— Мы — плохая идея, — озвучил я часть своих опасений, чувствуя, как восходящее солнце золотит мою спину.

— Худшая, — согласился он, и в горле у меня встал острый комок. — А теперь иди сюда и поцелуй меня, Капелла.

Я прижал язык к щеке, затем запрыгнул на его спину, заставив его хрипло вздохнуть, поскольку даже не попытался уберечь его от тяжести своего веса. А затем я раздвинул его ноги пошире и уперся в него, мой член уткнулся между его ягодиц и заставил его плечи напрячься.

Я поймал его волосы в свою хватку, дернул его голову, чтобы украсть поцелуй из его рта и прижаться к нему. — Хочешь узнать, каково это — быть нижним, Кэл?

Он попытался встать на колени, но я придавил его своим весом, чтобы удержать под собой, и он зарычал, обнажив клыки, когда я поцеловал его с легкой дразнящей ухмылкой.

Я немного отстранился, чтобы посмотреть на его выражение лица и понять, может ли он поддаться искушению, солнечный свет пролился между нами и заставил меня ослабить хватку на его волосах. Он выглядел неземным, словно какое-то потустороннее существо, созданное звездами, его кудри превратились в жидкое золото на свету, а глаза смягчились до двух луж самого насыщенного синего цвета, который я когда-либо видел.

Слова сами собой сорвались с моих губ, но я с трудом проглотил их: слова «я люблю тебя» так и вертелись на языке, требуя, чтобы я их озвучил. Но что бы он ответил? Скорее всего, он убежит. Это было бы слишком, ко всему прочему, и это сломало бы то хрупкое, что было между нами. Несмотря на это, я все еще хотел выпустить эту правду внутри себя. Это было похоже на птицу в клетке, которая никогда не расправляла крылья и была обречена смотреть на небо, которого она никогда не сможет коснуться.

Скажи это.

Нет, крошечная Дарси — это все испортит!

Но слова приближались, мои губы разошлись, язык принял такое положение для части «Л», в то время как горло сжалось от «Я».

— Сет? — Кэл нахмурился, словно почувствовал приближающуюся правду.

Я был машиной, скользящей по льду, а он — резвящимся олененком, который выскочил на дорогу и вот-вот будет сбит несущейся на скорости тонной металла. Я не мог остановить это. Это происходило. Я больше не мог контролировать это…

Дверь распахнулась, и я в тревоге оглянулся, автокатастрофа разворачивалась в моем теле, когда мое сердце столкнулось с горлом.

Худшие из возможных людей, которые когда-либо входили в эту комнату, вошли, и я в ужасе уставился на мою маму и маму Калеба.

— Тори Вега, мы действительно должны… — начала мама, затем ее челюсть отвисла, а Мелинда испустила пронзительный крик, заметив своего сына, прижатого ко мне.

— Убирайтесь! — крикнул я, и Калеб отпрянул в сторону, сбросив меня с себя, так что я ударился о кровать с его стороны, а затем схватил одеяло и натянул его на нас.

Но они не ушли, о нет, они придвинулись ближе, широко раскрыв глаза и сурово сведя брови.

— Сет Капелла, — огрызнулась мама, сжимая воротник своей голубой рубашки.

— Что в Солярии, по-твоему, ты делаешь? — шепотом крикнула Мелинда на Калеба.

Калеб сел в кровати и плотно прижал плед к своему прессу, держа его достаточно высоко, чтобы скрыть свой стояк. Я тонул, словно лодка, которая налетела на камни и отправилась на дно океана, чтобы никогда не вернуться.

— Ты хоть представляешь, какой скандал это может вызвать? — рявкнула мама, в ее голосе прозвучал Альфа-тон, заставивший меня вздрогнуть. — Сколько людей знает об этом? Тори тоже здесь? Вы трое занимались этим или…

— Тори здесь нет, — огрызнулся я. — И никто не говорит «этим» — фу.

— Никто не знает, — быстро ответил Калеб, и я согласно кивнул, но глаза мамы сузились, и она указала мне прямо на лицо.

— Не смей врать мне, щенок. Ты не можешь держать рот на замке ни о чем. Или это происходит впервые? У тебя еще не было возможности проболтаться об этом? О звезды, пожалуйста, скажите мне, что это первый раз.

— Да, — с надеждой сказала Мелинда. — Венера и Луна привели вас в постель друг к другу, верно? Ничего страшного. Это случается с лучшими из нас. Помнишь, как тогда было лунное затмение, когда мы учились в Академии Зодиака, и ты, я, Тиберий и Рэдклифф позволили Хэилю Вега доминировать над всеми нами?

— О да, — хихикнула мама. — Это была веселая ночь.

У меня отвисла челюсть, когда она позволила этой бомбе упасть на наши головы и взорваться у нас на глазах.

— Вы трахались с папой Тори и Дарси? — вздохнул я.

— И друг с другом? — Калеб задыхался, что в действительности могло быть настоящим шоком.

Мелинда быстро наложила на всех нас заглушающий пузырь и захлопнула дверь с помощью виноградной лозы, брошенной из ее руки. Она села на край кровати, и я съежился в подушках, когда моя мама решила сесть рядом с ней. На кровати. Прямо на том самом матрасе, на котором мы с Кэлом трахались.

О мои звезды, этого не может быть.

— У всех нас бывают порывы, — понимающе сказала Мелинда, глядя между нами двумя с заботливой улыбкой, как будто это не было чертовски странно. — И есть что-то дико манящее в том, чтобы заниматься этим с другими Наследниками, учитывая, что это так запретно, так скандально…

— Заниматься этим? — Калеб покраснел, а я просто умолял кровать проглотить меня целиком.

— Нет ничего странного в том, чтобы чувствовать тягу к силе, которой обладают только наши четыре семьи и Вега, — совсем ничего. До тех пор, пока это просто случайные оргазмы и они остаются в тайне, все в порядке, — успокаивающе сказала Мелинда, похлопав Калеба по руке, но он отдернул ее, словно вспомнив, что тридцать секунд назад она обвивалась вокруг моего члена.

— Мой Сет никогда не может контролировать капризы своего писюна, — засмеялась мама, и жар залил мои щеки.

Я не мог смотреть на Калеба. Возможно, больше никогда.

Зачем ей понадобилось говорить «писюн»?

— Так скажи мне, это было только прошлой ночью? — надавила мама, глядя мне прямо в глаза, и помогите мне звезды, я не мог бороться с божественной силой, действующей за ее взглядом, и я начал качать головой.

— Сет, — огрызнулся Калеб, ударив меня по руке.

— Прости, — вздохнул я, не в силах оторвать взгляд от обеспокоенного лица мамы, когда она повернулась к Мелинде.

— Это нехорошо, — прошептала ей мама, как будто мы больше не были частью разговора. — Одно дело, когда Калеб дурачился с Тори — тогда все знали, что она никогда не примет корону и что это несерьезно. Но сейчас времена изменились. Мы не можем допустить, чтобы мир видел в вас мальчиков с вечеринок, которые макают свои донглы во все, что попадется на глаза.

— Убейте меня, — вздохнул я. — Пожалуйста, просто убейте меня, и пусть это будет сделано.

— Антония права, Кэлли, — согласилась Мелинда. — Королевство должно воспринимать вас, мальчики, серьёзно как никогда. Они должны видеть в вас несокрушимую опору силы, они должны быть уверены, что вы заботитесь о приличиях и наших законах. Даже роман друг с другом сейчас будет выглядеть плохо — всем нравится, когда их фитиль намокает, но вы оба — будущие лидеры своих родов. Вы знаете закон. У этого нет будущего, и это будет только выглядеть плохо, если выяснится, что ты проводишь время между битвами, делая боковую саламандру, понятно, Кэлли?

— Пожалуйста, не называй меня сейчас Кэлли, — сказал Калеб, зарываясь лицом в свои руки, и Мелинда рассмеялась.

— После того, как ты ворвался ко мне и твоему отцу прошлой ночью, я бы подумала, что ты будешь менее щепетилен в вопросах собственной сексуальной жизни, — сказала она, и я почти задал вопрос, прежде чем понял, что не хочу этого знать.

— У нас уже есть один скандал после вчерашних выходок, хотя я думаю, что Тиберий уже плетет небылицы, чтобы скрыть ущерб, — задумчиво сказала мама.

— Какие выходки? — спросил я, тут же пожалев об этом, потому что это только затянуло разговор.

— О, Макс нагнул девушку Грас на камне и устроил ей веселую порку на глазах у всего лагеря повстанцев прошлой ночью, — объяснила мама. — Запись, конечно, разлетелась по социальным сетям, но так как она очень ярая защитница Вега и стояла на четвереньках перед Наследником, так что… историю легко раскрутили, чтобы она выглядела хорошо для него — по крайней мере, настолько хорошо, насколько может выглядеть публичная порка, конечно.

— Во имя звезд, — простонал Калеб между пальцами, и я уже мог представить, как Джеральдина прочтет эту статью и отомстит в десятикратном размере. Бедный Макс. Но также, бедный я и мой бедный стояк, поскольку он был действительно мертв.

— Так, нам нужно устранить последствия. Во-первых, кто знает? Нам нужен список имен. — Мелинда перешла в режим политика, и я был уверен, что мой член сдулся настолько, что уполз внутрь меня, чтобы никогда не вернуться.

— Сет, — прорычала мама. — Начинай говорить.

— Никто не знает, — соврал я, чувствуя на себе взгляд Калеба, словно ему было интересно, действительно ли я кому-то рассказал.

— Щенок, — надавила мама, в ее голосе звучало предупреждение. — Я буду отсчитывать от трех, и если я дойду до нуля, а ты не скажешь мне, тогда я запрещу тебе бегать с моей стаей в течение недели, и я скажу этому крепкому Дракону Оскура, чтобы он тоже запретил тебе бегать со стаей Оскура.

— Мама! — воскликнул я. — Это нечестно, у меня нет других Волков, с которыми можно бегать.

— Ты должен был подумать об этом, прежде чем трахать своего друга, — строго сказала мама.

— Не говори «трахнул», — взмолился я.

— Три, — начала она. — Два.

Я сжал губы, отказываясь отвечать на этот вопрос.

— Один, — прорычала мама, вскинув на меня бровь. — О, ты ведешь себя как непослушный маленький щенок. Ты дашь мне этот список, даже если мне придется вызвать Циклопа, чтобы вытащить его из твоей головы.

— Нет никакого списка, — настаивал я, но я не был уверен, что кто-то в комнате мне поверил.

Мелинда заметила что-то на полу и бросилась поднимать. Если я думал, что это утро не может стать еще более ужасным, то оно стало таким, когда она подняла вибратор «Дариус Дракон» XL и в шоке посмотрела на мою маму.