы. И я понимаю, что он задумал. Потому что это то, что мы всегда делали, когда кто-то из нас шел на работу. Прежде чем исчезнуть в деловой поездке, он брал меня за руку и целовал. Ничего слишком драматичного или пахнущего романтикой. На самом деле просто сжатие пальцев и быстрый чмок. Мы делали вид, что являемся парой. Он притворялся моим парнем.

Но теперь он просто стоит там, застыв. Его губы слегка приоткрылись, и он нахмурился. Не думаю, что когда-либо видела его таким неуверенным.

— Со мной все будет в порядке, — повторяю я, отступая на шаг. Потому что я не хочу, чтобы он меня целовал. Нет, если он делает это только потому, что это то, что мы должны делать. Нет, если это ничего не значит. Хотя я в принципе не должна хотеть, чтобы он меня целовал. Я не должна хотеть, чтобы он был рядом со мной.

Боже, это сбивает с толку.

Он медленно кивает.

— Ты ведь не пропадешь, не попрощавшись? — спрашиваю я.

— Нет.

— Ладно.

Затем, не сказав больше ни слова, он уходит.

Подземные бункеры удивительно скучны. Или не так удивительно, в зависимости от вашей точки зрения. Я принимаю душ и переодеваюсь в свежие джинсы и синюю футболку. Потом съедаю разогретое жаркое и просматриваю коллекцию DVD дисков. Много Клинта Иствуда и Джона Уэйна. Немного гонконгского кунг-фу Джеки Чана и Брюса Ли. Понятия не имею, куда делся Том, но Генри снова склонился над верстаком. Так же, как он был, когда мы приехали.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, подходя ближе.

— Пули.

— Могу помочь?

— Нет, спасибо.

— Значит, ты давно знаешь Тома?

— Что есть, то есть.

Прислонившись бедром к столу, я изо всех сил стараюсь просто болтать и расслабиться.

— Ты знаешь все о его деятельности, о его прошлом и обо всем остальном?

С улыбкой он откладывает в сторону свои маленькие инструменты и весы.

— У тебя есть вопросы.

— Да.

— Не могу ответить за него.

Черт.

— Тогда как насчет того, чтобы рассказать мне о себе?

— Прости, дорогая. Это засекречено. — И он говорит серьезно. Даже очень. — Но, если тебе от этого станет легче, я никогда не видел, чтобы женщина заставляла Тома нервничать.

— Я? Заставляю его нервничать? — я смеюсь. — Ты, должно быть, шутишь. Он точно этого не показывает.

— Конечно, нет, его этому учили. Физические подсказки - это большое «табу». Нельзя, чтобы мишени прочитали язык твоего тела и догадались, что ты задумал. — Генри наклоняется ближе, как будто продает государственные секреты. — Тем не менее, я видел, как он пару раз проскальзывал мимо тебя. Это довольно занимательно.

— Хм.

— Почему бы нам не поговорить о том, о чем мне действительно разрешено говорить? Скажи мне, Бетти, если бы кто-то напал на тебя, что бы ты сделала?

— Кричала.

— Хорошее начало. Что дальше?

Я обдумываю это.

— Не знаю. Наверное, ударила бы их, или пнула, или попыталась убежать, если бы это было возможно.

— Угу. — Он скрещивает руки на груди. — Ты носишь с собой перцовый баллончик?

— Да, но я потеряла сумочку и все остальное, когда взорвалась квартира.

— А как насчет ножа?

— Не давай ей нож. — За моей спиной появляется Том, на макушке у него темные очки. Ненавижу, когда он подкрадывается ко мне, а это часто бывает. Еще одно доказательство его истинного призвания. Он такой скрытный, не издает ни звука. — Загнал внедорожник в гараж. Где ты взял Кобру?

— Не твое дело, — говорит Генри. — И она не продается.

— Жаль.

А между тем, есть я и моем возмущении.

— Эй, я флорист. И я весь день имею дело с красивыми цветами и острыми предметами. Я умею обращаться с ножом.

Том даже не моргает.

— Но не драться с одним их них.

— Хорошо. Тогда ты должен научить меня стрелять из пистолета, чтобы я могла защищаться.

— Ты ненавидишь оружие.

— Больше, чем могу сказать. Но сейчас за нами охотятся, Том.

Его челюсть напрягается.

— Нет.

— Это просто смешно, — говорю я с ноткой раздражения. — Он просто хочет спрятать меня, чтоб я осталась в целостности и безопасности.

— Вот что люди делают с теми, кем дорожат. — Генри поднимается на ноги, хрустя шеей. Для парня в возрасте он довольно крепкий, широкоплечий, с бочкообразной грудью. Но насчет того, кем дорожат, он ошибается. В основном я, наверное, просто заноза в заднице, когда дело касается Тома. Но Генри этого не знает.

— Это прекрасный подземный бункер. — Я приклеиваю на лицо приятную улыбку. — Но не уверена, что сейчас где-то абсолютно безопасно. Не лучше ли подготовиться?

— Она права, — говорит Генри. — Научи ее стрелять, Том. У тебя есть время и возможности - используй их.

— Не хочу, чтобы это дерьмо касалось ее.

— Слишком поздно - уже касается. Если ты хотел, чтобы она оставалась милой, нормальной девушкой из пригорода, тебе не следовало приближаться к ней.

— Мне это известно.

— Тогда сделай что-нибудь с этим, членоголовый клоун.

Я фыркаю.

— Неплохо.

Тома, однако, это не позабавило.

— Отвали, старина.

— Ты злишься только потому, что знаешь, я прав, — в замешательстве отвечает Генри.

— Мне можно кое-что сказать? — спрашиваю я.

— Конечно, милая, — говорит Генри. Хорошо, когда кто-то на моей стороне. Особенно тот, кто заставляет Тома остановиться и прислушаться.

— Никто из вас не может обещать мне безопасность. Не совсем. Всякое случается. — Я смотрю Тому прямо в глаза. — Если последние полтора дня и научили меня чему-то, так это тому, что никто из нас не может полностью контролировать ситуацию. Есть шанс, что ты не сможешь остановить то, что грядет. Дай мне шанс побороться.

Том выглядит несчастным.

— О, дорогая, — шепчет Генри. — Он хотел быть твоим рыцарем в сияющих доспехах, а ты просто взяла и лопнула его пузырь.

Мы с Томом хмуримся.

— Хотя конечно, если они проскочат мимо нашего парня, нам всем крышка. — Генри тепло улыбается мне. Думаю, что его отцовская роль для Тома, только что распространилась и на меня

— Они не знают ни о тебе, ни об этом месте, — говорит Том. — Как ты думаешь, зачем я привез ее сюда?

— У него нет никаких связей с зоопарком? — спрашиваю я.

— Никаких.

— С зоопарком? — Генри смеется. — Мне это нравится. Она очаровательна. Ты определенно должен жениться на ней. Но сначала научи ее убивать.

Оказывается, Генри прав насчет физических подсказок. У Тома есть микро-выражения. Намек на нахмуренные брови или некоторое сужение глаз, как сейчас. А еще есть мой личный фаворит — едва заметный изгиб одной стороны его губ. Вот как он хмурится, выражает гнев или улыбается. Лишь слегка. Неудивительно, что я считала его бесчувственным роботом. Мало того, что он все от меня скрывал, так еще я определенно неправильно его читала. До недавнего времени.

Думаю, только когда ты узнаешь, что кто-то лжет, ты поймешь, что нужно искать по-настоящему. Как он сказал, не верь своим глазам. Они могут слишком легко обмануть тебя.

Шпионы в кино всегда грубые и жесткие или жизнерадостные и лихие. Но Том как бы сливается с толпой. Сутулится ровно настолько, чтобы его рост не выделялся. Создает иллюзию среднего телосложения. Должно быть, он полезен для своей работы. Хотя меня он сразу привлек. Или, может быть, дело заключалось в его первоначальном интересе ко мне. Тот факт, что кто-то хотел меня. Каждый нуждается в подтверждении время от времени.