Несмотря на жесткое выполнение программы перестройки аграрной сферы и экономических нововведений в целом, Тоётоми Хидэёси считал налоговые поступления с земельных угодий по стране недостаточными.
Исходя из этого, Хидэёси активизировал добычу драгоценных металлов. Он установил контроль над серебряными рудниками Икуно в Тадзима (совр. префектура Хё̄го), Тада в Сэццу (совр. О̄сака), неоднократно проводил конфискации золота и серебра в княжествах. В начале 90-х годов Хидэёси назначил официальных лиц для наблюдения за добычей золота и серебра на основных рудниках. В 1593–1594 гг. такой контроль был установлен в Осю на севере страны, на золотых рудниках в Кэсон (совр. префектура Иватэ) и Мотоёси (совр. префектура Мияги). Был установлен также прямой контроль над деятельностью рудокопов, для чего им выдавались специальные «карты добычи». Все возраставшая интенсификация труда привела к восстанию, в котором участвовало около 3 тыс. рудокопов.
Хотя Тоётоми Хидэёси установил в качестве главного мерила ценности в стране рис, он начал широкий выпуск золотых, серебряных и медных монет, используя не только металл, добытый на японских рудниках, но и привозное золото.
В 1587–1588 гг. чеканщику Гото Токудзо — было поручено — начать выпуск больших золотых мо-нет обан. Они использовались при крупных торговых сделках и в качестве подарков высокопоставленным лицам. В 1595 г. в провинции Суруга (совр. префектура Сидзуока) началась чеканка малых золотых монет кобан. Ее осуществлял Токугава. Ответственным за чеканку серебряных монет был назначен Юаса Дзёдзэ из Симаи.
В 1587 г. Тоётоми Хидэёси установил прямой контроль над внешней торговлей в Нагасаки. Это давало ему возможность скупать все золото, привезенное португальскими кораблями.
Продолжая политику Ода Нобунага, в целом направленную на поддержку развития городов, Тоётоми Хидэёси пресекал монопольную деятельность ремесленных корпораций дза, стараясь способствовать свободному деловому сотрудничеству городов и торговых компаний. В 1587 г. он активно поддержал купеческие компании, выходившие на внешние рынки. Более широкие возможности, чем прежде, получили купцы Сакаи, Хаката, Нагасаки. Активную коммерческую деятельность развивали и даймё̄ южной части страны — Мацуура, Арима, Симадзу. Японские купцы ездили на Тайвань, в Китай, на Филиппины, в Индокитай, на Суматру, Яву, Калимантан, где создавали торговые фактории.
С середины XVI в. велась активная торговля с европейцами — испанцами и португальцами. Крупные японские купцы, осуществлявшие широкие коммерческие операции на Тайване, вели свою деятельность на всей территории Восточной Азии. Так, Сима Со̄сицу имел обширные торговые связи с Кореей, Сиамом, Лусоном, держал большую часть торговых операций о-ва Кю̄сю̄ и принимал участие в подготовке походов Хидэёси в Корею и Китай.
Особое место при Тоётоми Хидэёси занимал его банкир Камигая Со̄дзан. Человек огромной энергии, он торговал с Кореей, Китаем, Сиамом, Филиппинами, организовал на Кю̄сю̄ добычу красяших веществ, расширил производство «ткани Хаката», разрабатывал серебряные рудники на юге Хонсю̄, следил за введение повсеместно унифицированной меры (кёмасу). Другой богатый энергичный купец Харада настаивал на необходимости похода на Корею. Он всячески содействовал организации корейского похода и во многом финансировал его.
Тоётоми Хидэёси придавал важное значение закреплению сословной дифференциации в японском обществе. Эту цель преследовал, в частности, изданный в 1588 г. указ, которым назывался «Катанагари-но рэй» (указ об изъятии оружия, прозванный «охотой за мечами»). Он гласил:
«Крестьянам всех провинций категорически запрещается иметь мечи, кинжалы, луки, ружья и другое оружие. Будут подвергнуты наказанию все те злоумышленники, которые хранят недозволенное оружие, препятствуют своевременной уплате подати и сборов, замышляют бунты и проявляют нелояльность в отношении своих сеньоров… Отобранные мечи и кинжалы не пропадут напрасно, а будут использованы на гвозди, клепки и пр. для созидаемой статуи Великого Будды. Это окажется полезным для крестьян не только в этом мире, но и в потустороннем».
Смысл указа «Катанагари-но рэй» не сводился только к изъятию оружия у крестьян. Широко распространенным явлением в то время был уход молодых крестьян в дружину даймё̄, а иногда и неоднократно чередовавшиеся уходы на службу и возвращения к земле. В результате низшие самураи на протяжении всего периода сэнгоку дзидай были слабо дифференцированы от крестьянской массы, и нередко в различных социальных выступлениях отражали интересы крестьян. «Охота за мечами» ознаменовала собой проведение сословной границы, четкое и жесткое обозначение социальной черты, которую отныне крестьянам не разрешалось перешагнуть — они больше не могли пополнять ряды нижнего слоя служилых самураев.
Еще ранее, в 1585 г., был издан указ, запрещавший ношение оружие духовенству.
Другим указом Тоётоми Хидэёси, направленным на ужесточение сословной структуры, был «Мибун-но тэйрэй» («Указ о закреплении социальных различий»), вышедший в 1591 г. и имевший целью окончательно отделить самураев от остальных слоев Населения.
Тоётоми Хидэёси принадлежит введение сословной системы, которая с небольшими модификациями сохранилась до второй половины XIX в. Население Японии, в конце XVI в. составлявшее 16,6 млн. чел., было разделено на 3 сословия: си (самураев, воинов), но̄ (крестьян) и симин (горожан). В состав последних входили ко̄ (ремесленники) и сё̄ (торговцы), которые позднее, в период Токугава, образовали самостоятельные сословия, увеличив их общее число до четырех. Хидэёси определил и государственную политику в отношении каждого из сословий. Она была основана на жесточайшем контроле, распространявшемся и на самураев, несмотря на их явно привилегированное положение.
При Тоётоми Хидэёси был восстановлен и укреплен центральный государственный аппарат, фактически сохранивший право самостоятельного управления княжествами, но официально не посягавший на доходы феодальных владетелей.
Высшим исполнительным органом управления стал гобугё (совет пяти управляющих). Представленный высшими чиновниками, в введении которых было экономическое и политическое управление отдельными районами, в том числе аспектами, этот правительственный орган осуществлял политику в отношении княжеств, и через систему подчиненных ему чиновников-дайкан осуществлял полицейский надзор за населением. Несмотря на огромные привилегии, разнообразные пожалования, наградные земли, которыми Тоётоми Хидэёси отблагодарил своих сподвижников и в какой-то мере ублажил недавних врагов, он не без основания мало доверял даймё. Поэтому он издал указ о введении системы иккодзё, суть которой заключалась в сохранении в каждом княжестве только одного замка; остальные вместе с их системой укреплений предписывалось уничтожить.
Той же цели служило и возобновление системы заложничества санкин ко̄тай, когда феодальные семьи на длительное время поселяли своих членов на территории замка Хидэёси. Новое начало этой практике положил один из ближайших военачальников Хидэёси, богатый даймё̄ Маэда Тосииэ, который добровольно привез в апартаменты Осакского замка сначала свою мать, а потом и молоденькую дочь, которая стала наложницей Хидэёси.
Обладая всей полнотой власти в государстве, Тоётоми Хидэёси, тем не менее, не принял титула сёгуна. По-видимому, он не решился сделать это из-за своего «низкого» происхождения. Вместо этого Хидэёси объявил себя кампаку [канцлером], а в последние годы правления — тайко [регентом]
Подчинив себе всю Японию, могущественный и жестокий диктатор — Хидэёси в последние годы жизни обнаружил страстный интерес к буддизму. После длительной кровавой борьбы за власть и десятилетий, проведенных в военных походах, Хидэёси, жизненный путь которого отнюдь не был отмечен проявлениями человеколюбия, обратился к активным заботам о спасении собственной души. Религиозная концепция буддизма, философские постулаты дзэн — лишенная умозрительности дзэнская «философия жизни» с ее обещанием (в отличие от христианства) спасения души в миру — оказалась для него наиболее привлекательными. Это было типичным для Японии того времени. Во времена непрерывного насилия и войн философские конструкции дзэн были удачным средством примирить человека с его окружением. Они позволяли ему выжить в абсурдном, наполненном жестокостью и страхом мире. В этом заключалась одна из важнейших причин притягательности дзэн в средневековой Японии. Казалось бы, всесильный диктатор мог чувствовать себя в безопасности в своем неприступном Осакском замке. Однако Тоётоми Хидэёси хорошо знал повадки всегда готовых к битвам самураев. Он был уверен, что затишье, наступившее в стране, молчаливое признание сильной руки кампаку, не были гарантией его безмятежного существования. Он внимательно и с недоверием наблюдал за действиями крупных даймё, особенно, на юге Японии, где сепаратистские тенденции имели вековую традицию.
Чтобы уберечь себя от возникновения новых враждебных коалиций и отвлечь князей от борьбы за власть, Хидэёси выдвинул идею завоевательного похода в Корею, в котором активное участие должны были принимать все феодальные дома, и который был призван направить энергию воинственных даймё̄ на материк.
С этой точки зрения план Хидэёси оказался удачным. Надежда завоевать обширные земли в Корее, действительно, вскружила головы многим даймё̄ и самураям и отвлекла их от властных амбиций внутри страны. Вместе с тем, идея корейского похода находилась в русле грандиозных завоевательных планов самого Хидэёси, который мечтал о покорении Китая, захвате Филиппин и т. п. В этом смысле корейский поход мыслился им как первый шаг на пути к достижению мирового господства.