Глава 2. Сладкая ложь
«ЧО»
POV Андре. Воскресенье. Париж.
Утро. Оно бывает добрым, если накануне не выпить две с половиной бутылки вина.
Не делайте этого — никогда!
Первая мысль, которая посетила мою больную и ещё не совсем трезвую голову: «Почему я не умер вчера?»
Я попытался открыть глаза и, знаете, лучше бы я этого не делал. Кровь в висках пульсировала так, что казалось, ещё чуть-чуть, и она проломит мой череп.
— Господи! Если ты там есть, избавь меня от мучений.
Все, больше не пью. Убеждал я себя каждый раз, когда мы с Себастьяном вот так напивались. Делали мы это редко, но метко.
Свесив ноги на пол, я кое-как поднялся и понял, что я ещё пьян, потому что поход в туалет сопровождался шатанием.
Душ. Мне срочно нужен был холодный душ.
Зашел. Нет, дополз до ванной и, включив холодную воду, подставил голову. Стоял так несколько минут, пока не почувствовал, что начинаю замерзать. Хватит, а то ещё заболею.
Стянув с себя боксеры и сделав воду теплее, встал под душ.
Интересно, как там мой друг? Он вчера тоже был «хороший». Я прыснул от смеха, вспомнив, как мы, просидев до часу ночи, почти доползли до своих спальных мест.
— Твою мать. Сука! Сука! Что я наделал?! — проговорил я в голос, вспомнив вчерашний инцидент на балконе.
«Ну блядь, опять, ну что за херня со мной творится, когда я напиваюсь? Почему я не могу сдерживаться? Я же вчера снова полез целоваться к Себе. Идиотина! И как теперь смотреть ему в глаза? Так, Андре, вспоминай, что он вчера тебе сказал? Не парься. Ага. Вот я и не парюсь, только сквозь землю провалиться хочется».
Приняв душ и почистив зубы, я вышел из ванной, повязав полотенце вокруг бедер, и поплелся в сторону кухни. Себастьян, естественно, уже встал, об этом свидетельствовал пустой диван, на котором он спал. А судя по запаху, которые доносились со стороны кухни, мой дорогой друг уже успел приготовить завтрак и сварить нам кофе.
И вот, захожу я в кухню, и… Блин, Себа! Ну хотя бы футболку надел, да и джинсы не мешало бы. Я, конечно, видел его и не раз, но пожалел бы меня. У меня уже два месяца не было мужчины. Можете представить мое состояние? А тут Себастьян, в одних боксерах, стоял возле плиты и дожаривал тосты. Ну, почему он такой красивый, и не мой?
Услышав шаги, Себастьян обернулся и, увидев меня, растрепанного и в полотенце, одарил своей самой очаровательной улыбкой.
— Доброе утро. Как самочувствие? Хочешь кофе или лучше аспирин? — бодро спросил он. Всегда ему удивлялся, как после столького количества выпитого можно было выглядеть так, будто пил лишь воду. Мне же было настолько плохо, что, наверное, и вода не полезет.
— Я вчера, кажется, наговорил лишнего? — мне было стыдно.
— Вчера? Не помню, — врёт же паразитина, врёт и не краснеет.
Он же помнил все прекрасно. Ну ладно, буду и я делать вид, что ничего не произошло.
Мой взгляд упал на левое плечо Себастьяна. Он что, переделывал свое тату? Раньше это была просто гитара с крыльями, а теперь вокруг нее был ещё и огонь. Эффектно.
— Ты что, доделал свое тату? — так же перевел разговор в другое русло. Надо же отвлечься от вчерашних мыслей. Себастьян протянул мне чашку с кофе, и я, забрав ее, сделал небольшой глоток. Блаженство, он даже кофе делал на высоте!
— Да. Круто вышло, скажи?! Ну, так что, ты прислушаешься к моему совету? — спросил Себа, смотря на меня испытующе.
«Совету? К какому совету?»
Я начал соображать, и до меня дошло, что я вчера разболтал о Лео.
— К какому совету? — сделал я вид, что не понимаю, о чем он говорит.
— Ты должен добиваться своего счастья. Не бросай все на полпути. Или ты хочешь всю жизнь грезить несбыточными мечтами?
Я вздохнул. Но он же прав.
— Ты прав, да, но разбивать кому-то жизнь я не хочу. А вдруг они счастливы, а тут я?!
— А ты не хочешь быть счастливым, Андре?! Ты должен ему написать. Начните с обычной переписки. Если ты его заинтересовал, то… Ты так вчера о нем рассказывал, я давно тебя таким не видел. Ты был счастлив, рассказывая о нем. Ты помнишь нашу с Мишель историю знакомства?
— Да, конечно, помню. Вы познакомились, когда мы с тобой играли возле Нотр-Дама. Она была со своим парнем, он куда-то отошел, оставив ее одну, и она подошла к нам. Ну, и у вас завязался разговор. А потом ты ее добился.
— Ну, вот. Если он тебе нравится…
— Нравится, не то слово. Что тут уже скрывать. Влюбился, как подросток. Давно со мной такого не было, чтобы я часами залипал на фотографии незнакомого парня. Я напишу, обязательно.
Я оделся, мы позавтракали, и Себастьян засобирался домой.
— Обещай мне, что ты ему напишешь! — сказал Себа, строго смотря на меня, стоя в дверях. — Я прослежу. Иначе я сам ему напишу.
— Обещаю, — я дал ему слово, которое, естественно, не сдержу.
Себастьян ушел, оставив меня в квартире одного. За окном сгущались тучи и грозились в любой момент разразиться дождем. Идти сегодня я никуда не собирался. Нужно хорошо выспаться перед работой. Завтра мы заступаем на смену и будем работать целую неделю.
Я прошел в комнату, забрался на диван и включил ноутбук. С экрана на меня смотрел Лео. Вот до чего дошел, уже фотку парня, который, естественно, никогда не будет моим, поставил вместо фонового рисунка. И тут я краем глаза заметил, как в правом нижнем углу экрана начал мигать значок мессенджера, оповещая о входящем сообщении. Мое сердце забилось чаще, я разволновался. Я очень хотел, чтобы это сообщение было от Лео. Кликнув по значку приложения, увидел, что сообщение не от него, а от мамы. Разочарован? Да, разочарован. Мы с ней не так часто общались, как хотелось бы, и все из-за моего отчима. По ней я скучал, а вот он не вызывал у меня желания видеться с ним.
Мама написала, что в конце недели они с Пьером будут проездом в Париже, и она хотела бы встретиться. У меня не самые лучшие отношения с отчимом. Он терпеть не мог геев и все, что с этим связано. Но я ничего не мог поделать, он ее муж и, судя по рассказам, она была с ним счастлива. Я был рад за нее, и нам с Пьером приходилось терпеть друг друга.
В ответ я написал, что рад буду увидеться. Хоть мне снова предстояло слушать, как они прекрасно провели зиму в Греции и как они жалели о том, что меня с ними не было. Я, честно говоря, не жалел нисколько. Надоело слушать его нотации о том, что я веду неправильный образ жизни и что мне нужно пересмотреть свои взгляды и не страдать ерундой. Под ерундой он имел в виду мою ориентацию, о которой я заявил ему в первый же день, когда мама привела его знакомиться. Мне тогда было восемнадцать, и на тот момент я уже определился с тем, кто я. С тех пор наши отношения стали натянутыми и не изменились по сей день.
Каждый раз он всячески меня в этом упрекал, мама же выступала как громоотвод в наших с ним перепалках. Вот поэтому я и не хотел с ним видеться. Мы снова будем ругаться, а мама — из-за этого переживать. Но это все мелочи жизни, сейчас меня больше всего интересовал Лео.
* * *
POV Леон. Марсель.
Этой ночью я очень плохо спал. Часто просыпался, прислушивался к шорохам в квартире и звукам на улице. Потом долго не мог уснуть. А когда засыпал, мне снились черно-белые сны, в которых мне было очень холодно и одиноко.
Проснулся я от ощущения холода и понял, что снова спал один, в который раз. Меня охватила такая тоска, что желание вставать сразу же отпало. Я повернулся на другой бок, накрылся покрывалом, но тут же резко сел на кровати. Из комнаты доносился приглушённый голос. «Филипп?! Когда он пришел? И с кем он разговаривает?»
Я вскочил с кровати и кинулся в комнату. Он обязан мне объяснить, где он, мать его, шлялся и что, черт побери, происходит?! Хватит делать из меня идиота и врать.
Зашел в комнату и увидел, что Филипп, стоя у окна, спиной ко входу, говорил по телефону.
— Нет… Ты же понимаешь — это все очень сложно… Я должен подумать, прежде чем принять такое решение, — говорил он полушепотом.
Я тихо подошел ближе и остановился в паре шагов от него.
— О чем ты должен подумать? — мой вопрос прозвучал резко и неожиданно.
Филипп явно не ожидал, что я так внезапно появлюсь у него за спиной. От этого он вздрогнул, повернулся и уставился на меня. В глазах читались растерянность и, мне показалось, что даже испуг.
«Нежданчик?»
— Я перезвоню, — не сводя с меня взгляда, сказал он в трубку и отключился. — Доброе утро, — он подошел ко мне, намереваясь поцеловать, но я отвернулся.
«Даже не смей делать вид, что не понимаешь, что происходит!»
А Филипп, действительно, сделал такое лицо, как будто ничего не произошло. Вообще. И это я, а не он не ночевал дома.
— Что такое, малыш? — спросил он, а глаза такие невинные-невинные.
«Не понимаешь, да? Строишь из себя пай-мальчика?»
— Где ты был? — зло спросил я, сверля его взглядом. — Ты не ответил на мое сообщение, которое я отправил тебе вчера ночью. Филипп, что происходит?
— Ничего не происходит. Я увидел его только сегодня. Ты же знаешь, я был на работе, — он хлопал глазками и лыбился.
«Врезать бы тебе хорошенько, чтобы не лыбился».
— С кем ты говорил? — я сжимал кулаки так, что начинали болеть пальцы.
— Лео, что опять не так?
Это его спокойствие убивало.
— Хватит. Мне. Врать, — я проговаривал каждое слово отдельно, чтобы до него наконец дошло, что мне надоело выслушивать его нелепые оправдания. — У тебя кто-то есть? И не ври мне.
— Я говорил с шефом.
— О чем?
«Блядь, Филипп, я тебя сейчас разорву».
Опять молчит.
— О чём?! — я перешел на повышенные тона. Меня начинало трясти от злости.
— Мне предлагают новую должность. Но для этого нужно принять очень важное решение — это ответ на твой первый вопрос. А теперь твой второй вопрос: Есть ли у меня кто-то? Есть.
Вот так просто — «Есть». Словно я спросил, что ты будешь на завтрак — чай или кофе. Мое сердце, мое бедное сердце! Перед глазами начинало все плыть, я почти не дышал.
— Это — ты! — смотря мне в глаза, со спокойным выражением лица заявил мне Филипп.
Твою мать, блядь, я чуть не умер. Убью гада, сейчас приду в себя и задушу.
— Ты нормальный — мне такое говорить? — заорал я и разозлился ещё больше.
«Ненавижу, когда он так делает».
— Хотел посмотреть на твою реакцию, — ну не зараза, а? — Я пришёл, когда ты уже спал, и не стал тебя будить, поэтому лег на диване.
— Мог бы и разбудить, — бубню в ответ.
Нет, ну серьезно. Я его ждал, а он — «Не хотел тебя будить».
— Но ты такой милый, когда спишь, — сказал мне Филипп, нежно касаясь моего лица. И снова этот короткий поцелуй в губы. Словно мы чужие. — Прости. Я готов загладить вину за все те дни, что мы были не вместе. Хочешь, сходим куда-нибудь?
— Ладно. Но ты должен пообещать мне, что между нами не будет тайн, — я немного смягчился. Все-таки Филипп знал меня очень хорошо.
— Обещаю, — он снова наклонился и коснулся моих губ своими.
Мой мозг мне говорил — присмотрись к нему, что-то не так, а сердце разрывалось от любви и не хотело слушать разум. Но я же чувствовал: что-то действительно не так.
— Иди, собирайся. Сходим, пообедаем в Tresors, — сказал мне Филипп, нежно смотря мне в глаза.
Высвободившись из его объятий, я направился в душ и уже через десять минут был готов к выходу.
Наш обед плавно перерос в ужин, и домой мы попали уже ближе к ночи. Естественно, я простил Филиппа, и у нас все более-менее наладилось. Он стал меньше пропадать на работе и больше проводить времени со мной, не давая мне лишний раз повода для ревности. Я учился, ходил на репетиции и ждал, когда мы начнем собирать чемоданы для обещанной поездки в Швейцарию. Все было настолько идеально, что час от часу меня эта идиллия даже пугала. Филипп стал часто говорить мне, как сильно меня любит и какой я замечательный. Странно, не так ли? Но не для меня. Я же был на седьмом небе от счастья! Ничего вокруг не замечая, думая, что он действительно меня любит и я для него хоть что-то, но значу.
POV Андре. Воскресенье. Париж.
Утро. Оно бывает добрым, если накануне не выпить две с половиной бутылки вина.
Не делайте этого — никогда!
Первая мысль, которая посетила мою больную и ещё не совсем трезвую голову: «Почему я не умер вчера?»
Я попытался открыть глаза и, знаете, лучше бы я этого не делал. Кровь в висках пульсировала так, что казалось, ещё чуть-чуть, и она проломит мой череп.
— Господи! Если ты там есть, избавь меня от мучений.
Все, больше не пью. Убеждал я себя каждый раз, когда мы с Себастьяном вот так напивались. Делали мы это редко, но метко.
Свесив ноги на пол, я кое-как поднялся и понял, что я ещё пьян, потому что поход в туалет сопровождался шатанием.
Душ. Мне срочно нужен был холодный душ.
Зашел. Нет, дополз до ванной и, включив холодную воду, подставил голову. Стоял так несколько минут, пока не почувствовал, что начинаю замерзать. Хватит, а то ещё заболею.
Стянув с себя боксеры и сделав воду теплее, встал под душ.
Интересно, как там мой друг? Он вчера тоже был «хороший». Я прыснул от смеха, вспомнив, как мы, просидев до часу ночи, почти доползли до своих спальных мест.
— Твою мать. Сука! Сука! Что я наделал?! — проговорил я в голос, вспомнив вчерашний инцидент на балконе.
«Ну блядь, опять, ну что за херня со мной творится, когда я напиваюсь? Почему я не могу сдерживаться? Я же вчера снова полез целоваться к Себе. Идиотина! И как теперь смотреть ему в глаза? Так, Андре, вспоминай, что он вчера тебе сказал? Не парься. Ага. Вот я и не парюсь, только сквозь землю провалиться хочется».
Приняв душ и почистив зубы, я вышел из ванной, повязав полотенце вокруг бедер, и поплелся в сторону кухни. Себастьян, естественно, уже встал, об этом свидетельствовал пустой диван, на котором он спал. А судя по запаху, которые доносились со стороны кухни, мой дорогой друг уже успел приготовить завтрак и сварить нам кофе.
И вот, захожу я в кухню, и… Блин, Себа! Ну хотя бы футболку надел, да и джинсы не мешало бы. Я, конечно, видел его и не раз, но пожалел бы меня. У меня уже два месяца не было мужчины. Можете представить мое состояние? А тут Себастьян, в одних боксерах, стоял возле плиты и дожаривал тосты. Ну, почему он такой красивый, и не мой?
Услышав шаги, Себастьян обернулся и, увидев меня, растрепанного и в полотенце, одарил своей самой очаровательной улыбкой.
— Доброе утро. Как самочувствие? Хочешь кофе или лучше аспирин? — бодро спросил он. Всегда ему удивлялся, как после столького количества выпитого можно было выглядеть так, будто пил лишь воду. Мне же было настолько плохо, что, наверное, и вода не полезет.
— Я вчера, кажется, наговорил лишнего? — мне было стыдно.
— Вчера? Не помню, — врёт же паразитина, врёт и не краснеет.
Он же помнил все прекрасно. Ну ладно, буду и я делать вид, что ничего не произошло.
Мой взгляд упал на левое плечо Себастьяна. Он что, переделывал свое тату? Раньше это была просто гитара с крыльями, а теперь вокруг нее был ещё и огонь. Эффектно.
— Ты что, доделал свое тату? — так же перевел разговор в другое русло. Надо же отвлечься от вчерашних мыслей. Себастьян протянул мне чашку с кофе, и я, забрав ее, сделал небольшой глоток. Блаженство, он даже кофе делал на высоте!
— Да. Круто вышло, скажи?! Ну, так что, ты прислушаешься к моему совету? — спросил Себа, смотря на меня испытующе.
«Совету? К какому совету?»
Я начал соображать, и до меня дошло, что я вчера разболтал о Лео.
— К какому совету? — сделал я вид, что не понимаю, о чем он говорит.
— Ты должен добиваться своего счастья. Не бросай все на полпути. Или ты хочешь всю жизнь грезить несбыточными мечтами?
Я вздохнул. Но он же прав.
— Ты прав, да, но разбивать кому-то жизнь я не хочу. А вдруг они счастливы, а тут я?!
— А ты не хочешь быть счастливым, Андре?! Ты должен ему написать. Начните с обычной переписки. Если ты его заинтересовал, то… Ты так вчера о нем рассказывал, я давно тебя таким не видел. Ты был счастлив, рассказывая о нем. Ты помнишь нашу с Мишель историю знакомства?
— Да, конечно, помню. Вы познакомились, когда мы с тобой играли возле Нотр-Дама. Она была со своим парнем, он куда-то отошел, оставив ее одну, и она подошла к нам. Ну, и у вас завязался разговор. А потом ты ее добился.
— Ну, вот. Если он тебе нравится…
— Нравится, не то слово. Что тут уже скрывать. Влюбился, как подросток. Давно со мной такого не было, чтобы я часами залипал на фотографии незнакомого парня. Я напишу, обязательно.
Я оделся, мы позавтракали, и Себастьян засобирался домой.
— Обещай мне, что ты ему напишешь! — сказал Себа, строго смотря на меня, стоя в дверях. — Я прослежу. Иначе я сам ему напишу.
— Обещаю, — я дал ему слово, которое, естественно, не сдержу.
Себастьян ушел, оставив меня в квартире одного. За окном сгущались тучи и грозились в любой момент разразиться дождем. Идти сегодня я никуда не собирался. Нужно хорошо выспаться перед работой. Завтра мы заступаем на смену и будем работать целую неделю.
Я прошел в комнату, забрался на диван и включил ноутбук. С экрана на меня смотрел Лео. Вот до чего дошел, уже фотку парня, который, естественно, никогда не будет моим, поставил вместо фонового рисунка. И тут я краем глаза заметил, как в правом нижнем углу экрана начал мигать значок мессенджера, оповещая о входящем сообщении. Мое сердце забилось чаще, я разволновался. Я очень хотел, чтобы это сообщение было от Лео. Кликнув по значку приложения, увидел, что сообщение не от него, а от мамы. Разочарован? Да, разочарован. Мы с ней не так часто общались, как хотелось бы, и все из-за моего отчима. По ней я скучал, а вот он не вызывал у меня желания видеться с ним.
Мама написала, что в конце недели они с Пьером будут проездом в Париже, и она хотела бы встретиться. У меня не самые лучшие отношения с отчимом. Он терпеть не мог геев и все, что с этим связано. Но я ничего не мог поделать, он ее муж и, судя по рассказам, она была с ним счастлива. Я был рад за нее, и нам с Пьером приходилось терпеть друг друга.
В ответ я написал, что рад буду увидеться. Хоть мне снова предстояло слушать, как они прекрасно провели зиму в Греции и как они жалели о том, что меня с ними не было. Я, честно говоря, не жалел нисколько. Надоело слушать его нотации о том, что я веду неправильный образ жизни и что мне нужно пересмотреть свои взгляды и не страдать ерундой. Под ерундой он имел в виду мою ориентацию, о которой я заявил ему в первый же день, когда мама привела его знакомиться. Мне тогда было восемнадцать, и на тот момент я уже определился с тем, кто я. С тех пор наши отношения стали натянутыми и не изменились по сей день.
Каждый раз он всячески меня в этом упрекал, мама же выступала как громоотвод в наших с ним перепалках. Вот поэтому я и не хотел с ним видеться. Мы снова будем ругаться, а мама — из-за этого переживать. Но это все мелочи жизни, сейчас меня больше всего интересовал Лео.
* * *
POV Леон. Марсель.
Этой ночью я очень плохо спал. Часто просыпался, прислушивался к шорохам в квартире и звукам на улице. Потом долго не мог уснуть. А когда засыпал, мне снились черно-белые сны, в которых мне было очень холодно и одиноко.
Проснулся я от ощущения холода и понял, что снова спал один, в который раз. Меня охватила такая тоска, что желание вставать сразу же отпало. Я повернулся на другой бок, накрылся покрывалом, но тут же резко сел на кровати. Из комнаты доносился приглушённый голос. «Филипп?! Когда он пришел? И с кем он разговаривает?»
Я вскочил с кровати и кинулся в комнату. Он обязан мне объяснить, где он, мать его, шлялся и что, черт побери, происходит?! Хватит делать из меня идиота и врать.
Зашел в комнату и увидел, что Филипп, стоя у окна, спиной ко входу, говорил по телефону.
— Нет… Ты же понимаешь — это все очень сложно… Я должен подумать, прежде чем принять такое решение, — говорил он полушепотом.
Я тихо подошел ближе и остановился в паре шагов от него.
— О чем ты должен подумать? — мой вопрос прозвучал резко и неожиданно.
Филипп явно не ожидал, что я так внезапно появлюсь у него за спиной. От этого он вздрогнул, повернулся и уставился на меня. В глазах читались растерянность и, мне показалось, что даже испуг.
«Нежданчик?»
— Я перезвоню, — не сводя с меня взгляда, сказал он в трубку и отключился. — Доброе утро, — он подошел ко мне, намереваясь поцеловать, но я отвернулся.
«Даже не смей делать вид, что не понимаешь, что происходит!»
А Филипп, действительно, сделал такое лицо, как будто ничего не произошло. Вообще. И это я, а не он не ночевал дома.
— Что такое, малыш? — спросил он, а глаза такие невинные-невинные.
«Не понимаешь, да? Строишь из себя пай-мальчика?»
— Где ты был? — зло спросил я, сверля его взглядом. — Ты не ответил на мое сообщение, которое я отправил тебе вчера ночью. Филипп, что происходит?
— Ничего не происходит. Я увидел его только сегодня. Ты же знаешь, я был на работе, — он хлопал глазками и лыбился.
«Врезать бы тебе хорошенько, чтобы не лыбился».
— С кем ты говорил? — я сжимал кулаки так, что начинали болеть пальцы.
— Лео, что опять не так?
Это его спокойствие убивало.
— Хватит. Мне. Врать, — я проговаривал каждое слово отдельно, чтобы до него наконец дошло, что мне надоело выслушивать его нелепые оправдания. — У тебя кто-то есть? И не ври мне.
— Я говорил с шефом.
— О чем?
«Блядь, Филипп, я тебя сейчас разорву».
Опять молчит.
— О чём?! — я перешел на повышенные тона. Меня начинало трясти от злости.
— Мне предлагают новую должность. Но для этого нужно принять очень важное решение — это ответ на твой первый вопрос. А теперь твой второй вопрос: Есть ли у меня кто-то? Есть.
Вот так просто — «Есть». Словно я спросил, что ты будешь на завтрак — чай или кофе. Мое сердце, мое бедное сердце! Перед глазами начинало все плыть, я почти не дышал.
— Это — ты! — смотря мне в глаза, со спокойным выражением лица заявил мне Филипп.
Твою мать, блядь, я чуть не умер. Убью гада, сейчас приду в себя и задушу.
— Ты нормальный — мне такое говорить? — заорал я и разозлился ещё больше.
«Ненавижу, когда он так делает».
— Хотел посмотреть на твою реакцию, — ну не зараза, а? — Я пришёл, когда ты уже спал, и не стал тебя будить, поэтому лег на диване.
— Мог бы и разбудить, — бубню в ответ.
Нет, ну серьезно. Я его ждал, а он — «Не хотел тебя будить».
— Но ты такой милый, когда спишь, — сказал мне Филипп, нежно касаясь моего лица. И снова этот короткий поцелуй в губы. Словно мы чужие. — Прости. Я готов загладить вину за все те дни, что мы были не вместе. Хочешь, сходим куда-нибудь?
— Ладно. Но ты должен пообещать мне, что между нами не будет тайн, — я немного смягчился. Все-таки Филипп знал меня очень хорошо.
— Обещаю, — он снова наклонился и коснулся моих губ своими.
Мой мозг мне говорил — присмотрись к нему, что-то не так, а сердце разрывалось от любви и не хотело слушать разум. Но я же чувствовал: что-то действительно не так.
— Иди, собирайся. Сходим, пообедаем в Tresors, — сказал мне Филипп, нежно смотря мне в глаза.
Высвободившись из его объятий, я направился в душ и уже через десять минут был готов к выходу.
Наш обед плавно перерос в ужин, и домой мы попали уже ближе к ночи. Естественно, я простил Филиппа, и у нас все более-менее наладилось. Он стал меньше пропадать на работе и больше проводить времени со мной, не давая мне лишний раз повода для ревности. Я учился, ходил на репетиции и ждал, когда мы начнем собирать чемоданы для обещанной поездки в Швейцарию. Все было настолько идеально, что час от часу меня эта идиллия даже пугала. Филипп стал часто говорить мне, как сильно меня любит и какой я замечательный. Странно, не так ли? Но не для меня. Я же был на седьмом небе от счастья! Ничего вокруг не замечая, думая, что он действительно меня любит и я для него хоть что-то, но значу.