Он кивнул, его пепельное лицо было мрачным, но решительным.

— Я согласен.

— Очень хорошо.

Опустив голову обратно, Уриэль разорвал рубашку мужчины. Джордж был свидетелем этого много раз. Он знал, что архангелу нужно было положить руки на голую кожу, чтобы излить свою собственную силу в любого человека, которого он превратил в одного из них.

Прижимая одну руку высоко к груди Александра, а другую к кровавой ране, Уриэль начал нараспев произносить слова сотворения.

— Ignis caeli venite ad me (прим. лат. Огонь небесный приди ко мне).

Раскаленный добела свет наполнил Уриэля до самых кончиков его крыльев, сияя, как звезда, слишком яркая для человеческих глаз. Свет переместился, заливая тело Александра, начиная с груди и проходя через все его тело.

— Lux autem in tenebris (прим. Свет в темноте освети его).

Неземное пламя лизнуло ночной воздух, сжигая старое, обновляя его дух небесным огнем. Александр вскрикнул от боли, выгибая спину, когда сверхъестественный ожог очистил его тело начисто. Смертельная рана на его животе закрылась, запечатавшись не более чем тонким шрамом, идущим сбоку, там, где меч Джуда вспорол его.

Уриэль наконец убрал руки с тела охотника. На данный момент он был одним из них, пополнив ряды охотников на демонов.

Новый охотник тяжело дышал, все еще находясь в шоке, но уже не так потрясенный, на его лице появилось выражение облегчения, как будто он очнулся от долгого кошмара.

— Лежи спокойно, — сказал Уриэль, наклоняясь над Александром.

Широко раскрыв глаза, мужчина оставался неподвижным, когда Уриэль прижался губами к губам Александра, ощутимая энергия закружилась в воздухе, когда поцелуем он передал ему силу просеивать. Когда Уриэль оторвал свой рот от губ Александра, он снова опустился на корточки, усталость захлестнула его, как это всегда бывало, когда он создавал охотников. Он встал, его собственная грудь вздымалась от напряжения. Глаза Александра закрылись, когда он погрузился в глубокий сон созидания.

— Джуд, отведи его к отцу Эбни. Как вы знаете, ему понадобится день или больше, чтобы прийти в себя.

Джуд сразу же повиновался, подняв Александра на руки.

— Джордж, я вернусь в Торнтон в течение часа, чтобы мы могли обсудить… есть ли она у Дамаса где-нибудь здесь, на земле.

Джордж кивнул, по-прежнему молча.

С оглушительным треском Джуд исчез, прижимая Александра к груди. Призрачный свет все еще мерцал вокруг Уриэля, остаток творения.

— Джуду не нужно было говорить мне. Я знаю, что эта леди, Кэтрин, больше, чем друг. Горе, изливающееся из твоей души, удушает.

Джордж никогда не спрашивал, как Уриэль может чувствовать эмоции других. Возможно, это был дар архангела. Он не знал. Он никогда раньше не совал нос в чужие дела. Но он был рад, что ему не нужно больше ничего объяснять.

— Тогда ты знаешь, — сказал Джордж, — что я должен сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть ее. Дамас… развратит ее. — Образы того, как он развратил бы ее, пронеслись в его сознании, пронзая свежей болью прямо в сердце.

— Да, — согласился Уриэль. — Он так и сделает.

— Я должен идти. — Джордж приготовился вернуться в Торнтон, чтобы разработать стратегию их поиска.

— Джордж, ты не только мой командир. Ты мой верный друг. Ты должен учитывать возможность того, что она может не вернуться.

Джордж пристально посмотрел прямо на архангела, который спас ему жизнь и который стал братом по оружию.

— Я не могу рассматривать такую возможность. Хотя ты сделал меня Фламмой Света, Уриэль, мое сердце все еще человеческое. Я никогда не оправлюсь, если не смогу вернуть ее.

Указывать на то, что у Уриэля было сердце ангела, а не человека, возможно, было жестоко, поскольку это было разделение между видами. Ангелы были созданы для власти и могуществ, щит непобедимости защищал их от слабости, от которой страдали люди. Люди были созданы для любви и красоты; их уязвимость была тем, что заставляло их чувствовать себя на самом глубоком уровне и что также могло подавить их волю к жизни.

Внешне невозмутимый, Уриэль слегка распахнул свои белые крылья с золотыми наконечниками, готовясь улететь, его чистый взгляд был тверд, выражение лица спокойным.

— Хоть я и не люблю так, как ты, но я могу понять глубину твоего отчаяния.

Острый укол сожаления пронзил Джорджа за то, что он сказал. Именно горечь и горе заставили его наброситься на архангела, своего друга. Он знал, что Уриэль способен на великое сострадание, поскольку это было его решение создать армию охотников на земле, в то время как остальные небесные воинства оставались в стороне, готовясь к Великой войне. Когда бы это ни случилось.

— Мне жаль…

— В этом нет необходимости, — сказал Уриэль прерывая его. — И нет на это времени. У меня есть собственное дело, а потом я помогу тебе и Джуду в поисках. Встретимся в Торнтоне.

Он оторвался и растворился в эфире. Джордж проследил за ним взглядом, устремленным в небо. Он уставился на полотно из звезд, мерцающих в темном космосе, на луну, сияющую так ярко, как будто в мире все было в порядке. Он мельком представил себе Кэтрин, тянущуюся к нему, выкрикивающую его имя, когда Дамас схватил ее сзади и унес прочь, как Аид унес Персефону в подземный мир. В отличие от мифологии, на Олимпе не было союза богов, который помог бы ему вернуть ее. И Дамас был не так великодушен, как Аид, чтобы вернуть ее на полгода.

Джордж обещал защитить ее. И он потерпел неудачу. Не было слов, чтобы описать глубину его отчаяния. Как темный колодец, это тянуло его вниз, затягивая все глубже. Если бы он остался там, то наверняка утонул бы.

Но он не мог сдаться. Кэтрин нуждалась в нем.