Глава сорок седьмая

К вечеру Натия вернулась ни с чем. В городе около десятка трактиров, и в каждом на вопрос о беременной гостье только пожимали плечами. Паулина сейчас должна быть на восьмом месяце, и любой трактирщик заметит её живот.

Я что-то упустила? Неужели она потеряла ребёнка? Энцо не говорил, какой она была перед отъездом. А вдруг?..

А если…

Вдруг она уже в темнице?

— У тебя усталый вид, — заметил отец Магуайр, наблюдая за мной. — Ты сегодня ела?

Я покачала головой. Всё, что съела, осталось там, на улице. Он тут же усадил меня за стол, помимо которого в крошечной келье были только стул, узкая койка и один-единственный крючок на стене. Каморка предназначалась для священников, прибывших изучать архивы, и нам с Натией нельзя было тут задерживаться, привлекая внимание.

После цитадели я сходила к мельничному пруду, но Каден там не появлялся. Сердце сжали холодные пальцы. Только бы ничего не случилось!

Неудачу Натии уже обсудили, и священник поинтересовался, как прошёл день у меня. Я лишь молча подпёрла лицо руками, обдумывая новости.

Измена принцессы Арабеллы подорвала здоровье короля. С тех же пор королева не появлялась на людях, да и свита её приближённых скорбела в затворничестве по павшим солдатам. Даже к тёте Бернетте я пробраться не могу: дворец охраняют лучше последней на свете сокровищницы. Братья, которые так отчаянно мне нужны, уехали вместе с солдатами, на чью поддержку я рассчитывала; Паулина куда-то пропала… Всё сыплется из рук. И вдобавок народ убеждён, что принца Вальтера вероломно зарезала сестра.

Я закрыла глаза.

И это лишь первый день.

Неожиданно я осознала — то, что вело меня вперёд через любые преграды и невзгоды, стало моей слабостью. Я привязана к Сивике узами, о которых раньше не задумывалась. Изменники мне всё так же ненавистны, но ведь здесь живут и дорогие люди. Отвернётся ли от меня деревенский пекарь, что давал на пробу тёплого хлеба? Или конюший, научивший меня ухаживать за лошадьми? Солдаты, которых я обчищала в карты, а они только расплывались в улыбках? Важно, что они думают.

Не забуду, как расчётливо изучал меня Комизар в первую встречу. Он знает меня лучше, чем все морриганские министры и даже сейчас невидимой рукой правит бал.

Я прижала ладони к глазам. Ну уж нет, я не поддамся отчаянию.

«Это ещё не конец».

Отец Магуайр поставил на стол горячую похлёбку, с которой я через силу затолкала в себя кусок хлеба.

Вальтер мёртв, и этого не изменить. Как и отношения людей ко мне.

— Как там с записками? — начала я.

— Готовы к отправке, — кивнул священник. — Но королевская печать придала бы им внушительности.

— Ладно, посмотрю, что тут можно сделать.

— Если честно, затея кажется слишком опасной. Дело того стоит? Может, лучше?..

Это страховка, на всякий случай. Поможет купить время.

— Но…

— Весть проглотят, как кружку бесплатного эля.

Вздохнув, он кивнул. Я попросила ещё об одной услуге: осторожно выспросить, не пропали ли другие книжники.

Я сняла плащ с крючка и прошлась глазами по искусному шву Натии на подкладке. Возможно, в сумерках меня и не заметят. Скорее всего, братья вернутся из Града Священных Таинств лишь через несколько дней, но просто ждать их без дела я не могу.

Могучая, величественная цитадель. Если архитектура Венды сродни наряду из лоскутов тряпья, то Морриган облачена в практичное, добротно скроенное платье с запасом в швах, которое при желании можно и расширить.

Замок разрастался веками, наравне с королевством, и, в отличие от Санктума, упорядоченно. От древнего главного корпуса в середине отходили ещё четыре крыла, обросшие башнями и пристройками. Сколько раз юная принцесса пряталась там в бесчисленных укромных закутках, ускользнув из лап наставников через проходы и коридоры. Так досконально изучить все тёмные шкафы и чуланы, все неприметные ниши и уголки может лишь ребёнок, отчаянно жаждущий свободы. А ещё из замка ведут тайные ходы на случай бегства, о которых уже никто не помнит. Эти заросшие пылью пережитки смутной древности так завладели моим любопытством, что я не могла пройти мимо.

Королевский книжник знал о моём секрете и даже пытался меня ловить, но всякий раз оставался ни с чем. Я понимала, за каким углом стоит притаившийся наставник, где поджидает шёлковая нить с колокольчиком, и моё путешествие по замку невозможно было остановить. К тому же, настойчивость книжника подогревала во мне азарт и учила не попадаться на глаза. Он тоже стал для меня своего рода наставником.

Дворцовые сады тоже предоставляли целую тьму укрытий. Сады позади замка также предоставляли немало возможностей улизнуть. Помню, как с братьями пробиралась сквозь неряшливо подстриженные живые изгороди, некоторые проходы в которых были так широки, что мы все устраивались в них под прикрытием ветвей и лакомились тёплыми сладкими пирожками, стащенными из кухни.

Я и сейчас пряталась в кустах, выжидая подходящий момент. Приметилась и швырнула камень точно в цель. Стражники обернулись на шум, а я прошмыгнула в тень крытого перехода.

Я в цитадели. Теперь меня никто не остановит.

Я кралась по коридорам, ощущая, как пьянит опасность. Кровь стучала в ушах, но обострённые до предела чувства улавливали малейший шорох. Отовсюду доносились такие знакомые звуки запахи… а следом за ними кралось что-то ещё. Теперь я знаю, как его назвать. Оно зверем проползло мимо, источая смрад, задевая меня брюхом. Стук его сердца отдавался в стенах и я ощущала на языке отвратительный сладковатый вкус. Зверь ступал по-хозяйски, привычно — здесь его логово уже много лет. И он голоден.

Возможно, поэтому я всегда так и рвалась в раздолье полей и лесов с братьями. Ощущала тлетворный запах предательства ещё в детстве, но не понимала, что это такое. Теперь же истина шептала отчетливо, называя имена виновных. Здесь обитель заговора. Он завладел цитаделью, и мне придётся её отвоёвывать.

Держась в тени, я босиком кралась по проходу. Если где-то слышались шаги, тут же ныряла за шкаф или в укромную нишу. В замке только четыре тюремных камеры — промозглые клетки в подземелье для ожидающих верховного суда. Стражи на подступах я не увидела, значит, Паулины там нет. Для верности позвала её шёпотом во тьму, но ответа не последовало. Уже неплохо, хотя расслабляться рано, ведь её могли заточить где-то ещё. Я вновь пробралась к лестнице. Путь лежал на третий этаж.

Я заглянула в тёмный восточный коридор, ведущий к покоям королевский семьи. Массивная входная арка, давно привычная, теперь напоминала разверзнутую пасть, а огромный белый камень в навершии свода — грозно занесённый меч.

На посту в коридоре стояли двое стражников. Вокруг — ни души. Блуждающий по цитадели сквозняк таинственным образом затих. Даже тётушка Клорис не сновала, как обычно, туда-сюда с причитаниями о чьих-то кривых руках. У неё даже скорбеть нужно по строгим правилам. Повседневные хлопоты — смысл её жизни. Воплощённая деловитость, никакого смеха, никаких грёз. Как я её теперь понимаю. Хотя, быть может, правила уже не так много для неё значат, горе берёт своё.

Едва я подошла к балкону галереи, пульс измены заглушили чьи-то слова:

«Ему конец».

Я остановилась.

«Они его добьют».

Сердце захолонуло. Кого добьют? Неужто Рейфа? В королевстве у него неспокойно. Или Кадена, от которого по-прежнему ни весточки? Может, знакомые коридоры всколыхнули в памяти гибель Вальтера? Я заставила себя дышать ровно. Вальтер. Не одной мне тяжело далась его смерть. Сколько же скорбящих сердец вокруг!

Моя цель лежала впереди, однако ноги несли совсем в другую сторону.

Я стояла, скрытая полумраком. Что-то тёмное и когтистое неспокойно ворочалось в душе, будто раненный зверь. Мать с раздражённым видом вытаскивала из волос шпильки. Достала последнюю, и шёлковые чёрные пряди опали на плечи.

— Он погиб в бою, — заговорила я. — На моих глазах. Подумала, тебе стоит знать.

Её спина напряглась.

Он умер с мечом в руке, мстя за Грету. Я своими руками вырыла могилы ему и товарищам, сама пропела молитву. Вальтер похоронен, как полагается — все похоронены, я позаботилась. Знай об этом.

Она медленно повернулась. Боги милосердные, как же мне хотелось броситься к ней в объятья, прижаться к груди! Но нет. Она мне лгала.

— У меня есть дар, — продолжила я. — И я знаю, чего ты добивалась

Её глаза влажно засверкали, но в них не промелькнуло и тени удивления. Мама сглотнула.

— Почему ты так спокойна, матушка? Неужели, кто-то предупредил обо мне?

— Арабелла… — Она подступила на шаг.

— Лия! — одёрнула я, выставив руку. — Хоть раз в жизни назови меня именем, которое сама же навесила! Ты знала, что оно…

Внезапно из-за шкафа выступила тёмная долговязая фигура.

— Это я предупредил о вас. Ваше письмо дошло.

Королевский книжник!

Я потрясённо отшатнулась.

— Нам нужно поговорить, Арабелла, — начал он. — Нельзя…

Я выхватила кинжал и в неверии уставилась на мать. Горло сдавило тисками.

— Умоляю, не говори, что, пока я хоронила брата и его товарищей, ты плела на пару с ним заговоры!

Она покачала головой, хмуро сдвинув брови.

— Но это так, Арабелла. Мы уже много лет заодно. Я…

Дверь распахнулась, и в покои шагнул стражник. Мой взгляд метнулся от книжника к матери.

Западня!

Заметив мой кинжал, стражник подступил с мечом наготове. Я без раздумий нырнула в окно, через которое забралась, едва устояла на узком карнизе и побежала по нему вдоль стены. От слёз перед глазами всё дрожало, карниз плясал под ногами, словно хлипкий верёвочный мостик. Я неслась почти наугад, молясь, чтобы нога нашла камень, не угодила в пустоту. Из окна за спиной донеслось: «Остановите её!», громыхали шаги, но я не просто так выбрала путь. Вмиг скрывшись из виду, я направилась в противоположное крыло замка.