Глава 3

Следующие несколько недель в лавке установился своеобразный распорядок дня. Себ отпускал Николь пораньше домой и закрывался, с нетерпением ожидая робкого стука в заднюю дверь — значит, рабочий день Декса тоже подошел к концу.

Декс съедал все, что оказывалось перед ним на столе с подачи Себа, а затем мыл каждую кастрюлю, до которой добирались его руки. Он был не слишком разговорчив, но Себ не расстраивался. Юноша не тратил слов понапрасну, а еще обладал едкой иронией, к немалому удовольствию Себа. Спокойное присутствие Декса казалось более чем достойной платой за безвкусный бутерброд и безопасное пристанище. Еще одна пара рабочих рук тоже была не лишней, хотя Декс никогда не проходил в торговую часть лавки.

Воспитанием он, может, и не обделен, а вот выглядел — и, к слову, пах — совсем как бродяга, коим и был. Когда Декс заканчивал уборку, то неизменно принимался за упаковку интернет-заказов, и вскоре стало ясно: он значительно превосходит Себа в деле складывания коробок и завязывания лент, и сей факт не ускользнул от Николь.

— Это я упаковала, или ты набил руку? — спросила она однажды, поднося собранную коробку к свету. — Обычно твои коробки выглядят так, будто их собирал пятилетний малыш.

Себ нахмурился и отвел глаза. Он не стал сообщать Николь о своем вечернем посетителе. На самом деле, он никому не рассказал о Дексе. Смущенный, Себ посмотрел на часы. Было около половины шестого — пора закрывать лавку. Время уходить для Николь, а для Декса — появляться. Никак не комментируя замечание помощницы, Себ отправил ее домой и запер переднюю дверь, изо всех сил игнорируя пузырьки предвкушения, распирающие грудь. Ведь несмотря на образ жизни Декса и его угрюмую молчаливость, Себ не мог отрицать свое растущее влечение к парню. К этой копне ангельских волос, проницательным, умным глазам. Даже его грязные руки с обгрызенными ногтями тревожили сны Себа.

Иногда он думал, что навоображал себе нечто между ними. Полуулыбки, долгие взгляды. Электрические разряды, когда их руки соприкасались. А в другие дни Себ позволял себе поверить, что Декс тоже все это чувствует. В конце концов, не ужасные сэндвичи Себа влекли юношу каждый вечер в лавку. Точно не они. Никто не может настолько любить бутербродную пасту «Мармайт». Себ переместился в кухню, чтобы приготовить ужин для Декса, размышляя, в каком настроении будет парень сегодня.

Так и прошел вечер: Себ приводил в порядок лавку и готовился к завтрашнему дню, а сэндвичи и непременный пакет с чипсами «Хула-Хупс» лежали на прилавке нетронутыми.

Впервые за несколько недель Декс не появился.

Себ слонялся, хватаясь за любую ненужную мелочь, чтобы задержаться еще дольше, однако все же ему пришлось закрыть лавку и пойти домой. Но он никак не мог расслабиться. Время шло, и примерно через час, около девяти, когда погас дневной свет, Себ признал поражение и укрылся в пабе, который находился в конце улицы.

Себ почувствовал себя значительно лучше с пинтой эля в напряженных руках, но грызущее изнутри беспокойство никуда так и не делось. Он вспомнил последние вечера, когда они виделись с Дексом. Разве были намеки на проблемы? Сигналы, что парень собирается уехать из города? Кондитер размышлял над этим, пока в желудке не исчезла вторая пинта. Голова уже раскалывалась, но Себ так и не нашел ни одной подсказки относительно того, куда исчез Декс.

Около одиннадцати Себ покинул насиженное место в пабе и побрел к выходу. Усталость и выпивка валили с ног, поэтому не иначе как случайно Себу удалось услышать разговор между двумя престарелыми лавочниками.

— Ужасное дело! — воскликнул мясник Джона. — И на глазах у детей! Полицейские, конечно, в конце концов приехали, но все уже к тому времени разбежались. Как обычно.

— Вот что происходит, пусти этих цыган, — вмешался другой мужчина. — Помяните мои слова, все так и будет, когда они достроят тот район под Редрутом.

— Редрут в пятидесяти километрах отсюда, — возразил Себ. — Какое он имеет отношение к Падстоу?

Старики только заметили его.

— Эта шваль расползается повсюду, — мрачно заявил Джона. — И приносит одни проблемы. Сегодня на пляже их было около десятка, устроили посреди дня драку из-за этих ларьков со всяким дерьмом. Животные — вот они кто, затевают махач ради пары фунтов.

Себ не стал указывать на то, что ничтожные несколько фунтов для одного человека могут оказаться целым состоянием для другого.

— Из-за каких палаток случилась драка?

— Из-за всех, насколько мы можем судить. Выбили дух из одного несчастного пацана. Он вроде ушел, но сомневаюсь, что далеко.

Сердце Себа медленно и настойчиво разгоняло гул в ушах. Они говорили о Дексе, скорее всего, о нем. На пляже стояло пять ларьков. В двух заправляли женщины, еще в двух — пожилые бездомные. Джона и его друг — старики, но даже в их ослабевших глазах Декс был единственным в этой компании, кого можно назвать пацаном.

— Когда это случилось?

Старики снова уставились на него, будто уже позабыли давешний разговор.

— Сегодня днем, — сказал Джона. — Но ты не беспокойся, парень. Ту мразь волнует только пляж и ларьки на нем. Они не придут в твою модную лавку.

К тому времени Себ уже был на полпути к двери и даже не удосужился ответить. Он вышел на улицу и медленно прошелся по кругу. У Декса неприятности, в этом не было никаких сомнений, но Себ понятия не имел, что делать. Он не знал, где Декс спит ночью, что он называет домом и куда пойдет, если ему больно или страшно.

Себ обыскал все: пляж, гавань, закоулки. Даже набрался храбрости зайти на заброшенный лодочный причал, но косые, угрожающие взгляды местных пьяниц и наркоманов заставили его вернуться обратно.

В конце концов у Себа закончились идеи, и он с тяжелым сердцем поплелся домой. Декс мог быть где угодно. Возможно, он вовсе покинул город, или, что хуже, нападавшие, кем бы они ни были, догнали его, завершая начатое.

Себ возвращался по пустынным улицам в кошмарном, тошнотворном оцепенении и был уже на полпути к дому, когда ему пришло в голову еще раз проверить магазин. Может, для Декса это единственное безопасное место в Падстоу. Стоило попробовать, верно?

Даже в темноте, на расстоянии более десяти метров, Себ заметил фигуру, свернувшуюся клубком у служебного входа.

Он бросился вперед и упал на колени рядом.

— Декс? Ты как?

Потребовались уговоры, но в итоге Декс все-таки поднял голову и посмотрел на Себа. Тот пришел в ужас. Красивое бледное лицо было сплошь в кровоподтеках и синяках, один глаз практически не открывался.

— Черт. Тебе надо в неотложку.

Декс потряс головой.

— Нет. Только не в больницу. Просто… нужен пластырь или вроде того.

Чтобы залечить такие раны на лице потребуется нечто посерьезнее упаковки лейкопластыря, но без машины Себ не мог отвезти Декса в ближайшую больницу. И он понимал, что парень не станет дожидаться скорой помощи.

— Давай зайдем, — тон Себа не оставлял места для споров, и на этот раз Декс не возразил. Он позволил кондитеру поднять себя на ноги, затем ввалился внутрь и практически упал на табурет, который Себ уже мысленно называл табуретом Декса.

Себ принес из ванной примитивную аптечку. В ней нашлись только антисептик и бинты, но придется обойтись тем, что есть. Себ очистил видимые раны. Когда он закончил, Декс выглядел немного лучше, хотя синяк на лице был кошмарным.

— Они избили тебя до потери сознания?

— Нет. Так, ничего особенного. Простой замес.

Себ нахмурился.

— Из-за чего?

— Из-за территории.

— Территории?

Декс оторвал взгляд от столешницы и пожал плечами.

— Угу. Они хотят поставить одного из своих за каждый прилавок. Думаю, сегодня они таким образом предупреждали моего босса.

Себ протянул руку и коснулся опухшей щеки Декса.

— Что будешь делать?

— Ничего. — Декс опять пожал плечами. — Боссу плевать. Ему нужны только деньги. Его не испугает такая шваль. Все это часть игры.

Себ не знал, как ответить, но был уверен в одном: он не желал, чтобы Декс был пешкой в чьей-то игре, особенно такой жестокой, как война за сферы влияния.

— Ты можешь найти другую работу?

— Какую?

— Например, у меня.

Декс фыркнул и соскользнул с табурета.

— Быть твоей сучкой? Нет, спасибо.

Он отвернулся, но Себ поймал его за руку. Декс вздрогнул и дернулся, очевидно испытывая более серьезную боль, чем хотел показать.

— Я имел в виду другое, — сказал Себ, хотя не был уверен, что именно. — Я… Я беспокоюсь о тебе, и мне нравится, когда ты рядом, в моей лавке. Без тебя было тоскливо.

Лицо Декса смягчилось, хотя его единственный открытый глаз светился упрямством.

— Мне не нужна благотворительность. Я не хочу подачек от тебя.