Глава сорок шестая

Паулина

Я сказала Берди и Гвинет, что схожу на кладбище. Вдруг там снова будет Андрес? Наши с ним беседы выходили не слишком плодотворными, но кое-что я всё же узнала. Смерть гонца, сообщившего об измене Лии, поразила его так же, как и Брина с Реганом. Андрес тепло дружил с тем солдатом и теперь оплакивал, как павших соратников. Быть может, сдавленные слова умирающего не так поняли? На это Андрес лишь пожал плечами и ответил, что его отец, вице-регент, сам не верил своим ушам. Мне захотелось поговорить с вице-регентом самой, но в ушах стояли слова Брина: «Обещайте, что затаитесь. К цитадели ни шагу».

Я бы потерпела ещё, но неопределённость заглушала голос разума, требуя правды любой ценой.

— Здравствуй, Микаэль.

Увидев меня в переулке за кабаком, он остолбенел. На руке у него висела девица с роскошными каштановыми кудрями. Он отцепил её и махнул идти вперёд, буркнув, что догонит.

Моё лицо скрывал капюшон, но голос Микаэль не мог не узнать.

— Паулина!

Тот же тембр, медово-ласкающий и бархатистый, что я запомнила. По спине пробежала дрожь.

— Ты не приехал, — только и смогла выговорить я.

Он шагнул ко мне, и я крепче прижала к животу корзину. Лицо Микаэля выражало тревогу и раскаяние.

— Мне пришлось вернуться в армию, Паулина. Семье нужны деньги…

— А мне сказал, что у тебя нет семьи.

— Просто не люблю говорить о родных. — Микаэль на миг отвёл глаза, словно стыдясь.

Сердце больно кольнуло.

— Со мной мог бы и поделиться.

— Я так по тебе скучал… — сменил он тему и подступил ещё на шаг. Его рука потянулась ко мне, словно он знать не знал никакую девицу с кудрями. Я поставила корзину на землю и откинула плащ.

— Я тоже скучала.

Он потрясённо уставился на мой округлившийся живот. Мгновение казалось вечным, словно последний вздох умирающего. Наконец, Микаэль неуклюже кашлянул и сложил руки на груди.

— Поздравляю, — и затем настороженно: — Кто отец?

На мгновение перед глазами встала Лия. Растрёпанные волосы разметались по плечам, глаза влажно блестят, грудь вздымается, а голос хрупко подрагивает, как весенний лёд.

«Он мёртв, Паулина. Мне очень жаль».

Микаэль пристально глядел на меня, ожидая ответа. Он был первым и единственным моим мужчиной, и сам отлично это знал. Его губы сжались в струнку, зрачки стали с булавочную головку. Я будто видела, как мелькают его мысли в поисках изворотливых слов.

— Ты его не знаешь, — ответила я, и плечи Микаэля расслабленно опустились.