— Успокойся, Бетти. У меня сейчас нет времени на твои панические атаки.

Этот мудак в чем-то прав.

Моя грудь тяжело вздымается. Блестящий пот покрывает все мое тело. Он включает кондиционер, обдавая меня холодным воздухом. Это немного помогает. Так же, как и длинные, медленные вдохи.

— Никогда раньше не видела трупов, — тихо говорю я.

— Знаю.

— Это ты его убил?

Он смотрит на меня, его губы сжаты в твердую линию.

— Нет.

— Хорошо. — Наверное, это делает меня идиоткой, но я все равно ему верю. — Почему я все еще жива? Я спала всего через пару комнат, и между мной и Пауком никого не было. Это было бы легко.

— В данный момент у убийцы нет причин желать твоей смерти. Кто бы это ни был, он, вероятно, отметил тебя как стратегическую помеху, думая, что со мной будет легче справиться, если мне нужно будет сосредоточиться на твоей защите.

— Это правда? Что я обуза?

Он сглатывает.

— Ты отправишься туда, где, я знаю, ты будешь в безопасности. Тогда я пойду и разберусь с этим.

— Ты меня где-то бросишь?

— Думал, ты хочешь от меня сбежать.

— Ты действительно хочешь обсудить это прямо сейчас? — я поворачиваюсь на сидении, чтобы лучше видеть его. — Том, тебя никогда не было дома. Если бы меня бесило только твое физическое присутствие, то мне не нужно было бы уходить. Но это было не так. Наши отношения сами по себе были полным и абсолютным дерьмом.

— В каком смысле? — теперь его голос звучит почти сердито. Возможно, это самая искренняя эмоция, которую я когда-либо получала от него. — Потому что мне приходилось ехать на работу? Чтобы заработать на жизнь?

— Потому что даже когда ты был дома, ты никогда не был со мной по-настоящему. Мысленно и эмоционально ты был где-то в другом месте.

— Это абсурд.

— Честно говоря, вся эта дискуссия довольно абсурдна.

Грунтовая дорога заканчивается, и мы сворачиваем на что-то похожее на цивилизацию. Еще дома. Случайные люди и другие машины. Признаки жизни, нормальной жизни. Люди занимаются своими утренними делами без того, чтобы весь их мир перевернулся с ног на голову, а над головой висела угроза неминуемой смерти.

— Как это я не был с тобой? — спрашивает он, явно раздражаясь. — Каждый раз, когда тебе хотелось пожаловаться на какого-нибудь идиота на работе или поговорить о том, с кем трахается Джен, я слушал. Даже когда ты просто повторялась, я был внимателен и поддерживал тебя.

— Знаешь, не думаю, что ты так хорошо притворялся, будто интересуешься чем-либо, как тебе кажется.

— Я всегда позволял тебе выбирать, что мы посмотрим по телевизору, позволял тебе решать, что нам взять на вынос.

— И это все, что для тебя значат отношения? — спрашиваю я, давно забыв о любом намеке на паническую атаку. Это проникновение в сознание Тома завораживающе. И несколько тревожно.

— Знаешь, не все это было ложью.

— Серьезно? — я выгнула брови. — И какая же часть была настоящей?

— Я не лгал, когда говорил, что люблю тебя.

Я рассмеялась. Может быть, мне и не следовало этого делать, но я ничего не могла с собой поделать.

— Ну, это иронично. Потому что это было единственное, во что я не поверила.

— Почему? — хмурится он. — У нас была близость. У нас был секс.

На это я усмехаюсь. Ничего не могу с собой поделать.

— Что?

— Наша сексуальная жизнь не была удивительной.

Ему требуется мгновение, чтобы ответить.

— Среднестатистическая сожительствующая пара занимается сексом примерно пятьдесят один раз в год. Если вычесть время, проведенное вне дома из-за работы, то мы уложились в средний показатель.

— Мы достигли среднего показателя? Ха, — говорю я. — Я всегда стремилась соответствовать среднему показателю. На самом деле - это моя жизненная цель.

— Включила сарказм. Какой сюрприз.

— Ах, да? Как тебе такой сарказм, Том? Чаще всего секс был отстой. Я покупала красивое нижнее белье и читала все эти дурацкие статьи с советами о сексе, старалась, чтобы все было интересно.

Его пальцы сжимают руль.

— Большинству женщин не удается достичь кульминации каждый раз, когда они вступают в половую связь со своими партнерами. Извини, но мне пришлось поддерживать среднюю планку...иллюзию того, что мы нормальная пара.

Я просто моргаю.

— Это общеизвестный факт. Исследования показывают, что...

— Подожди минутку, — говорю я, мой мозг горит. — Ты на самом деле хочешь сказать, что исследовал среднестатистические отношения, выяснил, как часто мы должны заниматься сексом, а потом лишь изредка удосуживался доставить мне оргазм, потому что это соответствовало твоим целям?

— Это не мои цели. Твои цели. Я пытался дать тебе те отношения, которые ты хотела. Что-нибудь безопасное. Нормальное.

— Дай мне свой пистолет. — Я протягиваю руку. — Я собираюсь застрелить тебя.

— Бетти...

— Дай мне свой пистолет.

— Я не позволю тебе застрелить меня. Успокойся.

— Не хочу успокаиваться... — ярость бурлила во мне. — Мало того, что наши отношения были фальшивыми, так ты еще и намеренно устроил мне отвратный секс! Ты просто чудовище.

Он бросает на меня косой взгляд.

— Я старался, чтобы все было реалистично, правдоподобно. Пытался оправдать твои ожидания.

— О, да? Что ж, тогда жди, что будешь задушен, если еще раз попытаешься спать рядом со мной. — Я выпрямляюсь на сиденье, глядя в лобовое стекло. — Я даже не могу... Для тебя существует особый уровень ада, приятель.

— Я дал тебе то, чего хотела ты. Ты сказала, что хочешь именно этого.

— Что? — мне казалось, что моя голова вот-вот взорвется. — Когда? Разве я когда-нибудь говорила тебе, что предпочла бы самый худший секс?

— Мне - нет. Джен. Перед нашим первым свиданием. Ты сказала ей, что тебе надоело тосковать по Прекрасному принцу. Что подойдет кто-нибудь безопасный, хороший и удобный.

— Ты прослушивал мой телефон? Прослушивал мои личные разговоры?

— Мне нужно было знать, что ты не будешь представлять угрозы для безопасности.

У меня просто нет слов.

— Я старался быть для тебя хорошим парнем. Хорошим женихом.

— Нет, это не так. Ты сделал как можно меньше работы. Большая разница, Том. Большая. Огромная. — Я не буду плакать. Отказываюсь показывать слабость. По крайней мере, я больше не ожидала, что правда действительно что-то исправит. Ура мне за то, что я менее наивна. — Слава Богу.

— Что?

— Слава Богу, я достаточно высоко подняла свои ожидания, чтобы понять, что заслуживаю лучшего.

На это ему, видимо, опять, нечего сказать. И это хорошо.

— Я так долго думала, что это я. Что я недостаточно красива, или недостаточно умна, или... просто недостаточно хороша для тебя.

— Бетти. — Он открывает рот, потом снова закрывает. — Это безумие.

С болью в сердце я качаю головой.

— Просто веди машину.

Том - это, по сути, машина. Какой-то робот-убийца, посланный из будущего, чтобы испортить мою личную жизнь. Очевидно, что мир был бы обречен, если бы я испытывала оргазм чаще одного раза в месяц, так что судьба человечества зависела от того, вернется ли эта машина и сделает ли все возможное, чтобы я не оргазмировала.

Придурок.

Его взгляд постоянно перемещается между дорогой, зеркалом заднего вида, мной и машинами, приближающимися со стороны водителя. Думаю, он наблюдает, не следят ли за нами. Кроме того, он может быть слегка обеспокоен тем, что я собираюсь выброситься из движущейся машины в попытке убежать от него. И я бы так и сделала; я достаточно зла, но лично для меня это, вероятно, ничем хорошим не кончится. После того как меня швырнуло вчерашним взрывом, мне было достаточно больно, чтобы не добавлять новых травм. Поэтому вместо этого я игнорирую его со всей сдерживаемой яростью, которая во мне есть, и в основном дремлю.

Мы едем до тех пор, пока заправка бака не требует остановки во второй половине дня, где-то в северной Калифорнии. На маленькой, заброшенной заправочной станции в стороне от шоссе.

Нездоровая пища, иди ко мне. Не ела целую вечность.

Мы останавливались около часа назад, только чтобы я могла пописать за деревом, так как Том вышел далеко за рамки осторожности и скатывался прямо на откровенно параноидальную территорию, когда дело доходило до его опасений, что люди увидят нас. Сохраняя постоянную бдительность, он поменял симку в своем мобильнике, раздавив старую каблуком ботинка. Очевидно, в его телефоне также есть программа для проверки наличия маячков, так что он уверен, что внедорожник в безопасности. И я знаю, что он прячет под одеждой всевозможное оружие.

— Слава Богу, умираю с голоду. — Я собираюсь открыть дверцу машины, но Том хватает меня за руку. — Что?

— Пожалуйста, останься в машине. Я принесу тебе все, что ты захочешь.

— Почему? Здесь нет никого, кроме тебя, меня и женщины за прилавком. И очень сомневаюсь, что она хоть немного заинтересована в нас.

— Потому что даже в такой дыре, как эта, есть камеры слежения, которые можно взломать и использовать, чтобы найти нас.

Как бы мне ни хотелось выйти и размять ноги, это имеет смысл. Черт возьми. Поэтому я откидываюсь на спинку сиденья.

— Ладно. Принеси мне что-нибудь.

— Будет сделано.

Том достает с заднего сиденья бейсболку и надевает ее, прежде чем выйти. Опустив голову, он избегает давать кому-либо или какой-либо камере ясно видеть свое лицо. Он прячется, но почему-то это кажется нормальным. Просто человек, идущий по своим делам, и смотреть здесь не на что. Войдя внутрь, он наполняет корзину, прежде чем направиться к стойке, чтобы расплатиться со скучающей дамой средних лет за кассой. Даже тогда он двигается с легкой повседневной развязностью, ведя себя как можно более неинтересно. Это настоящее представление. Сутулая спина уменьшала его рост, а опущенные плечи объявляли его еще одним безобидным бездельником, проходящим мимо.

Неудивительно, что он так долго дурачил меня. Этот человек - настоящий волк в овечьей шкуре.

— Ты талантлив, — говорю я, когда он забирается обратно в машину, протягивая мне пакет с нездоровой пищей.