ГЛАВА 5

Я жду, когда узнаю, с кем мне придётся столкнуться сегодня.

Теперь рёв толпы звучит знакомо. Я отодвигаю шум на задворки сознания и рассеянно оглядываюсь по сторонам. Мой взгляд падает на Греха, он разговаривает с мужчиной, стоящим рядом. Он ловит мой взгляд и подмигивает, напрягая мускулы.

Я закатываю глаза. Разумеется, я не льщу себе, думая, что единственная, кто пользуется его вниманием, но втайне я нахожу его выходки забавными. Пока мы находились в казармах Трюкача, из его комнаты вышло не менее пяти женщин. Само по себе это не было необычным. У мужчин в наших казармах постоянно была женская компания. Но мы находимся в Шестом Секторе всего три дня. Интересно, он уже перепробовал всех женщин на Гласиуме?

Я больше не нахожу напряжение в Клетках угрожающим, хотя мне никогда не будет комфортно рядом с Хейлом и его мужчинами. Я глазами ищу длинное чёрное меховое пальто, которое он постоянно носит. Мерзкий мужчина стоит передо мной, разговаривая с человеком, который кажется отдалённо знакомым. Я не могу понять, откуда я его могу знать. Я изучаю жирные чёрные волосы человека. Сердце выпрыгивает из груди, когда мужчина поворачивается, и на меня обрушивается узнавание.

Блейн.

Я уже почти встаю, когда вспоминаю, что он не может узнать меня. Он видел меня только в вуали. Я и забыла, что он на год был изгнан в Шестой Сектор. Что он здесь делает? Я хмурюсь. Должен ли член ассамблеи вступать в разговор с таким человеком, как Хейл? Джован не может быть осведомлён об этих отношениях, хотя я не знаю, какова роль Блейна в замке. Я никогда не интересовалась этим. Двое мужчин выглядят так, будто они друзья. Они ухмыляются. Непринуждённо общаются друг с другом.

Я слишком долго таращусь на них. Убийца заметил это, и его лицо исказилось в гримасе. Я заставляю свои напряжённые плечи расслабиться и отворачиваюсь в другую сторону, и вижу Алзону, которая возвращается с другой стороны вместе с Кристал. Она поднимает глаза и замирает. Я никогда не видела, чтобы кто-то так быстро бледнел. Она бросается назад, таща за собой Кристалл.

Я в замешательстве поворачиваю голову, решая посмотреть, что её напугало. Всё кажется нормальным. Затем мой взгляд останавливается на Блейне. Она знает его. Алзона боится его! Я двигаюсь вдоль изогнутой стены ямы туда, где она судорожно что-то шепчет Кристал. Когда я приближаюсь, её взгляд перескакивает на меня и потом поверх моего плеча. Её лицо снова бледнеет. Она бросается за скамейку Трюкача.

За моей спиной раздаётся насмешливый голос:

— Где же тогда эта женщина Алзона?

Я поворачиваюсь, Блейн останавливается прямо передо мной, задрав свой маслянистый нос. Хейла с ним больше нет. Я проверяю окружающую территорию. Меня окружают люди Трюкача.

Я выпячиваю левое бедро, скрещивая руки.

— Это я. Кто спрашивает?

Кристал ёрзает рядом со мной.

Блейн поднимает брови и ещё раз осматривает меня.

— Ты? — его тон покровительственный. Сомневающийся.

— У тебя с этим проблемы, старик? — рычу я, пододвигаясь ближе.

Он прищуривает глаза.

— Ты знаешь, с кем разговариваешь?

Знаю, что делает моё следующее замечание ещё более забавным.

— С жирным ублюдком с палкой в заднице? — спрашиваю я.

Спасибо, Алзона, за столь яркие ругательства.

— Тебе стоит знать, что я один из советников Короля.

Я фыркаю. Чёртов лжец.

— Серьёзно? А почему королевский советник находится в Шестом Секторе? Кажется, Королю ты больше не нужен.

Люди Трюкача поочередно смотрят, то на прячущуюся Алзону, то на меня, притворяющуюся ею. Они ничего не говорят.

Краем глаза я вижу её ноги, торчащие из конца скамейки. Соблазн взглянуть непреодолим.

— Я провожу тур, — говорит он, фыркая.

Его черты лица складываются в жёсткие линии.

Я хлопаю его по плечу, подмигивая ему со знанием дела.

— Конечно, старик, конечно, — я прохожу мимо него. — Кристал!

Я щёлкаю пальцами. Она бежит за мной. Мы возвращаемся на нашу скамейку, и после нескольких напряжённых минут мимо проносится Блейн. Я игнорирую его яростный взгляд, направленный в мою сторону.

— Лёд, — шепчу я, — проследи за ним. Убедись, что он ушёл.

Он странно смотрит на меня, но соскальзывает со скамейки, чтобы выполнить мою просьбу.

Алзона, спотыкаясь, возвращается к нашей скамейке, всё ещё бледная. Кристал сжимает её руку. Обычно властная хозяйка казармы смотрит на меня свысока, выражение её лица невозможно прочитать. Я не задаю вопросов, она сама мне расскажет, если захочет. Хотя я очень сомневаюсь, что она захочет. Но это не значит, что я не попробую разобраться сама.

Лёд проскальзывает обратно.

— Он не ушёл. Он сидит тремя уровнями выше.

Я смотрю наверх, но он вне поля зрения. Я гадаю, кто с ним.

Я жду от Алзоны решения, пока не понимаю, что она до сих пор в шоке.

— Тебе нужно отсюда выбраться? — спрашиваю я.

Она кивает. Я быстро собираюсь с мыслями. Алзона только что договорилась о моём бое, так что я не могу уйти. Если Блейн останется, чтобы посмотреть мой бой, он поймёт, что я не Алзона.

— Осколок, Лавина, Вьюга, Шквал, подойдите.

Мужчины наблюдали за происходящим во время разминки. Я встречаю взгляд Осколка, а затем поднимаю глаза на Лавину.

— Алзона уходит, — говорю я. — Осколок, думаю, будет лучше, если ты возьмёшь на себя организацию остальных боёв.

Осколок кивает.

— Лёд, отведи Алзону и Кристал обратно к Трюкачу. Не дай этому мужчине увидеть их на выходе.

Лёд прыгает вверх и вниз, глаза сверкают. Сейчас он в самом активном состоянии, в каком я его видела.

— Так сгодится?

Я бросаю торопливый взгляд на Алзону. Она просто ещё раз кивает. Её смиренное поведение меня беспокоит. Обычно она такая сильная. Что сделал Блейн, чтобы заставить её так бояться?

— Остальные будут драться и стараться вести себя нормально, насколько это возможно. Если кто-нибудь спросит, Алзона была больна.

Если нам повезёт, Блейн уйдёт раньше, чем узнает правду.

Алзона, Кристал и Лёд уходят, а остальные пытаются вернуться к обычному порядку вещей.

— Наконец-то, — говорит Вьюга. — Мы можем выбрать свои матчи.

Осколок бросает на него язвительный взгляд.

— Ошибаешься. Я могу их выбрать.

Я оставляю им их работу, а сама начинаю разминку. Отсутствие Алзоны не проходит незамеченным. Со скамьи Трюкача было брошено несколько заинтересованных взглядов, когда Осколок начал договариваться о наших поединках.

Осколок подходит после разговора с Трюкачом.

— Сомневаюсь, что ты обрадуешься, но я хочу, чтобы ты заранее знала, что это была договорённость Алзоны, и этот соперник близок к твоему уровню. Если ты будешь сосредоточена, ты победишь.

Я прищуриваю глаза и жду.

— Грех.

— Нет!

Я задыхаюсь, замахиваюсь на него, хотя это не его рук дело. Он отпрыгивает.

— Через два боя.

Я продолжаю растягиваться, пыхтя. В моём животе зародилось беспокойство. Грех постоянно шутит, но я видела его в яме. Он смертельно опасный противник. И мне не совсем комфортно находиться в непосредственной близости от него. Одно дело — смеяться над его шутками и заигрывании с другой скамейки. Другое дело, когда мы соприкасаемся кожей.

Начинается следующий бой. Я пробегаюсь по своей стартовой стратегии, зная, что, скорее всего, мне придётся адаптировать её в ходе боя. Я могу быть уверена, он сделает то же самое.

— Твоё лицо, — раздается мягкий голос позади меня.

Я поворачиваюсь к Шквалу, который занимается растяжкой.

— Что? — спрашиваю я и наблюдаю, как он краснеет.

С тех пор как я поцеловала его в щёку, стало ещё хуже.

— Твоё лицо выдает тебя, — говорит он. — Ты показываешь, что собираешься делать. Это то о чём ранее говорил Осколок. Он использует это, чтобы предугадать твои движения. Остальные из нас не настолько быстры, чтобы это имело значение. Но не Грех. И я уверен, он знает, что ты это сделаешь.

Я возвращаюсь к растяжке, обдумывая его слова. Почему я не подумала об этом? В этом есть смысл. Я никогда не сражалась без вуали, поэтому сокрытие эмоций никогда не было проблемой.

Моё сердце начинает колотиться, когда раздаётся предупредительный колокол. Как обычно, я иду вокруг Клеток к двери, проходя мимо скамейки Трюкача. Его люди окликают меня. Не в унизительной форме — дружелюбно. Перед ними стоит Грех. Он кланяется и жестом приглашает меня войти первой.

— После тебя, Принцесса.

— Не могу дождаться, когда увижу это!

Я качаю головой в сторону Трюкача, который гогочет от радости.

Мы входим в яму бок о бок. Последние несколько боёв толпа скандировала моё имя, но сегодня имя Греха звучит громче.

— Ты сражаешься со знаменитостью, — говорит он, проводя пальцем по середине груди.

— Так поэтому все женщины ходят в твою комнату? — спрашиваю я.

— Нет, потому что я самый красивый экземпляр, который ты когда-либо видела. И самый искусный, — он вздёргивает брови в моём направлении.

Я качаю головой, стараясь не улыбаться.

Я цепляюсь за концентрацию, и она быстро приходит. Звонит колокол. Этот бой отличается от других. Мы кружим вокруг друг друга. Его взгляд скользит по моему телу. Он пытается вывести меня из себя. Толпа смеётся вместе с ним.

Я дистанцировалась от своих эмоций. Я оставила их позади.

Он подходит ближе. Я улыбаюсь ему и делаю выпад вперёд, целясь ложным ударом в его голову. Он делает движение, блокируя удар. Я предвижу это, и мой настоящий удар летит к его промежности. Он успевает поймать мою ногу до того, как она коснётся его.

Мне нужно вырваться из его захвата. Я отталкиваюсь свободной ногой и бью его коленом в лицо, затем отталкиваюсь от его груди и переворачиваюсь на спину. Грех шатается, кровь течёт из его носа. Он опускает руку и, к моему удивлению, улыбается. Я вижу, как по его лицу пробегает первая искренняя эмоция. Интрига, предвкушение. И снова я не льщу себе, думая, что его интересую лично я. Я знаю, потому что его выражение лица отражает моё собственное.