Он хотел ее.

Хотел заключить ее в объятия, сказать, что все будет хорошо. Поцелуями смахнуть слезы, которые он вызвал, пока ее губы снова бы не изогнулись в улыбке.

Он хотел, чтобы она была счастлива. Хотел быть тем, кто сделает ее счастливой.

Хотел любить ее. Показать ей, что, что бы ни случилось, он будет рядом с ней. Что она может положиться на него так, как не полагалась ни на кого другого.

Ветер хлестал по дому, что дребезжали окна и дверь. Он снова посмотрел на свой телефон. Все еще нет связи.

Но он не мог оставаться здесь. Не зная точно, где она, может она где-то там, пытается подъехать к его дому, потому что он требовал, чтобы она это сделала.

Он должен был добраться до нее, прежде чем она пострадает. Он снова схватил свой телефон и поморщился, когда в верхней части экрана появился значок «нет сигнала». Пробежав пальцами по клавиатуре, он быстро набрал сообщение, зная, что оно не будет получено.

Джош: Никуда не езди. Я иду к тебе. Оставайся в Винтервилле, я приду, как только смогу.

***

Гостиница была полна людей, куда ни глянь. Даже Грей Хартсон и его семья устроились на диване, ожидая, когда пройдет буря. Персонал делал все возможное, передавая горячие чашки с какао и кофе, а также выпечку и бутерброды, которые они быстро приготовили. Аляска сидела за столом, распределяя спальни для тех, кто в них больше всего нуждался — дети и пожилые люди, в то время как Гейб и Эверли рылись в бельевом шкафу, складывая подушки и одеяла для тех, кто будет спать в вестибюле и столовой.

Несмотря на то, что снаружи было темно и мрачно, все были в хорошем настроении. Аляска включила рождественскую музыку, и люди подпевали, их голоса эхом разносились по вестибюлю. В углу кто-то собрал всех детей и читал им «Это была ночь перед Рождеством», пока все они смотрели вверх, их милые лица были полны волнения, потому что это было намного веселее, чем ложиться спать и ждать Санту.

— Ты в порядке? — спросила Долорес, когда Холли уставилась в окно, морщась от силы ветра, который швырял снежинки в стекло.

— Там все плохо, — сказала Холли.

— Через несколько часов все будет в порядке. Ты же знаешь, на что похожи эти бури, — Долорес похлопала ее по руке. — Держись, дорогая.

— Джош застрял у себя дома. У него не будет электричества, — она надеялась, что у него хватило ума принести дров до того, как буря станет слишком сильной. Это был единственный способ согреться.

— Его здесь нет? — спросила Долорес, нахмурив брови. — Почему?

Холли закусила губу, ее глаза защипало.

— Мы поссорились.

— О, милая. Неудивительно, что ты беспокоишься, — Долорес похлопала ее по руке. — Все будет хорошо. Ты сможешь добраться до него утром. Он разумный человек. Он знает, как согреться.

Холли глубоко вздохнула.

— Да, — но это не мешало ей проверять погоду каждые несколько минут. Или жалеть о том, что она лгала ему.

— Все в порядке? — спросил Чарли Шоу, передавая Долорес чашку с какао. — Я положил в него кое-что дополнительное, — сказал он ей, похлопав по карману, где виднелось очертание фляжки с виски.

Долорес благодарно улыбнулась ему.

— Холли беспокоится о Джоше. Он застрял у себя дома.

— Ах, будет холодно, но с ним все будет в порядке, — Чарли подмигнул Холли. — Ты и этот парень Джош, вы — пара, да?

Холли с трудом сглотнула.

— Вроде того, — или были, пока она не причинила ему боль. Новый укол вины пронзил ее нежное сердце.

Чарли похлопал ее по руке.

— Он останется внутри. Это все, что нужно делать в такую погоду.

— Я уже сказала ей это, — Долорес сделала глоток какао и поморщилась. — Что, черт возьми, ты сюда налил?

— Немного моего самогона.

Долорес широко раскрыла глаза.

— Я уже вижу двух тебя.

— Двух кого? — спросил Норт, появляясь позади Холли.

— Чарли делится своим самогоном, — голос Долорес звучал невнятно. — Хочешь немного?

Норт поморщился.

— Думаю, я откажусь, — он толкнул Холли плечом. — Ты как, держишься?

— Может быть, мне стоит выйти на улицу, — Холли снова выглянула в окно. — Думаю, я могла бы дойти до его дома пешком.

— Черт возьми, нет. Ты найдешь там свою смерть. И вообще, как ты увидишь, куда идешь? У тебя больше шансов наткнуться на дерево, чем найти его дом, — Норт покачал головой.

— Он прав, — Чарли кивнул. — Я расчищу дорогу утром. Нам всем просто нужно оставаться на месте до тех пор.

Кто-то пел «Тихую ночь». От этих наводящих грусть нот у нее защемило сердце.

Затем по вестибюлю эхом разнеслись гудки.

— У нас есть связь, — крикнул кто-то.

— Мой телефон работает!

О, слава Богу!

Холли достала телефон, чтобы позвонить Джошу. Она затаила дыхание, когда ее экран засветился.

Джош: Никуда не езди. Я иду к тебе. Оставайся в Винтервилле, я приду, как только смогу.

О нет. Нет, нет, нет.

Ее сердце начало колотиться о грудную клетку.

— Он вышел на улицу, — сказала она, ее голос был полон ужаса.

— Что? — Норт наклонился, чтобы посмотреть на ее экран. — Какого черта он это сделал?

Долорес и Чарли обменялись встревоженными взглядами.

— Я не знаю, — Холли покачала головой. Она снова почувствовала, как наворачиваются слезы. Она с трудом сглотнула, пытаясь оттолкнуть их, потому что сейчас было не время плакать. Ей нужна была трезвая голова. Чтобы понять, что делать.

Потому что мужчина, которого она любила, был в этой буре, пытаясь добраться до нее.

— Гейб? — крикнул Норт.

— Да? — он поднял голову и подошел к ним. — Что случилось?

— Джош попал в бурю. Ты можешь вызвать горную спасательную службу?

Гейб достал из кармана телефон.

— Я могу, но они не выйдут. Не в такую погоду.

— Все равно позвони им, — сказал Норт. — Зарегистрируй его исчезновение.

Холли снова уставилась в окно. Снег сыпался, прилипая к стеклу.

— Что мы можем сделать? — пробормотала она, качая головой.

— Мы можем сделать только одно, — сказала Долорес, сжимая губы. Ее слова больше не были невнятными. Забавно, как чрезвычайная ситуация может отрезвить человека. — Нам нужно созвать городское собрание.

***

Идти в такую бурю, как эта, оказалось плохой идеей. Даже в толстом пальто на подкладке и ботинках, в зимних перчатках и шапке, плотно закрывающих любые открытые участки кожи, кроме лица, Джош все еще чувствовал, как холод просачивается сквозь него. Ветер был безжалостным, когда обрушивался со склона горы, снежинки хлопали его по лицу, как будто у них были личные разногласия с ним.

Он сделал глубокий вдох, заставляя свое тело двигаться вперед, делая медленные, но уверенные шаги, пока его ботинки хрустели по снегу.

Он мог видеть только на пару сантиметров вперед. Достаточно, чтобы разглядеть, что он все еще на дороге, благодаря просвету между деревьями, но он понятия не имел, как далеко он прошел или как далеко еще нужно было идти.

Джош также не видел ни одной машины. Он не был уверен, что кто-нибудь сможет сесть за руль в такую погоду и действительно благополучно добраться до места назначения. На дороге уже было около метра снега, и еще больше на обочине, так как ветер поднимал снег до полутора метров в высоту.

Если Холли села в свою машину, то наверняка где-то остановилась.

У нее там было одеяло.

Хотя она достаточно умна, чтобы понимать, что ей нужно оставаться там, где она была.

Да, и ты достаточно умен, чтобы понимать, что тебе следовало остаться дома, идиот.

Он моргнул от ярости собственных мыслей.

Спасибо, мозг.

Даже он обернулся против него.

Это потому, что ты полный придурок. С тех пор, как покинул Цинциннати этим утром.

Неужели это было только сегодня утром?

Он набрал полный рот воздуха. Джош не осознавал, насколько крут холм в Винтервилле, когда ехал по нему. Теперь, когда он шел пешком, ему казалось, что он взбирается на Эверест.

За исключением того, что только идиоты взбираются на Эверест в бурю.

Снег прилипал к его ресницам, делая его зрение нечетким. Он сморгнул его, пытаясь сосредоточиться на дороге впереди. Она была окутана тьмой, такой же, какой была с тех пор, как он покинул свой дом.

Когда это было? Час назад?

Два?

Он потерял всякое чувство времени и расстояния. Он вытащил телефон из кармана и моргнул, когда увидел, что наконец-то есть связь.

Затем телефон выскользнул у него из рук и упал в снег. Джош упал на колени.

Его руки в рукавицах были бесполезны, когда он копался в снегу, чтобы достать телефон, но он не осмеливался снять перчатки. Он был идиотом, и его мозг установил это, но у него не было желания умереть.

Когда он, наконец, извлек его, телефон был покрыт снегом. Джош встряхнул его, моля Бога, чтобы вода не попала внутрь. Когда экран засветился, он ухмыльнулся, потому что наконец-то что-то пошло ему в плюс, даже если ветер все еще был суровым, когда хлестал его по лицу.

Затем, словно по рождественскому чуду, зазвонил телефон, и на экране вспыхнуло имя Холли.

Он усмехнулся, проводя носом по кнопке «Принять вызов», чтобы не пришлось снимать перчатки.

— Холли? — ему пришлось кричать, чтобы услышать свой собственный голос сквозь шум ветра.

Неразборчивое жужжание было его единственным ответом.

— Холли? Где ты находишься?

На этот раз воцарилась тишина. И будь он проклят, если это не было хуже, чем вообще никакой связи.

— Холли, где бы ты ни была, оставайся там. Здесь просто кошмар. Что бы ты ни делала, никуда не выходи.

Никакой связи не было. Он вообще ничего не слышал. Когда он посмотрел на экран, тот был черным.

Он снова попытался включить его носом. Ничего. Затем, расстроенный, он засунул телефон обратно в карман.

Она была жива и пользовалась своим телефоном. Это все, что ему нужно было знать. Теперь он собирался идти дальше, пока не найдет ее.