— Пропавший лорд Торнтон?

— Да. Разве ты не знала? Он исчез однажды ночью в начале 1800-х годов и больше его никто не видел и не слышал. Хотя таинственный инвестор продолжает финансировать поместье и сохраняет титул на имя Торнтонов. Некоторые говорят, что его призрак бродит по этим залам лунными ночами.

Кэтрин, казалось, не доставляло удовольствие его поддразнивание. Выражение ее лица стало мрачным.

Он остановил ее, скрипка и песня все еще отдавались эхом в ночи.

— Не стоит придаваться воспоминаниям. Только не сейчас. Пожалуйста.

— Я не хотела этого делать, — она сделала глубокий вдох, сосредоточившись на их переплетенных пальцах. — Мне просто было интересно кое о чем тебя спросить.

— И о чем же?

— Лорд Торнтон все еще потерян? — она встретила его пристальный взгляд. Нахлынувшие на него эмоции чуть не убили его.

— Нет. — Он убрал с ее лица выбившуюся прядь золотых волос прежде, чем с необычной нежностью прикоснуться к ее щеке. — Я верю, что он наконец-то найден.

— О Джордж, — она издала один всхлип и изо всех сил попыталась сдержать остальные слезы, прикусив губу.

— Не надо, любовь моя.

Певица и скрипач завели еще одну песню, более подвижную и пригодную для танцев. В песне пели про домашний очаг и о прекрасном ребенке у ног матери. Джордж опустил ее руку, отступил назад и поклонился, не желая, чтобы в этот момент их воссоединения был огорчен грустью.

— Могу я пригласить тебя на танец? — он протянул руку.

— Ты… конечно можешь.

Он ступила на лужайку, куда он повел ее, держа так же, как в ту самую первую ночь, когда они вальсировали на балу у Уэзерсби. Хотя музыка была совсем другой, связь была той же самой. Они раскачивались вместе в совершенной гармонии, держась друг за друга, как будто ничего другого не имело значение.

Хотя Джорджу хотелось, чтобы ни на ком из них не было нагрудных доспехов и боевого снаряжения, он знал, что никогда не забудет блеск ее глаз, растрепанность волос и то, какой абсолютно идеальной она была той ночью.

— У тебя кровь демона на подбородке, — заметила она с ухмылкой.

— Как и у тебя.

— И ты выглядишь ужасно, — добавила она, теперь уже ухмыляясь.

— Ты тоже. — Он закружил ее в вихре, затем привлек обратно в свои объятия, где ей и место. — Ты знаешь, у меня в доме теперь есть более современные удобства.

— Какие например?

— Чудесные, большие душевые кабины.

— Ммм, как интересно.

Он остановил их танец, крепко сжав ее талию.

— Я бы с удовольствием затащил тебя в душ и вымыл тебя.

Он задавался вопросом, не зашел ли он слишком далеко, слишком рано, но ее рука на его плече скользнула к затылку, посылая восхитительную дрожь по его спине.

— Я бы тоже этого хотела.

Он сделал, как обещал, вымыл ее с головы до ног, ни разу не поцеловав, пока не уложил в свою постель, теплую и сухую. Он любил ее неистово, но нежно, пробуя на вкус каждое сладкое местечко на ее теле. Когда он вошел в нее, она заплакала тихими слезами радости. Он поцеловал ее, двигаясь медленно, глубоко и долго. Он шептал такие прекрасные вещи в темноте, такие страстные слова любви, доводя их обоих до кульминации не раз в течение ночи. Но самым прекрасным из всего было после того, как их страсть иссякла, когда их тела все еще были переплетены, ее руки крепко обнимали его за талию, как будто она никогда его не отпустит.

— Джордж? — ее голос был едва громче шепота.

— Да, любимая. — Он провел пальцами по ее распущенным волосам.

— Я действительно прощаю тебя.

Его скользящие пальцы замерли.

— Спасибо. — Он положил руку ей на спину, двумя пальцами лаская ее позвоночник.

— А ты прощаешь меня? — спросила она, пристально глядя на него.

— Десятилетия назад, любовь моя, — сказал он без колебаний.

Она улыбнулась, и его сердце воспарило.

— Я просто как тот цветок. Сабельник. — Она приподнялась на локте, обхватив его подбородок. — Я была разорвана на части. Но ты, мой рыцарь, ты нашел все кусочки и собрал меня обратно воедино.

Затем больше не было слов, когда она прижалась к нему всем телом, глубоко целуя его, показывая ему глубину своей любви.

Джордж знал, что мир катится в ад, но все это не имело значения, когда он держал Рай в своих объятиях.