Глава 4

Встревоженный мыслями о Дексе, Себ перемешал шоколадную помадку в толстостенной кастрюле, испачканной сладкой массой.

Прошла неделя, с тех пор как он обнаружил у себя на пороге бродягу, окровавленного, в синяках. И даже после всего случившегося у Декса на уме было только одно:

«Я не хочу подачек от тебя».

Пока Себ возился с опасно горячей смесью, в его голове крутились эти тихие слова, заглушаемые одним, так и не заданным вопросом.

А чего же ты хочешь от меня, Декс?

Не то чтобы у кондитера был ответ. После той примечательной дискуссии Декс отказался от совершенно невинного предложения вздремнуть на диване и исчез в ночи. Себ не питал особых надежд на продолжение их совместных ужинов, но парень пришел, и с тех пор появлялся каждый день как по часам, выполняя выцарапанное из него Себом обещание не пропускать эти вечерние встречи. Инциденты на пляже больше не повторялись, хотя Декс оставался тверд в намерении не уступать свою палатку никому.

Запах жженого сахара отвлек Себа от мыслей. Он опустил взгляд на дымящуюся кастрюлю и выругался, спугнув последних покупателей, круживших по лавке. Пробормотав извинения, Себ снял кастрюлю с огня. Шоколадная помадка коварна и требует сосредоточенности, что, похоже, сегодня он и упустил.

Перевернув кастрюлю, Себ вылил ее содержимое в мусорный бак и замочил, в надежде отчистить пригоревшее месиво. Медные профессиональные котлы стоили дорого, и покупка нового не входила в планы кондитера.

Вздохнув, Себ достал чистый котел и взгромоздил его на плиту в кухне, где и планировал работать до закрытия лавки. Еще один публичный провал — ну уж нет.

Отмерив ингредиенты на глаз, Себ попытался разжечь плиту. Ничего не получилось. Вторая попытка, и еще — все горелки, даже на плите в торговой половине лавки, оставались холодными.

Великолепно. Вечер пятницы, витрины пусты, и гребаный газ пропал. Себ ругнулся. Другого выхода нет: придется собрать посуду, ингредиенты и отправиться домой к своей крошечной плитке.

Он уже совершал третью ходку, когда небеса разверзлись. Себ проклинал свою судьбу, пока не заметил Декса, который, снова промокший до нитки, плелся по улице.

Взгляд Себа замер на фигурке. Синяки на лице парня приобрели зеленовато-желтый оттенок и издалека были почти не видны. При воспоминании о мальчишке, забившемся под дверь магазинчика пляжной одежды, Себ вдруг испытал приступ иррациональной ярости.

Все повторится? Дексу опять негде прятаться от летнего шторма, а Себ опять будет спать в своей комфортабельной кровати, не имея ни малейшего понятия, где бродяга устроился на ночь?

К черту, ни за что!

Что-то внутри Себа оборвалось. Он прислонил тяжелую плиту для охлаждения помадки к сухому участку стены, натянул капюшон и двинулся навстречу Дексу.

— Идем домой.

Парень моргнул.

— Что?

— Идем со мной. Ты не можешь спать на улице.

— Кто сказал? — Вызов в глазах Декса разрывал сердце. Мальчишка не признавался в том, что у него нет дома и наверняка никогда не было.

— Я сказал, — отрезал Себ. — Сегодня я работаю дома, и ты идешь со мной.

Декс уставился на него с непроницаемым выражением на лице, молчание тянулось и натягивалось между ними, прерываемое лишь гулкими раскатами грома.

— Чего ты хочешь от меня?

Себ приблизился к Дексу и коснулся бледных отметин на его лице.

— Хочу, чтобы ты оказался в безопасном и сухом месте, пусть даже и всего на одну ночь. Я не могу… Черт. Не могу оставить тебя здесь. Пожалуйста, не заставляй меня.

Себ ожидал сопротивления, упорной борьбы, даже резкого отказа, но Декс удивлял каждый раз, начиная с той ночи, когда появился в его жизни из тени.

Он пожал плечами и поудобнее устроил на спине свой непременный рюкзак.

— Ладно, ладно. Не нужно тащить меня. Я сам пойду.

Себ даже не понял, что вцепился в рукав рваной толстовки парня. Ошарашенный, он разжал пальцы.

— Правда? Ты согласен?

— Ну, я же сказал.

Себ не нашелся с ответом. Он просто повернулся и бросился к оставленной без присмотра плите для охлаждения помадки, надеясь, что Декс идет следом.

Тот не отставал, хотя выглядел сбитым с толку, и помогал Себу переносить оборудование из лавки в дом.

Внутри коттеджа парень казался каким-то потерянным… Потерянным и промокшим. Они оба попали под дождь, но Декс явно находился под ливнем намного дольше. Похоже, с момента последнего ужина в лавке его впервые окружали стены, а над головой была крыша.

Себ скинул кроссовки. Открыв шкаф под лестницей, он достал полотенце и бросил его Дексу.

— Прими горячий душ. А я поищу тебе сухую одежду.

Декс посмотрел на лестницу.

— Ты хочешь, чтобы я поднялся наверх?

— Первая дверь справа — ванная.

Не дожидаясь ответа, Себ пошел на кухню. Ему было лучше от мысли, что Декс у него дома, в безопасности, но это не отменяло задачи пополнить витрины двадцатью килограммами помадки.

Себ приступил к первой партии последнего на сегодня аромата — ванили, когда на пороге кухни появился Декс, в спортивных штанах и футболке, оставленных для него у лестницы. Одежда висела на парне, как на вешалке, очерчивая стройное тело и острые косточки бедер и плеч. Очищенная от грязи, его бледная кожа как будто сияла в свете угасающего дня. Вкупе с влажными, взъерошенными волосами, зрелище было ошеломляющим.

С усилием Себ оторвал взгляд от Декса и сосредоточился на кастрюле с пузырящейся помадкой. Он не мог запороть еще одну партию, поэтому не обратил внимания, когда Декс прокрался к раковине и принялся за привычное дело — убирать за Себом.

Они работали в уютной тишине около часа. В какой-то момент объявилась Эсме. Из стоявшей на холодильнике облюбованной картонной коробки она с подозрением наблюдала за людьми. Когда последняя партия помадки достигла идеальной температуры, Себ вылил ее на плиту для охлаждения и принялся формовать деревянной лопаткой. Действо успокаивало, Себ находил его даже расслабляющим.

Он практически ушел в астрал, но вдруг почувствовал, что рядом стоит Декс, ближе, чем когда-либо.

— Все в порядке?

Декс смотрел на охлаждающую плиту.

— Зачем ты это делаешь?

— Нужно, чтобы помадка застыла. Тогда ее можно будет порезать.

— Вкусно пахнет. — Декс вдохнул поглубже. Сладкий, маслянистый аромат ванили, казалось, окутал его худое тело. — Как ты.

Себ улыбнулся, вспомнив, что Декс никогда не видел, как он готовит помадку — ему доставалась лишь грязная посуда по окончании процесса.

— Хочешь попробовать?

— А можно?

Себ провел загрубевшей подушечкой пальца по горячей помадке.

— Ну давай.

Он думал, что Декс снимет каплю своим пальцем. И меньше всего ожидал почувствовать на руке влажное тепло чужого языка. Декс обхватил губами палец Себа и подчистую облизал его.

— На вкус не как та, в фиолетовой обертке.

Себ фыркнул, игнорируя тепло, растекающееся в паху.

— «Кэдбери«? Потому что это настоящая, олдскульная помадка, приготовленная из хороших продуктов, а не химического дерьма.

— И как долго ты ее готовишь?

— Всю мою чертову жизнь. Но моя семья хранит рецепт с двадцатых годов.

— Мило, — отрешенно сказал Декс, его задумчивый взгляд застыл на помадке.

Продолжая работу, Себ задумался о дымке, которая заволокла меланхоличные глаза Декса. Тяжелые воспоминания? Или, наоборот, хорошие, но уводящие слишком далеко? Что бы там ни было в его голове, Себу захотелось подхватить Декса на руки и сжимать в объятиях, пока печаль не исчезнет навсегда. Но вместо этого он протянул ему деревянную лопатку.

— Попробуешь?

Себу понадобилась вся сила безмолвного убеждения, чтобы в конце концов Декс взял лопатку и начал подталкивать пластичное тесто от краев к центру мраморной плиты. Сперва у него отлично получалось, но по мере охлаждения помадка густела, с ней становилось труднее работать — истощенному Дексу не хватало сил.

Вопреки здравому смыслу Себ потянулся и положил ладони поверх чужих рук. Декс вздрогнул и порывисто вздохнул, а затем возобновил манипуляции.

Спустя несколько минут Себ осознал, какое влияние оказывает на него близость Декса. Они стояли прижавшись друг к другу: руки обнимают худое тело, лицо щекочут белые волосы, а губы практически касаются тонкой шеи.

Не внимая голосу разума, Себ наклонился и вдохнул свежий аромат чистой кожи. Он уловил мятный гель для душа и шампунь, которыми пользовался сам, но присутствовал и собственный запах Декса, мускусный, естественный, землистый.

Декс прижался спиной к груди Себа и выгнулся, открывая доступ к обнаженной шее. Забыв о помадке, Себ накрыл губами мягкую бледную кожу, сначала неуверенно, затем со всей решимостью, и Декс, опустив лопатку, всхлипнул.

Себ должен был остановиться, он знал, что должен, но любые разумные доводы затмевали стройное тело в его объятиях, ощущение чужого тепла.

Декс был молчалив и податлив, единственное, что выдавало его наслаждение, — едва заметные движения бедер. И вот он вздрогнул, сдавленно застонав, оперся на кухонную стойку и прижался к паху Себа.

— Боже… Боже… Я пришел не за этим.

Себ взял себя в руки и ослабил хватку.

— Клянусь, я позвал тебя тоже не для этого.

Он начал отстраняться, но Декс остановил его.

— Продолжай. Пожалуйста.

Может, дело было в отчаянной мольбе Декса, или в том, что она резонировала с жаждой Себа, которая одолевала его уже несколько месяцев, но через мгновение между ними что-то взорвалось.

Себ притянул к себе Декса, впился в его рот поцелуем и получил не менее яростный ответ, которого не ожидал от тонкого и хрупкого юноши.

Они срывали друг с друга одежду. Декс легко выскользнул из слишком большой для него футболки, и Себ увидел на спине бродяги несколько синяков в форме ботинка.

— Какого…

Декс оборвал Себа еще одним безумным поцелуем.

— Не смотри.

Он стянул с Себа белье и обхватил ладонью твердый, изнывающий от желания член. От легкого движения запястья в голове Себа осталась лишь одна мысль: он посреди своей кухни, голый, отчаявшийся, пропитанный ванилью.