Глава 14 Весенняя любовь

— Я принес кое-что для тебя, детка, — сказал Даниэль с вершины холма, заложив руки за спину. — Это сюрприз, так что ты должна закрыть глаза. Давай, закрой их. Не волнуйся, я не собираюсь тебя кусать. Ну, если ты не хочешь, чтобы я...

Он смотрел вниз, в канаву, и на его лице играла нетерпеливая ухмылка. Он смотрел в глаза Дженни, терпеливо ожидая, когда ее веки закроются. Конечно, глаза трупа, вылезшие из орбит, оставались открытыми, когда она безучастно смотрела в ясное голубое небо. Мухи сели ей на лицо и руки, но труп не двигался. В любом случае это не имело значения.

Как будто она действительно закрыла глаза, Даниэль улыбнулся.

— Хорошо. Спасибо детка.

Он вытянул правую руку вперед, открывая завернутую коробку — подарок. Коробка была около четырнадцати дюймов в длину, семи дюймов в ширину и пяти дюймов в высоту. Он соскользнул в канаву, затем сел рядом с головой девушки.

— Давай, открой глаза, — отгоняя мух, сказал он.

Парень положил подарок ей на грудь.

— Смотри, я принес тебе подарок. Я не знаю твоего дня рождения. Не думаю, что ты сможешь вспомнить его из-за «несчастного случая», но это не значит, что я не могу что-нибудь тебе подарить. Давай, открой.

Он подождал пятнадцать секунд, давая Дженни возможность самой открыть подарок. В глубине души он верил, что его искренняя любовь воскресила часть нее. Верил, что девушка еще жива.

— Ты устала. Да, ты просто устала. Я открою ее для тебя, — сказал он.

Даниэль осторожно открыл подарок, который небрежно завернул сам. Под мятой оберточной бумагой лежала коробка с новыми кроссовками. Он открыл коробку и показал ей туфли. Розовые туфли были чистыми и дорогими. Из коробки исходил запах новых ботинок — чистый, приятный запах.

— Я выбрал розовый, потому что считаю его милым цветом. Некоторые парни в школе, наверное, думают, что это «по-гейски» или что-то в этом роде, но мне нравятся милые вещи… такие же милые, как ты, — добавил Даниэль.

Он сполз к ее ногам. Снял единственную туфлю и отбросил в сторону. Даниэль стряхнул засохшую грязь с ее носков, затем сунул ее ноги в новые кроссовки. Поскольку он просчитал ее размер обуви, прежде чем купить новую пару, обувь подошла идеально. На его лице появилась довольная ухмылка. Они идеально смотрятся на тебе, подумал он.

— Я потратил на них более ста долларов. Я копил эти деньги с моего последнего дня рождения, но я подумал, что оно того стоило. Сделаю все, чтобы ты был счастлива. Как только я найду работу, куплю тебе еще больше вещей. Тебе нравятся украшения? Я подарю тебе серьги, ожерелья и кольца. Куплю тебе все, что ты захочешь.

Он закончил завязывать второй узел.

— Ну, как они тебе? Они идеальны, верно? — спросил парень снова.

Дженни не ответила. Муха на мгновение влетела ей в рот, а затем с жужжанием улетела прочь.

— Я знал, что они тебе понравятся, — сказал Даниэль.

Он подполз вперед и своей рубашкой стер грязь со лба Дженни, смахнул червей и мух вокруг ее головы. Он лег рядом с ней и уставился на деревья, смотря, как ветки качаются на ветру.

— Рад, что ты все еще здесь, Дженни. Я чувствую... как будто все бросили меня. Когда я не с тобой, я чувствую себя таким одиноким. Как будто ты единственный человек, который действительно заботится обо мне. Если я покончу с собой завтра, ты будешь единственным, кого это волнует. Разве это не безумие? В смысле, я всего лишь ребенок. Люди должны заботиться друг о друге, верно? Верно? — спрашивал он.

Он вздохнул и покачал головой — разочарованный, расстроенный, сердитый. В его глазах горел гнев, по венам текла ненависть. Он сделал несколько глубоких вдохов, изо всех сил пытаясь контролировать себя рядом со своей мертвой девушкой.

— У меня так много проблем, но никто не хочет мне помочь. Я еще никому не говорил, но мои учителя сказали мне, что в этом году меня могут оставить. Все мои друзья пойдут в среднюю школу, а я останусь. Мои учителя не помогут мне, одноклассники тоже... Так что я просто должен принять это. Я должен... принять это так же, как мирюсь с издевательствами. Джордан и Хуан никогда не перестанут мучать меня, даже если закончат учебу. И даже если бы они остановились, теперь Коннор ведет себя как быдло. Так что, если я захочу тусоваться с Гэвином, он просто заставит нас разойтись, изобьет меня, и я снова останусь один. Это никогда не остановится... Никогда! — закричал парень.

Даниэль всхлипнул и покачал головой. Он отвел взгляд от Дженни, и слезы навернулись на его глазах. Парень не хотел, чтобы она видела, как он плачет. Молчал целую минуту, чтобы прийти в себя. Он боялся, что его голос сорвется, если он попытается заговорить слишком рано. Не мог позволить себе опозориться перед любовью всей своей жизни. Он хмыкнул и вздохнул, а затем уставился в небо.

— Я не могу потерять тебя, Дженни. Ты единственное, что осталось хорошего в моей жизни. Когда мне грустно, мне просто нужно думать о тебе, чтобы почувствовать себя лучше. Это любовь. Это настоящая любовь. Я знаю, что Коннор и ребята попытаются нас разлучить. Вероятно, они сейчас придумывают план. Я должен остановить их. Должен избавиться от них. Я... я должен убить их, как убил Ханну, разве нет? — говорил он, а затем повернулся на бок и посмотрел в глаза Дженни. Как будто она ответила, он кивнул и сказал: — Ты права. Я не могу просто убить их. Я должен сделать кое-что похуже. Я должен... оставить сообщение. Я должен убедиться, что никто не попытается прикоснуться к тебе. Я должен убедиться, что никто больше никогда не будет связываться со мной снова. У меня даже есть отличная идея.

Он наклонился вперед и поцеловал Дженни в щеку. Он заполз на нее сверху. Ее язык высунулся изо рта, так что он лизнул его, а затем засунул свой ей в рот. Ее гниющий смрад ударил ему в ноздри, но его не стошнило, он даже не почувствовал позыв, будучи уже приученным к запаху смерти.

Тело Дженни росло, расширяясь из-за ее естественного набухания живота, но ее размер его не беспокоил. Даже когда ее кожа стала пурпурной и черной, он все еще любил ее. Он отклонился от лица Дженни и усмехнулся. Он вел себя так, как будто она действительно разговаривала с ним.

— Нет, глупышка, я не могу рассказать тебе о своей идее. Это секрет. Но спасибо. Я обязан тебе жизнью за все, что ты для меня сделала. Знаешь, если бы мне пришлось, я бы действительно отдал за тебя жизнь, — сказал он, хихикнул и потер затылок. — Я не взял с собой презерватив. Надеюсь, ничего страшного, если мы снова обойдемся без него. Может быть... не знаю, может быть, мы действительно сможем сделать ребенка? Да, я думаю, это было бы неплохо. У нас может быть своя маленькая семья, и мы можем воспитать ребенка... Я могу воспитать его или ее лучше, чем мои родители воспитали меня. Да, мы будем лучшими родителями в мире, Дженни.

Даниэль спустил штаны Дженни. Он задохнулся и подпрыгнул, застигнутый врасплох ее вздутыми гениталиями. Однако он не хотел смущать Дженни. Итак, продолжив свой план, он провел остаток дня, насилуя труп.