Глава 1

Весна 2011 года

Себ Райт стянул бандану и отбросил со лба мокрые от пота пряди. Густой, тяжелый, сладкий аромат ванили витал в воздухе. Себ чувствовал себя выжатым до последней капли. Он уже отчаялся мечтать о бритве, но кухня блестела, а витрины были забиты под завязку. Наконец-то его рабочий день завершен.

Себ убрал со столов инвентарь и поплелся в заднюю часть лавки, собираясь помыться и переодеться. Ноги словно налились свинцом, и Себ малодушно подумывал пойти домой прямо так, в перепачканной помадкой форме, но вряд ли даже пятиминутная пробежка по ночным улицам в таком виде пойдет на пользу имиджу респектабельного бизнесмена-кондитера. Хотя не то чтобы кто-то мог увидеть его.

Зевая, Себ потянулся за своей повседневной одеждой и бросил взгляд в окно на корнуоллский портовый городок, который называл своим домом. Падстоу, Корнуолл. Население, согласно Википедии, 3162 человека, и мало кто-то усомнится в такой ничтожной цифре, особенно побывав здесь зимой. На смену коротким ветреным дням приходят долгие ревущие ночи, когда море обрушивается на гавань, словно демон из тьмы. В такое время ни одна живая душа нос за порог не высунет. Но лето меняет все. Море становится тихим и спокойным, а улицы кипят энергией.

Себ и тосковал по летним денькам, и панически боялся их. Ждал с нетерпением, потому что не любил суровую зиму, а тревожился из-за оглушительного наплыва туристов. В этом и проблема сезонного бизнеса: то густо, то пусто. Мастерскую ремесленной помадки, которую унаследовал Себ, нельзя было назвать стабильным предприятием. Дела шли хорошо — и она процветала, а вот зима сурово сказывалась на доходах Себа, и он не мог дождаться, когда этот маятник качнется в другую сторону.

Опустошенный, Себ побрел домой по тихим улочкам. Было далеко за полночь. Весна в этом году оказалась мягкой и влажной, но синоптики предсказывали скорый приход столь редкого явления, как умеренное британское лето, а значит, Себ должен быть на низком старте. За неделю переработок кондитер наконец почувствовал, что достаточно подготовился.

Он свернул в один из мощеных камнем переулков, которые, будто речные протоки, разбегались от главных дорог. Его дом находился прямо за углом, между традиционной булочной и нетрадиционным салоном временных тату. Позади раздался шум, но Себ не обратил на него внимания. Он не опасался гулять по ночному городу, никогда. Себ знал Падстоу как свои пять пальцев, он вырос здесь. После двадцати Себ отправился покорять Лондон, но спустя несколько лет вернулся к семейному бизнесу — образцовый местный парень. Чтобы привлечь его внимание, нужно нечто более впечатляющее, нежели кошка, роющаяся в мусорном баке.

Себ следовал обычному маршруту, мечтая о большой кружке пива, оно ждало своего звездного часа в холодильнике. Желудок заурчал. Кондитер целый день ничего не ел, лишь снимал пробы со свежеприготовленной помадки, но девочки из булочной наверняка припасли для него парочку пирожков. Только острый аппендицит и адское похмелье могли притупить его многолетнюю страсть к выпечке Джем и ее девчонок.

Себ остановился под фонарем у лавки с едой на вынос и вытащил из кармана бумажник. Девочки из булочной никогда не брали с него денег, но он не забывал пропихнуть пятифунтовую банкноту в их почтовый ящик. Зимы в Корнуолле суровы, и каждый пенни на счету.

К своему удивлению Себ обнаружил, что бумажник плотно набит, но тут же вспомнил о плане наведаться на молочную ферму с утра пораньше. Сунув бумажник в задний карман, Себ подавил вздох. До фермы было больше двадцати километров туда и обратно на арендованной машине. А с наличием супермаркета в километре от дома поддержка местных производителей становилась занозой в седалище. Вот что бывает за пристрастие к модным органическим трендам. Себ мысленно закатил глаза на ворчание воображаемого старшего брата.

Поднявшийся с океана ветер пронесся по узкой улочке, и Себ поежился. Странно, обычно холода его не беспокоили. Потирая ладони, он оглянулся. Неужели воображение разыгралось, сгущая тени по углам?

Себ встряхнулся, внутренне посмеявшись над зловещим ходом своих мыслей. Вот они — последствия восемнадцатичасовой смены четыре дня подряд. Будь мужиком, идиотина!

И все равно он то и дело поглядывал через плечо.

Одна тень шевельнулась. Определенно. Темная фигура, казалось, приплясывала на узкой улочке, издавая тот шаркающий звук, что слышался ранее. Себ замер. Волоски на шее встали дыбом, дыхание перехватило, а сердце забилось с бешеной силой.

Определенно, кто-то нарушил одиночество Себа. Он покачал головой и отвернулся, изучая облупившуюся побелку на двери своего дома. Это просто усталость, да, Себ так устал, что навоображал себе всякую чепуху. Жаль, не в горячечном бреду и не в пьяном угаре. Тогда вся эта фантасмагория могла бы быть даже интересной.

В голове Себа возникло непрошеное воспоминание о минувшем лете, когда он в последний раз привел партнера домой. Они едва дотерпели, втиснувшись в крохотный задний двор, где кондитер позволил Карлосу, португальскому рыбаку, трахнуть себя у стены. Клише? Пусть так, но было чертовски хорошо. Себ рассеянно подумал, доберется ли «Анджелина» до Западной Англии в нынешнем году.

В этот момент он почувствовал на своем плече ледяные пальцы.

— Какого… — Сердце Себа подскочило к горлу, и он резко обернулся. — Какого хрена?

Незнакомец отступил.

— Вы уронили бумажник.

— Что? — Себ позволил себе столь необходимый глоток воздуха, надеясь, что парень с мягким ирландским акцентом не услышал бешеного громыхания его сердца или дурацкого вопроса.

— Ваш бумажник. — Незнакомец протянул руку с легкой усмешкой, озарившей красивое — Себ быстро сориентировался — лицо. — Вы уронили у магазинчика с фиш-энд-чипс.

Себ взял кошелек и сунул его в задний карман.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Незнакомец повернулся, чтобы уйти, но Себ поймал его за руку.

— Подождите.

Было темно, но даже в тусклом свете единственного на всю улицу фонаря Себ различил почти белые волосы — парень оказался настоящим блондином — и пронзительные, большие глаза. Серые, возможно. Резкие черты лица с идеальными пропорциями, худая фигура… Слишком худая. Более внимательный осмотр выявил затасканную, грязную одежду и истрепанный, местами порванный рюкзак на плече.

Незнакомец был бродягой. Черт. Из шайки нищих, что обитают за доками.

При этой мысли Себу стало не по себе: разве можно вешать такой уродливый ярлык на столь красивого мальчика. Немногие туристы знали о горстке бездомных, забредавших в Падстоу летом. Днем они хватались за любую подработку, ночевали на пляже. Это была темная сторона респектабельного портового городка, знали о ней только местные. Даже Себ раньше не видел этого парня.

— Сколько тебе лет?

— Что? — Незнакомец дерзко приподнял бровь.

Себ проигнорировал горячий прилив в собственном теле, вызванный этим жестом.

— Ты слишком юн, чтобы разгуливать в такое время по улицам.

— Мне двадцать два.

Себ неосторожно нахмурился. Двадцать два? Ну конечно. Себу двадцать шесть, и вряд ли между ним и гибким юношей напротив была разница всего в четыре года. Себ еще осмысливал наблюдение, а незнакомец, выскользнув из его хватки, уже продолжил путь.

Неужели все случилось наяву? После того, как Себ преодолел последние метров двадцать до своего дома, забрал пирожки в булочной и сунул пятерку в почтовый ящик, убежденности в этом у него поубавилось.