Глава 3

Марко

– Ты! – восклицает чертовски сексуальная брюнетка, тыча пальцем мне в грудь. На долю секунды ее взгляд скользит туда, где она прикасается ко мне, и на милых чертах лица появляется выражение шока. Но оно мимолетно, потому что в мгновение ока карие глаза возвращаются к моим, и девушка хмурится.

Антониа Де Лука.

Обычно я не запоминаю имена каждого нарушителя, которого останавливаю, но эта дамочка оставила впечатление. Не знаю, что в ней привлекло меня больше – глаза или полные губы, которые, кажется, всегда чем-то недовольны. А, может, дикие кудри, которые большую часть утра я представлял намотанными на свой кулак, пока наклонял цыпочку над байком – произведением искусства, кстати. Очень жаль, что девушка, понятия не имеет, как на нем ездить.

Только когда она поспешно отталкивает мои руки, я понимаю, что все еще крепко сжимаю ее талию. Антониа вздергивает подбородок и гневно смотрит на меня.

Черт возьми, как сексуально.

– Что ты здесь делаешь? Следишь за мной? – огрызается она, сузив свои шоколадные глазки в крошечные щелочки.

– Слежу за тобой? – усмехаюсь я, не в силах удержаться. На Кудряшку Сью приятно смотреть, и я предполагаю, что, судя по исходящему от нее жару, она, вероятно, хороша в постели. Взвинченные обычно таковыми и являются. Весь этот гнев и плохая энергия создают фантастический секс. Но в тот день, когда я буду следить за какой бы то ни было женщиной, у меня отвалится член.

– Я знаю таких, как ты, – усмехается Антониа, снова указывая на меня, – думаешь, твой значок делает тебя всемогущим, но я запросто предъявлю обвинение в домогательстве в твой адрес.

Быть полицейским не было моим первым карьерным выбором, черт возьми, это даже не было моим вторым выбором. Я привык жаловаться на свою мать любому, кто был готов слушать. Видите ли, она очень строга, и ее любимое занятие – отрываться на мне по полной. В четырнадцать лет она заставила меня разносить газеты, потом заболела и все такое, но следила за тем, чтобы я доставлял гребаные газеты каждое воскресенье. Кармелла Пирелли не любит скандалов. Она итало-американка старой закалки, и не настаивай она на том, чтобы я сдал тесты во все городские инстанции, я бы, вероятно, спал до четырех часов дня на ее диване, который она до сих пор накрывает защитной пленкой.

Я заплатил регистрационный взнос и сдал тесты в полицейское управление, пожарную службу, даже в санитарную – и все это только для того, чтобы она заткнулась. Только потеряв работу на стройке, я, наконец, оценил усилия моей мамы. Полицейская академия позвонила спустя пять дней после того, как я обналичил последний чек пособия по безработице. Я получил ценный урок.

Жизнь не всегда идет по плану. Поэтому всегда носите с собой гребаный страховой полис.

Полиция Нью-Йорка являлась моим страховым полисом, и поэтому, да, быть копом не было мечтой всей моей жизни, но стало очень большой частью того, кто я есть. Я – патриот своей профессии, и Кудряшка Сью меня обидела, намекнув, что я использую свой значок не только для защиты граждан Нью-Йорка. Ладно, возможно, я и подцепил пару девушек, сказав им, что всегда ношу в заднем кармане наручники, однако я всецело за то, чтобы ловить плохих парней и, конечно же, случайных нарушителей ПДД.

– Значит вот как вы, копы, работаете? Останавливаете женщин, воруете их водительское удостоверение и преследуете по месту работы после вручения кучки штрафов? Нельзя придумать способ потрахаться получше? Какой-нибудь менее жуткий. И при котором не выглядишь гигантским мудаком!

Горячая, с примесью безумия – именно такая, как мне нравится.

– Подожди минутку. То есть, по-твоему, я остановил тебя, чтобы затащить в постель? – удивленно спрашиваю я.

– Я заметила, как ты разглядывал мою задницу, – обвиняет Антониа.

Ладно, возможно, разглядывал. Задница потрясающая, но я ни за что, черт возьми, не признаюсь девчонке в этом. Ее самомнение и так уже размером с гору Рашмор.

– Я проверял, не разбита ли задняя фара. На случай, если тебе интересно, так оно и было, и я мог бы выписать тебе еще один штраф, но у тебя, похоже, выдалось плохое утро, поэтому я тебя пощадил. Было бы неплохо сказать спасибо, – многозначительно отвечаю я, скрещивая руки на груди.

Ее глаза становятся огромными, как блюдца, и Антониа ругается по-итальянски. По сути, она велит отвалить и обзывает куском дерьма, но почему я нахожу это чертовски сексуальным – поди разберись.

– Давай кое-что проясним. Мое утро шло просто замечательно, пока ты не остановил меня. Из-за тебя я не только опоздала на работу, ты выписал мне три штрафа, три! И из-за тебя я потеряла права!

Я закатываю глаза. Отлично, значит, Крошка Сью любит преувеличивать.

– Ты не потеряешь свои права, если пройдешь курсы безопасного вождения, что, вероятно, из области фантастики, учитывая, что ты ни хрена не умеешь водить.

– Я уже их потеряла! – кричит Антониа, стиснув зубы. – Маленькую карточку с моей фотографией, адресом и датой рождения, которая доказывает, что я гребаный житель Нью-Йорка!

Расстроенная, она поднимает руку и проводит пальцами по волосам точно так же, как сделала это, когда я ее остановил. Я завидовал ее пальцам тогда и завидую сейчас.

Разжимаю руки и массирую виски. Прекрасно помню, как возвращал Антонии права, потом она уронила их, но я не помню, чтобы кто-то из нас наклонился их поднять. Я бы точно запомнил ее задницу, задранную в воздух. Однако, прежде чем успеваю ей что-либо сказать, причина, по которой я оказался здесь, прочищает горло. Я отрываю взгляд от горячей девушки передо мной и смотрю на ту, что стоит позади нее.

Большие карие глаза Сорайи перескакивают с Антонии на меня. Мой взгляд отмечает синий цвет кончиков ее волос – признак того, что в стране Сорайи все хорошо. Если бы они были красными или даже фиолетовыми, я бы развернулся и убрался к чертовой матери отсюда подальше. Одной сумасшедшей итальянской бабы на сегодня достаточно, необязательно перевыполнять план.

– Что здесь происходит? – интересуется Сорайя.

– Я объясню, что происходит, – шипит Антониа. – Этот осел – причина, по которой я опоздала сегодня утром, и теперь он преследует меня!

Сдерживая ухмылку, Сорайя смотрит на меня.

– Вдобавок ко всему, он украл мои права!

А вот и гигантский красный флаг. Абсолютная бесполетная зона.

– Ради всего святого, – рычу я. – Я не крал твое гребаное водительское удостоверение и хорош обвинять меня в преследовании. Я здесь не ради тебя, и ты бы это поняла, если бы позволила вставить словечко.

Антониа скрещивает руки на груди и закатывает глаза.

– Да, конечно. А я – астронавт.

– Боже, надеюсь, что нет, – бормочу я. – Ты и мотоцикл-то водить не умеешь; а за штурвалом космического корабля я тебя даже представлять не хочу.

– Марко, прекрати, – отчитывает Сорайя, но в ее тоне слышится намек на юмор.

– Марко? Так вы знаете этого клоуна?

Сорайя хихикает.

– Знаю, – подтверждает она. – У нас ланч в 12. – она оглядывается на меня. – Ты действительно остановил девушку и выписал три штрафа?

– А мог бы и четыре.

Она наклоняет голову и бросает на меня раздраженный взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на Антонии. Со вздохом Сорайя произносит:

– Послушай, сегодняшний день оказался не самым лучшим, и ввести тебя в систему без твоего удостоверения невозможно, поэтому поезжай домой, а завтра попробуем все сделать.

Гнев исчезает с лица Антонии, когда она с опаской смотрит на Сорайю. Иной образ дикой женщины и, осмелюсь сказать, даже привлекательный.

– Это такой вежливый способ уволить меня?

Сорайя смеется.

– Если бы я тебя уволила, ты бы об этом узнала. – она указывает на себя обоими большими пальцами. – Королева второго шанса, помнишь?

Антониа не выглядит убежденной, и по какой-то причине я чувствую себя обязанным вмешаться.

– Да, Сорайя резину не тянет. Если бы она хотела, чтобы ты ушла, она бы попросила меня вывести твою задницу из здания.

Как только слова слетают с моих губ, я осознаю, что следовало держать рот на замке, потому что сумасшедшая девчонка ненавидит меня, и когда она разворачивается, ее взгляд доказывает именно это.

– С удовольствием бы на это посмотрела.

Сдерживая смех, я пожимаю плечами.

– Было бы забавно.

– Марко, оставь девушку в покое! – отчитывает Сорайя, но трудно воспринимать ее всерьез, когда она пытается не хихикать. Антониа неохотно исчезает в своем кубрике, чтобы забрать свои вещи, пока я обдумываю идею вернуться туда, где я остановил ее, чтобы проверить, лежат ли ее права на дороге.

Чувствуя на себе пристальный взгляд Сорайи, отбрасываю свою идею на задний план и сосредотачиваюсь на своей давней подруге.

– Что? – спрашиваю я.

Ухмыляясь, она качает головой.

– Ничего. Пойдем, я умираю с голоду, – говорит она, берет меня за руку, тащит к лифту и тычет пальцем в кнопку.

– Твой муж знает о нашем маленьком свидании за ланчем? Он же не появится волшебным образом в ресторане и не раскроит мне лицо правым хуком снова?

Да, подобное уже случалось.

Однажды Сорайя обратилась ко мне, чтобы заставить ревновать ее нынешнего мужа. Всегда услужливый друг, я добровольно предложил свои услуги и выдал себя за нового парня в ее жизни. Полагаю, наша миссия увенчалась успехом, поскольку красавчик вывихнул мне челюсть. Но я стараюсь оставить прошлое в прошлом. Я даже пожал парню руку и подарил им с Сорайей толстый конверт на свадьбу.

Я за то, чтобы быть выше этого.

* * *

Мы идем обедать в «Кац Дели». У них лучшая копченая говядина во всем Нью-Йорке, и это не мнение, а гребаный факт. Готов драться с любым, кто скажет иначе. Я наполовину съедаю свой сэндвич, когда Сорайя берет блокнот и вытаскивает ручку из своего декольте. Совершенно равнодушный к ее манерам, я откусываю еще кусочек, пока она просматривает какой-то список.