POV Леон.

Я обожал Марсель с его переменчивой погодой и шумными туристами, которые начинали стекаться толпами с марта и до конца осени; морем и, конечно же, горами! В Марселе я жил с самого рождения. Никуда не уезжал и уезжать не собираюсь.

Моя мама после развода с отцом второй раз замуж так и не вышла, а посвятила себя своим детям и работе. Наш отец бросил нас, когда родилась моя сестра Марис. Она родилась раньше срока, маленькой и слабой. Видимо, не выдержав ответственности за двоих детей, он и ушёл. Мы не общались с ним. По крайней мере, я. Никак. Вообще. Может, он и помогал им чем-то, мне это не интересно.

Мама у нас — арт-директор крупного выставочного зала в Тулузе. Она переехала туда вместе с Марис два года назад. Звала и меня с собой, но у меня здесь друзья, учеба и любимый мужчина.

Учился я в университете Марселя, на факультете искусствоведения, и жил вместе с моим парнем в квартире моих родителей. Его зарплаты и моей степени вполне хватало для жизни.

Как мы познакомились? Это было в мае прошлого года, на фестивале Reflets. Он приехал из Лиона со своим мужчиной, ну, а я, можно сказать, увел его. Но это история для отдельной книги.

Мы с ним очень разные. Правда же, говорят, что противоположности притягиваются. Вот это про нас. Я был вспыльчив, но быстро отходил, а еще я жутко его ревновал. Он — спокойный и рассудительный — знал, как меня остудить. Ещё он был старше меня на целых шесть лет.

Не знаю, как Филипп меня терпел. У него не нервы, а стальные канаты. Но иногда это его спокойствие действовало мне на нервы. Я орал, выходил из себя, а он молчал. Нет, чтобы наорать в ответ, встряхнуть. Нет же — молчал. Вывести его из себя — это еще нужно было постараться.

Я же заводился с полоборота. Мог и посуду побить, и в порыве гнева чем-нибудь запустить, успевай только уворачиваться. Не зря же говорили, что драммеры — самые эмоциональные. Просто я собственник. Моё — значит, моё. И эта не самая лучшая черта моего характера доставляла нам обоим немало проблем. Я боялся, что когда-то его терпение лопнет, и он бросит меня. Боялся до такой степени, что у меня часто возникала паника по этому поводу. Парни из моей группы говорили, что так и до психушки недалеко. И, знаете, я с ними был полностью согласен.

«Доведу я и себя, и Филиппа своей ревностью. Ох, доведу».

* * *

Я никогда не верил в предзнаменования или какие-то знаки, предвещающие беду, вещие сны и всю эту ерунду. Но после некоторых событий, которые стали происходить со мной, я стал задумываться. Мне почти каждую ночь стал сниться один и тот же сон. Я стоял на краю моста, который начинал рушиться прежде, чем я ступал на него. Я не придавал этому никакого значения. Сон, как сон, ничего особенного. Пока в один прекрасный день я не сказал себе: «Лео — ты доверчивый идиот. Нужно же обращать внимание на мелочи. Как можно было так слепо верить и не замечать очевидного».

Но обо всем по порядку.

С самого утра день как-то не задался. Не услышав будильник, я чуть не проспал на пары, потому что Филипп уехал на работу и не разбудил меня. Никогда раньше такого не было. Собираясь впопыхах, я забыл конспект по искусствоведению. А когда понял, что забыл, было уже поздно. Пришлось строить из себя жертву вселенского заговора и просить конспект у ребят.

Отсидев последнюю пару, я летел домой на крыльях любви, проигнорировав все приглашения от друзей — посидеть с ними в баре. Нет, нет и ещё раз — нет! У меня есть парень, которого я очень люблю и с которым хочу провести этот вечер. По пути зашел в магазин и, купив бутылку хорошего вина к ужину, отправился домой. Я уже почти подходил к подъезду нашего дома, как в кармане моих брюк начал вибрировать мобильный.

«Ну что за черт! Я вас никого не хочу слышать».

Я активно продолжал игнорировать адское изобретение, пока оно само не замолкло. Зашел в подъезд, и до меня дошло, что я почему-то нервничаю. Нет, не так, как перед парами или зачётом. Это было что-то другое. Что-то должно было случиться или случилось уже. Отгоняя странные мысли прочь, я продолжал путь на третий этаж. А внутри все переворачивалось.

«Да ладно тебе, Лео, все же хорошо, впереди два выходных, Филипп обещал, что через месяц вы поедете в Швейцарию. Все же зашибись», — успокаивал я себя.

Подойдя к двери нашей квартиры, я открыл ее своим ключом. Дома было тихо. Филиппа ещё не было. И не удивительно, ведь было только четыре часа. Обычно, если все было нормально, он приходил не раньше шести. Снял кроссовки, куртку, бросил сумку в прихожей и направился в кухню.

Мне мама всегда говорила, что я не замечаю того, что у меня перед носом. И это правда. Как можно было не заметить листок бумаги, прикрепленный магнитом к двери холодильника? Можно. Если у него нет рук, чтобы махать ими у меня перед глазами, или ног, чтобы попросту меня отпинать и обратить мое внимание на себя. Иначе дело плохо. Но я вам клянусь, что утром этого листа бумаги не было!

Спрятав вино в холодильник и проигнорировав исписанный листок, я пошёл в душ. Спустя минут пятнадцать — ну люблю я занимать надолго ванную — вышел, словно заново родился. Зайдя в спальню, долго рылся в шкафу в своих вещах в поисках — чего бы надеть. Достал оттуда белую футболку, серые спортивные штаны и, одевшись, поплелся в кухню. Есть хотелось до головокружения. Подошёл к холодильнику и только теперь заметил записку.

Записку!

Вы понимаете, о чем я?

Филипп оставил мне записку — не позвонил, не написал в мессенджер, а именно записку. На бумаге, ручкой. Чуяла моя жопа, что что-то не так. Трясущимися руками я взял листок и начал читать.

«Леон. Давай только без истерик. Ты замечательный парень. С тобой никогда не было скучно. Ты всегда держал меня в тонусе. Но я устал. Устал от твоих приступов ревности, истерик… Я, наверное, давно должен был тебе сказать. Но, зная твой вспыльчивый характер, все не решался. Ждал подходящего момента. Дальше уже скрывать нельзя. Я уже два месяца тайно встречаюсь с другим. Ты думаешь, почему у нас не было секса? Ты думал, что я тебя жалею, потому что ты учишься и устаешь? Нет. Потому, что я тебя больше не люблю. Прости. Ты ещё встретишь того, кто полюбит тебя. Твой Филипп».

И тут мой мозг начал тормозить.

«А можно сейчас перемотать пленку назад? Нет? Ладно. Ах ты ж, сукин сын! Устал он! Ждал подходящего момента. Дождался? Без истерик? Без истерик?! Чтоб тебя черти драли!»

Я почти не дышал. Чувствовал, как земля уходит у меня из-под ног. Дышать стало настолько трудно, что казалось: ещё немного, и мои лёгкие разорвутся от нехватки воздуха. Выйти. На воздух. Так больно мне ещё никогда не было.

«Что же я тебе сделал, что ты вот так меня растоптал? Неужели он лучше, чем я? А, Филипп? Сука!»

Скомкав записку, я выбросил ее в мусорное ведро. Хотелось курить. Я вышел из кухни и направился на балкон. Там у меня всегда лежала пачка сигарет. Достал одну, запихнул в рот, зажимая зубами, и тупо смотрел вдаль, даже не обращая внимания на то, что я ее не поджег. Черт! Как же красиво! Перед моим взглядом открывался невероятный вид. Впереди море, сейчас оно тихое. У причала стояли яхты, а вдалеке — горы. Вечером на набережной тоже красиво. Мы там часто гуляли. Там мне Филипп признался в любви. Клялся, что будем вместе.

Пока я смотрел на всю эту красоту, мой мозг пытался принять и осознать сложившуюся ситуацию.

Он меня бросил! Попользовался и бросил.

И чем больше я это понимал, тем больше меня охватывала злость.

Трус! У него попросту не хватило смелости сказать все это, смотря мне в глаза. Какой же он трус. Ограничился запиской.

Выбросил так и нераскуренную сигарету, вернулся в комнату и, схватив мобильный, трясущимися руками нашёл номер Филиппа.

Сейчас я ему все выскажу. Все, блядь, что у меня накопилось за эти десять месяцев нашей совместной жизни. Я не буду писать тупых записок, слёзных смс или просить вернуться. Нет, я гордый. Я же, блядь, просто дам в морду, и все.

Нажав на нужный номер, я офигел ещё больше. Он был отключен. Он, мать вашу, отключил телефон! Как это было предсказуемо с его стороны. Я настолько был зол, что мне хотелось разнести к чертям всю квартиру. И первое, что попалось мне под руку — наше совместное с Филиппом фото. Оно и улетело в ближайшую стену. Стекло разбилось, рамка лопнула, и фото выпало. Пока я злился и искал, что бы ещё разбить, на Ватсапп пришло сообщение от мамы. Оказывается, она звонила мне дважды. Блин, только этого мне и не хватало. Понимаю, что если я ей не перезвоню, мне же будет хуже. Делать нечего. Выдохнул. Взял себя в руки и, немного обуздав эмоции, позвонил ей.

— Лео, я твоя мама, и игнорировать мои звонки… — тут же услышал я, стоило ей поднять трубку.

Начинается. Вот сейчас, для полного счастья, мне как раз и не хватает ее нотаций. Давай, добей меня окончательно. Скажи, какой я безответственный сын. Забываю звонить тебе.

— Мам, давай не сейчас, — не дав ей договорить, выдавил из себя, стараясь говорить как можно спокойнее. Но голос явно меня выдавал.
— Лео, что случилось? — ее тон тут же сменился с властного на обеспокоенный. — У тебя проблемы в университете, или что-то с Филиппом?

«Да, блядь, с ним!»

Я чувствовал, как к горлу подступает ком. Я не плакал. Никогда. Ну, почти. Только если смотрел фильм о животных или вот сейчас. Я подошел к дивану и сел.

— Нет, мам, все хорошо, — я изо всех сил старался говорить спокойно. Не хотел, чтобы еще и она переживала.

«Гадство. Почему так хреново? Так, а ну соберись, ты мужик или кто, не вздумай реветь. Ещё не хватало разводить сопли из-за этого козла».

— Он бросил тебя? — осторожно спросила мама. Неужели по моему голосу так заметно? — Я так и знала. Я говорила тебе, что он мне не нравится, — ну, мам, ну зачем?

И тут меня накрыло окончательно. Зашмыгал носом, как пятилетка, у которого отобрали мороженое. А мама продолжала нагнетать.

— Лео, не смей разводить сырость, — грозно произнесла она в трубку, — Он этого не заслуживает. А когда поймет, что потерял — будет поздно. Он тебя не достоин! И, знаешь, может это и к лучшему. Мы с Марис завтра приедем, чтобы поддержать тебя.
— Не нужно, я справлюсь, — проговорил я тихо. Вот только вас мне и не хватало. Как же мне плохо! Я был попросту опустошен.
— Ладно. Как хочешь, ты уже большой мальчик. Но, если будет совсем плохо, обязательно звони. Мы любим тебя, — в голосе мамы чувствовались обида и забота.

Ну не хотел я сейчас никого видеть.

Попрощавшись с ней, я отключил телефон и смотрел перед собой.

Что мне делать? Чем я это заслужил? Может, это я виноват в том, что Филипп меня бросил? Или нет? Я, точно — я! Достал его своей ревностью. Ведь он так и написал. Нет! Я любил его. А он?! Этот козёл на кого-то меня променял?

Я начал судорожно перебирать в памяти тех, с кем он общался, и ничего подходящего не приходило на ум. Снова схватил телефон и попытался найти его среди друзей, чтобы вычислить того, кто смог собой заменить меня. Каково же было мое удивление, когда я не обнаружил его страницу. Он ее попросту удалил. Перечеркнул все, что у нас было. От разыгравшихся нервов у меня начала болеть голова и сводило желудок. Хотелось выпить.

«Да, напьюсь. Пошло оно всё. И Филипп, и эта чертова жизнь».

Я поднялся с дивана и пошёл на кухню. Не пропадать же бутылке дорогущего вина.

* * *

POV Андре. Париж.

После нашего с Себастьяном ночного откровенного разговора прошла неделя. Мы закрыли эту тему и больше к ней не возвращались. С Ёжиком мы не общались. Я все время порывался ему написать, но что-то меня останавливало. Скорее всего, то, что его сердце было занято. Не хотелось влезать в чужую жизнь. Да и Лео не изъявлял желания мне написать. Видимо, потерял интерес к моей персоне, ну, а я не стал навязываться. Да, не буду скрывать, я неоднократно заходил к нему на страницу, просматривал фото, которые, кстати, пополнились парой новых, совместных с его парнем. Чтоб его. Рядом с ним Лео выглядел счастливым.

Я смотрел и осознавал, что ревную Ёжика к нему. Тупо, да? Естественно. Как можно ревновать того, с кем ничего не было и априори быть не могло? Я не сдержал слово, данное Себастьяну, и забросил идею по завоеванию сердца Лео. Не хотел я быть тем человеком, который построит свое счастье на чужом несчастье. Так нельзя. Лучше будем дружить, пускай и виртуально. Может, будем общаться раз в месяц или в полгода-год.

Чтобы вытеснить все мысли о Леоне, я занял себя работой и подготовкой к предстоящей встрече с мамой. Это будет еще тот квест на тему: «Пережить выходные с мамой и ее мужем-гомофобом».

На работе все было как обычно. Мишель вернулась из Руана, и Себастьян погрузился в их с ней отношения. Я все время доставал его расспросами, когда же он наконец-то сделает ей предложение, на что он отшучивался и говорил- сразу же, как только я представлю Лео в качестве своего парня. Легко сказать. Как он себе это представляет? Что я весь такой из себя, мачо, звоню Лео и заявляю, мол, бросай своего Филиппа, я лучше. Или вообще, заявлюсь к нему домой, хоть я и не знаю, где он живет, закину его себе на плечо и унесу в неизвестном направлении? Так что-ли? Бред. Хотя очень заманчивый бред. Но неосуществимый.

* * *

Утро пятницы выдалось на удивление солнечным и теплым. Солнце заглядывало в мою спальню, за окном щебетали птицы. Красота.

Я проснулся, потянулся всем телом и, повернувшись на бок, взял телефон, который лежал на тумбочке возле кровати, чтобы посмотреть, который час. Так как будильник еще не сработал, я подумал, что проснулся раньше него. На работу мне было к восьми, и будильник я обычно ставил на 6:30, чтобы было время собраться, зайти в интернет и спокойно добраться до кафе.

И вот я взял телефон и подскочил на месте, потому что цифры на экране показывали 7:00.

«Черт, я опаздываю!»

Вскочив с постели, я бегом бросился в душ. Со скоростью «Флеша» собрался и, захватив рюкзак, выбежал из подъезда. Но на этом мои «тридцать три несчастья» не закончились.

— Андре, — вдруг услышал я за спиной женский голос, который я очень хорошо знал. Я остановился и обернулся.

Нет, только не сейчас! Не сейчас, когда я и так опаздываю.

Мадам Зизи. Наша милая добрая старушка Зизи, которая жила на одном этаже со мной, в соседней квартире. Она спешила мне навстречу и явно была чем-то озабочена.

— Андре, мне нужна твоя помощь, — поравнявшись со мной, сказала она.
— Мадам Изабель, я очень спешу, правда. Я проспал и теперь опаздываю.
— Я не займу много времени, — ответила старушка и полезла в свою сумочку.

Я посмотрел на часы и понял, что, если я поеду на метро, то точно опоздаю. Оставался только один вариант — такси.

Пока Зизи рылась в своей небольшой, но вместительной сумочке, я стоял рядом и переминался с ноги на ногу. Наконец, после пары минут копания, она таки нашла то, ради чего меня задержала — свой мобильный телефон. Она протянула его мне и сказала:

— Эту вещь мне подарила Софи. Ты же помнишь Софи? Это моя двоюродная внучатая племянница. Она прислала его мне, чтобы мы с ней могли общаться по видео связи. Но я не знаю, как его включить. Ты бы не мог мне помочь?
— Мадам, я правда очень, очень опаздываю. Давайте вечером, хорошо? Я зайду к вам после работы и сделаю все, что скажете, — я отдал ей телефон обратно и начал пятиться назад.
— Ты такой милый мальчик, Андре. Конечно, заходи, я испеку пирог.
— Да, да, конечно.

Попрощавшись с ней, я ушел.

* * *

В кафе я влетел без пяти минут восемь. Естественно, все уже были в сборе. Девочки-официантки протирали столы, поправляли скатерти, ставили свежие цветы в маленьких вазочках. Со стороны кухни пахло свежей выпечкой, а по залу разносился запах кофе. Шефа еще не было, что не могло не радовать, иначе — выговора не избежать. Он не любил, когда опаздывают. Все должны приходить на полчаса раньше, чтобы подготовить свои рабочие места и убраться в зале. Я прошел на свое рабочее место под пристальным взглядом Себастьяна.

— Опять засиделся допоздна за ноутом? — смотрел он на меня с укоризной.
— И тебе привет, — бросил я, надевая фартук. — Будильник не сработал.
— Понятно, — прозвучало как-то неубедительно. Не поверил. — Как успехи? — вдруг спросил Себа, подойдя ко мне вплотную, наклонившись к уху.

Я понял, что он имел в виду.

— Никак. Я забросил эту идею, — ответил я слегка раздраженно.
— Почему? — вскинув бровь, удивленно спросил Себа.

«Себастьян, ну ты же, вроде, умный парень, а такие глупые вопросы…»

— Потому что, — буркнул я в ответ.
— Убедительный аргумент, — разочарованно проговорил Себа, — А все же? Ты настолько не уверен в себе?
— Себа, что я должен был ему написать: «Бросай своего парня и перебирайся ко мне?» Ты шутишь, да? — я смотрел на своего друга и ждал ответа.

«Он что, действительно серьезно?»

Себастьян хотел мне что-то возразить, как вдруг колокольчик на двери звякнул, и по кафелю застучали каблуки. Мы обернулись. К нам приближалась рыжеволосая девушка, двадцати двух лет, одетая в черную кожаную юбку до колена, белую блузку, поверх которой была накинута черная кожаная куртка. Ее волосы были собраны в хвост. Не девушка, а картинка. И этой красоткой была Мишель. Завидев ее, Себастьян улыбнулся и, выйдя из-за своего рабочего места, подошел к ней.

«Ну, слава богам, займет его ненадолго», — я облегченно вздохнул. Приобняв Мишель за талию, он подвел ее к нам.

— Привет, Андре! Как дела? — кивнула она мне и присела на высокий барный стул. Я поздоровался в ответ.
— Ты не опоздаешь на учебу? — спросил ее Себа.
— Нет. Первую пару отменили. У меня есть время на латте с круассанами. А где Абель? — она оглянулась в зал.
— Где-то была здесь, — ответил ей Себастьян. — Позвать?
— Не нужно, я ей потом позвоню.

Пока я готовил латте, Себа мило ворковал с ней. Я даже позавидовал их отношениям. По хорошему. Они — идеальная пара.

Мы поговорили, обсудили планы на выходные. Себастьян сообщил, что они с Мишель собрались посетить город Шартр и будут не против, если и я поеду с ними. Я вежливо отказался, сообщив им, что буду занят, так как приезжает мама и ее нужно будет встретить.

Выпив свой кофе, Мишель поцеловала Себастьяна и, кинув мне: «Пока», ушла. Себа проводил ее долгим, пристальным, полным любви взглядом, а потом повернулся ко мне.

— Вот, — он достал из кармана брюк маленькую красную бархатную коробочку в форме сердца и протянул ее мне.

Все-таки решился. Молодец. Хвалю.

— Эм… Ну… Я как-то не готов к такому повороту событий. Ты мне, конечно, нравишься… — пошутил я с серьезным выражением лица, открывая коробочку. Внутри лежало маленькое красивое колечко с камушком. Дорого. Но Мишель этого стоила.
— Придурок, это не тебе! — прилетел мне подзатыльник. — Как думаешь — понравится?
— Конечно, понравится. И когда? — я вернул ему драгоценность.
— Сам знаешь, — сказал Себа, смотря на меня как-то очень подозрительно. — У нас с тобой уговор.

Уговор. Ну и что мне делать, а? Он теперь что, не сделает Мишель предложение до тех пор, пока я не скажу, что Лео мой парень? Это же несерьёзно!

Наше кафе начало заполняться людьми, и времени поболтать почти не осталось.

У меня, наверное, как и у любого бариста, были любимые клиенты. Это пара геев — Ален и Арман. Они приходили каждый день в одно и то же время уже в течение трёх лет. Приходили ли они, когда я не на смене — не знаю. Ален всегда заказывал капучино, а Арман — латте. Я еще ни разу не видел, чтобы они были порознь. Мы часто общались и вчера я узнал, что они собрались пожениться. Я был искренне за них рад.

Наш рабочий день плавно клонился к завершению, и я думал, что сегодня он пройдет без привередливых клиентов. Ну, знаете, таких, которые могут придраться к чему угодно — не такого цвета скатерть на столе, не с той стороны поставили чашку, даже к мухе, которая пролетит мимо, он и к ней найдет, за что придраться. Вот и нам — «повезло». Он пришел уже почти перед окончанием нашей с Себастьяном смены, в половине шестого. В зале все еще сидели несколько посетителей, и он занял один из столиков в самом его центре, как бы привлекая к себе внимание. Ничего в этом человеке не говорило о том, что он… Как бы это сказать помягче? Что у него не задался день. Клиент как клиент.

Абель, которая все время крутилась возле нас, подошла к нему, чтобы взять заказ и, записав его, тут же вернулась. Капучино — это был весь его заказ. Справившись с задачей, я поставил стакан с напитком на стойку, и Абель, тут же забрав его, отнесла клиенту. И тут началось.

— Он сказал, что заказывал не капучино, а латте, — вернувшись, растерянно сказала мне Абель, ставя чашку на стойку.

— Но у тебя же записано — капучино, — ответил я, на что она лишь пожала плечами. Сцепив зубы, я сделал латте, и Абель отнесла новый заказ. Но и на этом все не закончилось. Он стал разговаривать с ней на повышенных тонах и обвинять ее в том, что она слишком долго его обслуживает. Абель, как девушка впечатлительная и очень ранимая, все принимала близко к сердцу, естественно, расстроилась и, вместо того, чтобы ответить ему, просто стояла, опустив голову, и выслушивала его претензии в свой адрес. Мне ее стало очень жаль, и я не выдержал. Сняв фартук, я вышел в зал и подошел к ним.

— Абель, иди прими заказ у вон той милой пары, — сказал я, смотря ей в глаза.
— Андре, но… — она всхлипнула.
— Иди, — сказал я строже.

Никто не имел права обижать наших официанток.

— Месье, у вас какие-то проблемы? — я старался сохранять спокойствие.
— Это у вас будут проблемы, если мне не принесут мой кофе.

Он смерил меня оценивающим взглядом.

— А разве вам не принесли ваш кофе? — я смотрел на него в упор.
— Эти помои вы называете кофе? — он презрительно хмыкнул.

Нет, вы слышали? За все то время, что я работал в этом кафе, еще никто не называл наш кофе помоями. Вот же козлина! Меня просто распирало от злости.

Проглотив оскорбления, я продолжал сверлить его взглядом, как мне казалось, уже покрасневших от злости глаз.

— То есть вы считаете наш кофе — дерьмовым? — меня начинало нести.

Вот черт. Так, Андре, притормози, еще не хватало, чтобы тебя уволили из-за него.

— Именно, и не только этот кофе, а и ваше заведение в целом. А ваша официантка передвигается медленнее черепахи, — продолжал издеваться гад.

У меня все закипело внутри. Была задета моя честь, честь Абель и нашего заведения. Я выдохнул. Сжал кулаки. И проделал то, что, наверно, не сделал бы никогда прежде. Изобразил, что хочу забрать чашку и, как бы случайно, задел ее. Она, естественно, опрокинулась, и все ее содержимое вылилось ему на брюки. В зале зависла напряженная тишина. Все молчали, наблюдая, что же будет происходить дальше. Клиент, облитый ещё не совсем остывшим кофе, вскочил с места, с багровым от злости лицом и выпученными глазами.

— Ты идиот! Да ты… Да тебя… Тебя уволить нужно! — орал он мне в лицо. Я даже заволновался за него, не лопнет ли часом от злости.

На шум в зале вышел шеф.

— Что здесь происходит? — спросил он, я обернулся. Все, кто наблюдал за происходящим, молчали.

«Мне конец», — тут же подумал я, смотря на шефа.

— Я спросил, что произошло? — спокойной повторил шеф.
— Небольшой инцидент, месье, — пояснил я, не вдаваясь в подробности.
— Этот ваш… Он вылил на меня кофе, и теперь мои брюки испорчены. Я заставлю вас за них заплатить.
— Да-да, конечно. Но я думаю, что вам стоит покинуть наше кафе, — все так же с железными спокойствием ответил шеф. Я молчал и ждал серьезного разговора с ним, которого мне не избежать.

Мы выслушали тираду гневных слов и угроз в наш адрес, после чего недовольный клиент ушёл. Как только дверь кафе за ним закрылась, шеф тут же позвал меня к себе. Он спросил, что произошло. Я рассказал ему все, что стало причиной конфликта, и то, что я не смог просто так стоять и смотреть, как унижают девушку. Он молча выслушал меня. Я же не понимал, что меня ждёт. Он либо уволит меня за такое поведение, либо я отделаюсь выговором.

Закончилось все для меня лёгким испугом. Шеф сказал, что хотя я и был прав, встав на защиту Абель, мне все же не стоило таким образом решать проблему. Моим наказанием стала оплата двух испорченных порций кофе. Что же, с меня не убудет. Это всё-таки лучше, чем быть уволенным. Я вышел из кабинета шефа и столкнуться с Себастьяном и Абель, которые ждали меня, подпирая стену.

— Он уволил тебя? — обеспокоенно спросила Абель, смотря на меня своими большими голубыми глазами. — Это я виновата, — ещё чуть-чуть и она бы заплакала.
— Никто меня не уволил. Отделался выговором, — успокоил я ее.
— Что он тебе сказал? — спросил Себастьян.
— Сказал, что я правильно сделал. А ты ни в чем не виновата, — ответил я, подмигнув Абель. Она смутилась и опустила голову. Я знал, что она от меня почти без ума, глупышка, ее даже не останавливало то, что я гей и она об этом знала. Теперь мой поступок ещё больше ее ко мне привяжет, и она будет считать меня чуть ли не принцем на белом коне, который спас ее от дракона. С этим срочно нужно что-то делать.

Наша смена закончилась, мы сдали свои рабочие места и отправились по домам.

— Андре, я так благодарна тебе за то, что ты заступился за меня. Как ты его… Все даже замерли, когда ты облил его кофе. Я так испугалась, — лепетала Абель, повиснув у меня на руке, пока мы втроём шли к метро. — Может, сходим куда-нибудь в эти выходные? — она так заглядывала мне в глаза, что, будь я натуралом, согласился бы без раздумий. Я понял, что она пытается пригласить меня на свидание.

— Прости, Абель, но ты же знаешь, что я не хожу на свидания с девушками.
— Да, да. Знаю. Извини, — она заметно сникла. — Это несправедливо! — вдруг вспылила она, отпустив мою руку. — Ты такой хороший, красивый, умный, а у меня нет ни единого шанса! Почему, если мне кто-то нравится, то он либо занят, либо его не интересуют женщины?
— Ну мы можем быть просто друзьями! — понятно, что этот вариант ее не сильно устраивал, но я ничего не мог поделать.

Дальше до метро мы шли молча. Спустившись в подземку, мы стали ждать наш поезд.

— Через неделю у моей подруги день рождения, и я очень не хочу идти туда одна. Там все будут парами. Ну, почти все. Андре, ты бы не мог пойти со мной? — после долгого молчания сказала Абель, обратившись ко мне. Я вопросительно посмотрел на нее. Так, стоп! То есть, со свиданием не получилось, так она решила затащить меня на день рождения?! И в качестве кого я должен пойти с ней?

— Как друг! — сказала она, поняв мой взгляд.

И что мне нужно было ей ответить? Что я не имел ни малейшего желания идти туда. Потому, что все начнут доставать расспросами — пара мы или нет. И мне придется объясняться и ловить на себе непонимающие, а может, даже и осуждающие взгляды. Я посмотрел на Себастьяна, который молча стоял рядом, ища у него поддержки. На что он улыбнулся и пожал плечами. Ну спасибо, друг, выручил!

— Ладно. Я пойду с тобой. Но при одном условии — ты не будешь говорить, что мы — пара, — ответил я, зная, что эта авантюра ещё вылезет мне боком.
— Хорошо, — обрадовалась Абель, чуть ли не прыгая от радости. — Я скажу, что ты мой брат.
— Нет! Ты что! Мне твои незамужние подруги проходу не дадут, — возмутился я.
— А я скажу, что у тебя есть девушка. Или лучше сказать, что ты гей, и у тебя есть парень?! — что не вариант, то катастрофа. Я уже начинал жалеть, что согласился.

Пока мы ждали наш поезд, на платформе собралась куча народу. И, уже садясь в вагон, мы потерялись. Я видел только головы своих друзей. Абель и Себастьян жили почти рядом, поэтому, проехав две станции, они вышли. Я же поехал дальше, почти до самого конца. Когда они вышли, мне стало грустно. У Себастьяна была Мишель, которой он несомненно позвонит, когда придет домой, и они проговорят не один час; у Абель две кошки и собака, а у меня никого.

Может, завести хомячка? А что? Будет меня ждать с работы, буду ему жаловаться, а он — молча меня слушать и не давать советы. Да, так и сделаю.

Я вышел на своей станции и до дома решил прогуляться пешком. Идти-то всего полчаса. Настроение было никакое. Дойдя до дома, я поднялся на свой этаж и уже возле двери своей квартиры вспомнил, что обещал мадам Изабель зайти к ней. Возвратился, подошел к ее квартире и нажал на звонок. Спустя пять минут замок щёлкнул, и моим очам предстала Зизи. Даже в свои восемьдесят она выглядела великолепно. Всегда безупречно одетая, прическа и макияж, будто бы все время кого-то ждала.

«Я великая танцовщица Мулен Руж, — говорила она. — И всегда должна выглядеть достойной внимания».

Этого у нее не отнять. В ее небольшой квартире всегда играла музыка, которая звучала из старенького патефона. На стенах висели ее чёрно-белые фотографии из постановок. Она была красивой. Но одинокой. Она положила себя на алтарь искусства, так и не выйдя замуж. И на склоне лет ее единственным утешением стала ее внучатая племянница Софи, с которой мы выросли.

— Андре, — заулыбалась она и, опираясь на трость, отступила в сторону, давая мне войти. — Я подумала, что ты забыл обо мне?!
— Ну что вы. Как я мог забыть, — соврал я.

Закрыв за мной дверь, Зизи прошла мимо меня, кивком приглашая войти. Мы прошли в комнату, в центре которой стоял круглый стол. Взяв с него телефон, она протянула его мне.

Пока я объяснял, как им пользоваться, мадам Изабель мне все уши прожужжала о Софи. Она говорила, как та выросла, какая она стала красавица и как было бы здорово, если бы мы были парой. Я же только кивал головой и поддакивал ей в ответ. Последний раз я видел Софи четыре года назад, ей тогда было шестнадцать. Она уехала учиться в Англию, да так там и осталась. Мы иногда переписывались. Я знаю, что одно время она была в отношениях. Как обстояли у нее дела на личном фронте сейчас — я не знал.

Объяснив все нюансы пользования мобильным, я засобирался домой. Но с пустыми руками мадам, естественно, меня не отпустила. Она таки вручила мне половину своего пирога, который испекла специально для меня. Я, как порядочный, отказывался, но она была настойчив. Забрав угощение, я ушел.

Я стоял под душем, погруженный в свои мысли, позволяя горячим струям стекать по моему телу, смывая усталость вместе с накопившимся за день напряжением. От горячей воды кожу покалывало, а мышцы приятно расслаблялись. Стоял так долго, пока от тепла меня не начало клонить в сон. Нанежившись вдоволь, я выключил воду и, обмотавшись полотенцем, вышел. Поужинав, я взял из холодильника пиво и направился в спальню. Забравшись на кровать, открыл ноут, намереваясь перед сном посмотреть какой-нибудь фильм. С экрана монитора на меня все так же смотрел Лео. Интересно, как у него дела? Может, все-таки прислушаться к совету Себастьяна и написать ему? За спрос, как говорится, денег не берут.

Пока я думал, заметил, что на мессенджер пришло сообщение. Первое предположение — снова написала мама. Может, они передумали приезжать? Я открыл приложение и оторопел. Вот это сюрприз. Сообщение было от Лео. За столько времени он все же решился мне написать. Меня стали одолевать странные, противоречивые чувства. Мне в одночасье было радостно от того, что Лео написал, и как-то не по себе.

«Привет» — написал он мне.

Вроде бы банальное приветствие, а у меня от него зашлось сердце и вспотели ладони.