Глава 13

— Что-нибудь нашел на записи из комнаты Леонида? — спрашиваю я и включаю миксер.

Я решила приготовить нам на ужин piroshki. Роман сказал, что я пытаюсь его откормить. Как будто это может произойти с его графиком тренировок. Однажды утром я пошла в спортзал и застала его за подтягиваниями, и это было то еще зрелище. У этого человека пресс с шестью кубиками, которого, как я считала, можно добиться только с помощью фотошопа. После этого я стала вставать в семь часов, чтобы успеть в спортзал к восьми, и пить свой утренний кофе, наблюдая за ним. С тех пор как начала заниматься, ему редко удается закончить всю тренировку, потому что обычно я тащу его в спальню. Ну что я могу сказать? Я возбуждаюсь, глядя, как он тренируется. Он не жалуется, так что, думаю, не против, что я краду у него время.

Последние две недели Роман был в плохом настроении, и я уверена, что это связано с тем, что он не получил то, что хотел на этих записях. Я не спрашивала, что конкретно он хотел найти, но у меня были подозрения.

Я чувствую прикосновение губ к затылку, а затем поцелуй в плечо.

— Все еще ничего.

— Ты уверен, что это твой дядя пытался убить тебя? — спрашиваю я, и его пальцы замирают на моей шее. — Не так уж трудно было догадаться, Роман.

— Да. Именно поэтому я не хочу, чтобы ты приближалась к нему, пока меня нет рядом с тобой.

— Что он сделает мне? Я... никто.

Я хотела сказать: «Меня все равно не будет через несколько месяцев», но не смогла заставить себя произнести эти слова. Мне чертовски больно думать об этом, поэтому я стараюсь не думать. Я исключительно хорошо умею игнорировать то, что мне неприятно.

— Ты моя жена. Причинить тебе боль — значит причинить боль мне.

Да. Полагаю, что убийство жены пахана у него под носом не будет красивой картиной в глазах его партнеров и подчиненных.

— Я буду осторожен.

— Хорошо. — Он снова целует мое плечо. — Оставь эту штуку в холодильнике. Переоденься. Я отвезу тебя в «Урал».

— На гору?

— В один из моих клубов.

— В один из ...? — Я смотрю на него и смеюсь. — Дружок, я просто молодец. Такая меркантильная. Моя мама будет очень рада, когда услышит.

— Почему?

— Она всегда советовала мне, помимо всего прочего, удачно выйти замуж. Думаю, я могу вычеркнуть это из списка.

— И что же это за прочие.

— Получить степень по экономике. Не грызть ногти. Покрасить волосы в светлый цвет.

— Ты не тронешь свои волосы.

— Не любишь блондинок?

— Уже нет. — Он наклоняется, пока носом не касается моего. — Иди переоденься.

— В черное платье?

— Нет, если хочешь покинуть это место, Нина.

* * *

Обычно, я трачу не более тридцати минут на подготовку. Однако сегодня я решила не медлить и потратила еще пятнадцать минут на нанесение макияжа. Я хочу выглядеть как можно лучше на случай, если мы столкнемся с одной из бывших Романа. Тщеславно, я знаю, но мне все равно.

Я нахожу Романа на кухне. Он опирается на стойку, опираясь на костыль в левой руке, а в другой держит стакан с виски.

Его ноге становится лучше. Он давно не пользуется инвалидным креслом, пока находится в комнате. Хотя я до сих пор не видела, чтобы он использовал трость. Знаю, что он пытается, но, когда попросила посмотреть, он сказал, что не хочет, чтобы я видела, как он ковыляет. Это глупо, но я не давлю.

Я разглядываю его с ног до головы, любуясь, как сексуально он выглядит в черных брюках и черной рубашке, которая прилегает к его телу самым греховным образом.

— Боже мой, кто-то сегодня выглядит сексуально. — Я кладу руки ему на грудь и поправляю рубашку. — Где твоя инвалидная коляска?

— Сегодня без инвалидного кресла.

Мои глаза расширяются от его слов. — Ты уверен?

— Уверен.

Я пищу от восторга и целую его.

— Я так рада за тебя, детка. — Я убираю прядь волос с его лба. — Парни просто обалдеют, когда увидят тебя!

* * *

Ольга видит Романа первой, и выражение ее лица бесценно. Она находится в другом конце коридора перед дверью Ивана, когда слышит наше появление. Ее глаза выпучиваются, и стопка отжатых полотенец, которые она несет в руках, падает на пол.

Я подавляю улыбку, стараясь сохранить непринужденное выражение лица, и следую за Романом в лифт. Его походка значительно улучшилась с тех пор, как он перешел на новые костыли. Она почти нормальная. Может быть, немного медленнее, чем до аварии, но это неважно. Я видела, как выглядит его колено. Это чудо, что он так далеко зашел.

Когда мы выходим из лифта, Иван и один из охранников идут со стороны кухни. Полагаю, они идут с нами сегодня вечером. Они видят Романа и замирают на середине шага. Иван приходит в себя первым и подходит к нам.

— Пахан. Нина Петрова. — Он кивает и идет открывать дверь.

Боковым зрением я замечаю Валентину, выглядывающую из-за угла на другой стороне коридора; ее рот открыт. Нет сомнений, что к нашему возвращению все уже будут знать новости.

* * *

Клуб больше, чем я ожидала, он занимает весь первый этаж трехэтажного стеклянного здания. Кажется, что мы приехали слишком рано, потому что снаружи нас ждут всего несколько человек; однако, когда вышибалы открывают перед нами двойные стеклянные двери и мы входим, я с удивлением вижу, что внутри собралась значительная толпа. Большинство людей собрались вокруг высоких столов, расположенных по бокам помещения. Я ожидаю, что мы сами остановимся за одним из них, но мы пересекаем огромное помещение к другим дверям. Двое мужчин стоят по обе стороны, и они открывают их, как только подходим ближе. Нас встречают так же, как и при входе.

— Пахан, — говорят они, кивая Роману, а затем мне. — Миссис Петрова.

Меня немного смущает их поведение, потому что я не ожидала, что кто-то знает о моем существовании.

Второе помещение меньше, но оно гораздо более роскошное. Вместо высоких столов по всему периметру комнаты расположены пять полукруглых кабинок: две поменьше с каждой стороны и одна огромная, на которой, наверное, могут разместиться десять человек, в центре небольшой приподнятой платформы. Иван, который все это время шел впереди нас, подходит к большой кабинке и встает с правой стороны, сцепив руки за спиной. На секунду я задумываюсь, как Роман сделает два шага на платформу, но он справляется без проблем. Он поворачивается и протягивает мне руку, и я делаю шаг за ним. Парень из службы безопасности присоединяется к нам с левой стороны кабинки, занимая ту же позицию, что и Иван.

— Я чувствую себя странно, — шепчу я, садясь рядом с Романом в центре кабинки.

— Почему ты шепчешь?

— Не знаю, — снова шепчу я. — Почему все смотрят на нас?

— Какая разница, — говорит он, берет меня за подбородок и целует.

К Ивану подходит мужчина и что-то говорит ему на ухо. Он выглядит знакомым, возможно, один из людей Павла. Иван кивает и смотрит на меня, но, когда я качаю головой, он отсылает его. Я не в настроении заниматься делами сегодня вечером, он может передать сообщение Павлу.

Нина сидит, прижавшись к моему боку, с бокалом вина в руке, наблюдая за толпой. Она болтала без умолку с тех пор, как мы вошли, но несколько минут назад замолчала. Мне интересно, о чем она думает. Она озадачивает меня, маленькая, странная женщина, которая кусочек за кусочком западает мне в душу, с того момента, как впервые увидел ее в том захолустном ресторана. Интересно, что будет, когда пройдет полгода, и она поймет, что я не намерен ее отпускать. Никогда.

Я поднимаю руку, чтобы провести по линии ее обнаженного плеча, а затем опускаю ее к хрупкому запястью. Моя Нина выглядит такой хрупкой, но внешность может быть обманчива.

— Потанцуй со мной, — шепчу я ей на ухо.

Она наклоняет голову, и эти черные глаза смотрят прямо на меня, в них виден вопрос. Она, должно быть, задается вопросом, как, черт возьми, она собирается танцевать с человеком, который даже не может нормально ходить, но она не спрашивает, как я и думал.

— Хорошо. — Она улыбается.

— Дай мне свою ногу.

Изогнув бровь, она поворачивается ко мне, смыкает ноги и кладет свою правую ногу мне в руку. Медленно, я снимаю ее каблук и кладу его на сиденье по другую сторону от меня, затем отпускаю ее лодыжку.

— Левую.

— Тебе нужно получить консультацию, Роман. Этотфетиш- ног выходит из-под контроля. — Она смеется и меняет ноги, а я повторяю действие с другой.

Я беру один костыль, встаю и беру ее руку в свою.

— Вставай, malysh. На сиденье.

Со смехом она, забирается на сиденье кабинки и обнимает меня за шею. Я улыбаюсь. Даже стоя, она едва ли на дюйм выше меня.

— Мне нравится такая расстановка. — Она целует меня. — С этого момента я буду везде носить с собой табуретку.

Я кладу руку ей на спину и прижимаюсь к ее шее. Она вздыхает и зарывается пальцами в мои волосы, и мы продолжаем стоять так, пока вокруг нас разносятся звуки медленной мелодии.

Я не люблю стоять спиной к толпе. Я очень хочу, чтобы весь зал был в поле моего зрения, но, видимо, мне придется положиться на Ивана и Колю, которые будут прикрывать мне спину. И мне нравится держать Нину вот так, когда мое тело нарушает обзор для других мужчин, которых я видел, глазели на нее.

—Как нога? — шепчет она мне на ухо.

— Нормально. Не волнуйся.

— Роман?

— Да?

— Мне нужно признаться.

Я целую ее плечо. — В чем-т плохом?

— Ага. Это... ну, это своего рода проблема. Большая.

— Выкладывай, Нина.

Она молчит несколько мгновений, а затем пятью короткими словами заставляет мой мир перевернуться вокруг своей оси.

— Я влюблена в тебя, Роман.

Я на секунду закрываю глаза и крепко сжимаю ее. Как будто все вокруг меня остановилось.

— Тогда у нас одна и та же проблема, malysh, — говорю я ей в шею и чувствую, как она затихает рядом со мной.

Когда я поднимаю голову и смотрю на нее, ее губы слегка дрожат, а в уголках глаз стоят слезы.

— Та шестимесячная сделка? Она отменяется, Нина, — говорю я и сжимаю ее талию. — Мне все равно, о чем мы договорились. Теперь ты моя, и я тебя не отпущу. Никогда.

Я беру лицо Романа в ладони заглядываю в его глаза, которые смотрят в мои с такой любовью.