Сказав это, он подарил ей глубокий жаркий поцелуй.

— Хм-м-м, — промурлыкала Джасинда, когда он оторвался от ее губ. — Мне нравится твой «флирт», Джотэм, — в ее взгляде читалось ответное желание.

— И я люблю тебя, — он чмокнул ее в кончик носа. — Может, сначала глянем, что приготовил нам Саффорд?

— Непременно! — развернувшись в его объятиях, Джасинда потянула его за руку на выход, но Джотэм внезапно замер на месте. — Джотэм?..

— Ты его оформила, — кивнул он на висевший на стене рисунок Бретта.

— Да, — мягко улыбнулась Джасинда, глядя на него с любовью. — Касмира проделала с ним потрясающую работу, правда?

— Бесспорно, — не задумываясь ответил Джотэм, пораженный тем, как гармонично смотрелся рисунок на этом месте, а вот отображенные на нем мужчина и женщина, казалось, изначально принадлежали друг другу. — Спасибо тебе, Джасинда.

— За что? — спросила она, смотря на него снизу вверх.

— За то, что впустила меня в свою жизнь. За то, что не стала делать из этого тайну.

— А по-другому и быть не могло, — она протянула руку и нежно коснулась его щеки. — Пойдем кушать?

— Идем.

* * *

Оставшись один в своем кабинете, Джотэм откинулся на спинку кресла.

Его взгляд замер на портрете Латы. На том, что он снял со стены Королевского крыла вскоре после ее гибели. Тогда у него не было сил смотреть на него в присутствии других людей. И он не мог спокойно ходить мимо, зная, что ее больше нет с ним.

Смерть Латы опустошила его.

Перевесив тогда портрет в свой кабинет, Джотэм завесил его на целый цикл, пока не смог смотреть на него без сердечной боли. А вот теперь задумался, не пора ли его вернуть на заслуженное Латой почетное место.

Поднявшись, он подошел к портрету.

— Время пришло, любовь моя, — протянув руку, Джотэм нежно погладил ее по щеке, а затем осторожно снял портрет со стены. — Чесни!

— Да, Ваше Величество? — оторвав взгляд от монитора, Чесни с недоумением уставился на портрет в его руках.

— Свяжись с Бареком, пусть встретит меня в коридоре перед Королевским крылом.

— Я... да, Ваше Величество... сию минуту, Ваше Величество.

Джотэм покинул приемную, и Чесни не глядя нажал кнопку связи.

* * *

Вышедший из Королевского крыла Барек непонимающе нахмурился, когда увидел, что король стоит, разглядывая стену.

— Отец! Чесни передал, что ты хотел, чтоб я тебя здесь встретил.

По лицам стоящих на страже гвардейцев было видно, что те испытывают некоторую неловкость. А брошенный в дверной проем взгляд зацепился за торопливо идущего к ним Деффонда, которому, очевидно, сообщили, что король покинул резиденцию.

— Я подумал, ты захочешь мне помочь, — тихо сказал Джотэм.

— В чем? — опустив взгляд, Барек заметил… по всей видимости портрет, просто тыльной стороной к нему.

Взгляд тут же метнулся к прогалу на стене, и его пульс участился.

Неужели это то, о чем он всегда мечтал? Отец наконец-то решился на это?

— Вернуть портрет твоей матери на прежнее место.

Барек с трудом сглотнул образовавшийся в горле ком.

— Для меня это большая честь.

Стоявший рядом с охранниками Деффонд с внутренним трепетом рассматривал впервые увиденный им портрет королевы Латы, который Джотэм повесил рядом со своим. На нем совсем юная девушка в королевском одеянии и с короной на голове гордо стояла со скипетром в одной руке. Другая же мягко покоилась на ее животе.

Ее взгляд был абсолютно спокоен, однако в глубине глаз таились озорные искорки.

Королева Лата была прекрасна!

— Ну вот, наконец-то ты вернулась на свое законное место, — грустно улыбнулся Джотэм, делая шаг назад, однако в его словах слышались горделивые нотки. — Прости, что так долго, любовь моя.

Его щеки коснулся легкий ветерок, и его глаза наполнились слезами.

Еще одно подтверждение, что Лата простила его.

— Мама была настоящей красавицей, — тихо сказал Барек.

— Она была прекрасна не только внешне, но и внутренне. И очень сильно любила тебя, Барек... — повернувшись к сыну, Джотэм посмотрел ему прямо в глаза. — Она бы гордилась тем, кем ты стал

— Надеюсь, это так.

— Никогда не сомневайся в этом, Барек. Будь верен себе, и мы оба всегда будем гордиться тобой, — Джотэм снова взглянул на портрет, теперь уже искренне улыбнувшись, а затем вновь повернулся к сыну. — Думаю, в сей торжественный момент стоит выпить по бокальчику эля.

— Согласен.

* * *

Добравшись до своего кабинета и разлив эль по бокалам, Джотэм протянул один сыну, и они одновременно посмотрели на теперь уже пустое место на стене.

— За твою мать! — поднял он вверх свой.

— За маму! — отсалютовал своим бокалом Барек и сделал большой глоток хорошо выдержанного эля.

— Я должен тебе кое в чем признаться, сын. Хотя знаю, ты разозлишься, — приняв его молчание за согласие, Джотэм продолжил: — Тебя не удивило, что после стольких циклов я вдруг начал встречаться с Джасиндой?

— Ну, я, конечно, думал об этом, — подняв бокал, Барек сделал глоток. — Но предположил, что это как-то связано со Стефаном.

— Нет, не с ним. Я попросил Джасинду встретиться со мной по поводу тебя... и Амины Мичелокакис.

— Что?! — Барек резко опустил бокал. — О чем ты говоришь?

— На церемонии союза Виктории и Лукаса я заметил твой интерес к Амине и забеспокоился, так как совершенно не знаю эту девушку. А когда вспомнил, что она родственница Стефана Мичелокакиса, связался с Джасиндой и попросил ее помочь мне.

— Ты заставил Джасинду шпионить за Аминой? — Барек почувствовал, что его лицо наливается краской гнева.

— Не утрируй, Барек! Я просто хотел, расспросив Джасинду, убедиться, что Амина достойна.

— Достойна… — выплюнул тот сквозь стиснутые зубы.

— Да. Ты наследник престола, Барек! И ты не можешь выбрать своей королевой первую встречную!

— Ты не имеешь права! Тебя это не касается! Это только мой выбор!

— У меня есть такое право, — схватив Барека за руку, Джотэм не позволил ему отвернуться. — Я не только твой отец, но и король! Это мой долг...

— Долг?! Я для тебя всего лишь долг?! — взорвался тот. — Не могу поверить, что Джасинда согласилась на подобное!

— Она не только не согласилась, — тихо возразил Джотэм, — а буквально преисполнилась ярости и даже не пыталась скрыть этого, — он медленно отпустил руку сына. — Сидя в этом кабинете, она так отчитала меня, как никто и никогда. Даже Лата, — Джотэм бросил взгляд на стену, где раньше висел портрет его спутницы жизни.

— Джасинда тебе отказала? — в голосе Барека звучало явное неверие.

— Категорически. Она заявила, что это твой личный выбор, а я не имею права вмешиваться. И в своем гневе дошла до обвинения, что твоя мать устыдилась бы моего поступка. А ведь она права. Лата бы мне такого не простила.

— Мама бы возмутилась?

— О да, твоя мать разозлилась бы не на шутку. И не успокоилась бы, пока я не осознал своей ошибки. К моему величайшему сожалению, от своих родителей я, похоже, перенял куда больше, чем хотелось бы.

— О чем это ты?

— Благодаря беседе с Джасиндой я кое-что узнал о них...

— Что именно?

— Они были пуристами, Барек, — не скрывая досады, ответил Джотэм.

— Что? Нет... не может быть.

— Мне жаль, но это так. Я, если честно, и подумать о таком не мог, пока Джасинда не рассказала мне о письме.

— Письме… о каком письме?

— От короля Кадо Стефану с требованием сделать выбор между женой и карьерой.

— Что?.. — во взгляде Барека читалось откровенное неверие.

— Тогда я отреагировал точно так же. Я ей не поверил. Поэтому попросил своего помощника просмотреть архив. И Чесни нашел доказательство. Письмо Стефану, написанное рукой моего отца и содержащее требование немедленно определиться.

Ощутив потребность срочно присесть, Барек поспешно опустился на стул.

— Мне трудно в это поверить, папа. Как мог...

— С твоей матерью, Барек, мои родители обошлись не лучше.

— Что ты имеешь в виду?

— Об этом я тоже ничего не знал… а может, просто не хотел знать, я уже не уверен. Палма еще тогда поведала Джасинде, что королева Джоанна, несмотря на то, что я объявил Лату своей избранницей, не предоставила ей должную подготовку и поддержку.

— Они надеялись, что ты передумаешь, пока будешь служить на флоте.

— Именно.

— Выходит, они не знали тебя настоящего, — усмехнулся Барек и, прочитав вопрос в глазах отца, пояснил: — Ты никогда не меняешь своих решений.

— Крайне редко, — поправил его Джотэм. — К сожалению, даже короли не застрахованы от ошибок. И вот тут необходим кто-то очень-очень смелый, дабы вовремя остановить своего монарха.

— Такой, как Джасинда, — уточнил Барек.

— В точности такой же, как Джасинда, — подчеркнул Джотэм.

— А Амина? — взгляд Барека стал непроницаемым.

— Я не буду вмешиваться... как король. Но как твой отец… ничего не обещаю. Ты мой сын. Я люблю тебя и хочу для тебя самого лучшего.

— То, что ты сочтешь лучшим, не обязательно будет таковым для меня. Точно так же, как интерес твоих родителей когда-то не совпал с твоим.

— Согласен, — взгляд Джотэма стал тверже. — Вот только для меня, Барек, важней всего, чтоб ты обрел настоящую любовь и истинное счастье. Как это было у меня с твоей матерью. Как то, что я вновь испытал с Джасиндой. Корона, которую ты рано или поздно наденешь, не станет непомерной тяжестью, если твоя жизнь будет наполнена любовь.