Отдай мне свою душу

Демон сидел напротив меня в моей гостиной. От него воняло как от гнилой курицы. На удивление это был не запах дерьма, серы и чем там еще от них пахло в приданиях, ― это был совершенно другой смрад. И я задавался вопросом, мог ли это исправить душ, или таковым было просто демоническое естество ― вонять гнилой курятиной.

Он был зеленым, а не красным. Ни рогов, ни хвоста у него не было. Ни гулкого голоса, ни шипящего бульканья тоже. На самом деле, его голос был высоким и надтреснутым, как у подростка, у которого еще не началось полового созревания. Мне пришлось подавить смех, когда я впервые услышал его голос. До сих пор все мои ожидания относительно темной стороны и ее приспешников не оправдались от слова совсем. Включая страх, который, как вы могли бы ожидать, будет сопровождать такую встречу. Но это существо? Оно не было таким уж пугающим. И из-за его вида мне было трудно воспринимать его всерьез.

― Итак, значит, я подписываю вот эту бумагу и смогу круто играть на гитаре? ― спросил я его, указывая на старый пергамент, который лежал на кофейном столике между нами.

Пергамент. Клише, верно?

― Точно, ― сказал он, жуя жвачку. Большую и красную. Я не знаю, пытался ли он скрыть свой запах или ему просто нравилась жевательная резинка.

― И, подписав этот документ, ты получишь мою душу, верно?

― Угу.

― И что ты собираешься с ней делать?

― Тебе... лучше не знать.

― Почему? Я имею в виду… какой в этом смысл для тебя? Что ты получишь от того, что у тебя будет моя душа?

― Это значит, что у тебя ее не будет. ― Демон начал раздражаться.

― Итак, она ничего не даст тебе, кроме того, что у меня ее не будет?

― Да... Теперь ты, может, уже порежешь себе палец?

― Подожди, ты собираешь души, но не можешь их использовать? Это все равно что ненавидеть бейсбол и собирать все карточки только для того, чтобы они не достались кому-то другому.

― Да, что-то вроде этого.

― Ты знаешь, как мы это здесь называем? Мы называем это идиотизм.

Демон нахмурился, и его глаза загорелись оранжевым, отбрасывая на стену моей гостиной образы знаменитых гитаристов, будто он дразнил меня: Ангус Янг, Закк Уайлд, Слэш, Ингви Мальмстин, Джон Петруччи, Рэнди Роудс, Эдди Ван Хален и Джими Хендрикс. Все в разных позах, исполняющие соло на гитарах, на их лицах был экстаз. Скривленные губы, стиснутые зубы и прищуренные глаза.

― Здесь мог бы быть и ты.

Изображения начали двигаться, каждое в своем собственном анимационном фильме. Я мог слышать какофонию струнных, все в разных тональностях, искажениях и постоянной обратной связи, которая, казалось, массировала мои уши и щекотала позвоночник. Это была эйфория, и я с широко раскрытыми глазами наблюдал, как эти анимации завораживали меня, заставляя разрезать кожу и поспешно вписать свое имя кровью в дьявольский контракт.

Я посмотрел на гитару, которая стояла в углу комнаты. «Фендер Стратокастер». За те два года, что я владел ей, брал ее в руки меньше дюжины раз, накладка все еще блестела, лады не потемнели. В общей сложности я играл на ней не более четырех часов, перебирая струны, бив по каждой из них медиатором, который неуверенно держал в руке. Каждый короткий сеанс с ним был похож на первый поцелуй с девушкой, которая была далеко не в моей категории, мои руки были робкими и неуклюжими.

― Подумай о цыпочках, которых ты получишь, ― сказал демон. ― Когда ты выйдешь на сцену в своем оттопыренном спандексе.

― Э-э, спандекс больше не котируется, чувак. Попробуй еще раз.

― Когда ты выйдешь на сцену в костюме с блестками и шарфами.

― Опять, мимо.

― Вздор! Стивен Тайлер все еще это делает.

― Да, но Джо Перри-то нет. Помнишь. Мы здесь как бы говорим о гитаристах.

Демон вздохнул, явно разочарованный. Он выплюнул жвачку на стол, и она прилипла к пергаменту рядом с надписью «подписать здесь».

― Когда ты выйдешь на сцену в коже и шипах.

― Ближе.

― Джинсы и футболка?

― В точку.

― Цыпочкам нравятся джинсы и футболки, ― неуверенно сказал он.

У меня сложилось впечатление, что он ни черта не смыслит в музыке.

― Чувак, я женат. Счастлив в браке. Я просто хочу уметь хорошо играть на гитаре. Так ты можешь это сделать или нет?

― Возьми свою гитару.

Широкая ухмылка расплылась на его гоблиноподобном лице, когда он указал на мой Стратокастер.

Я поднял гитару, положил ее на ногу и вытащил медиатор из-под струн.

― Подключайся, ― сказал демон.

Мой усилитель был маленьким и шел в комплекте с «Фендером». Я не мог сказать, был ли это дерьмовый усилитель или просто была моя плохая игра, что, возможно, кто-то, кто знал, что делал, мог заставить эту штуку петь. Что касается моей игры? Усилитель был будто создан, чтобы поддерживать каждую плохую ноту, которую я извлекал, оскорбительный крик, который загрязнял уши любого, кто находился поблизости.

Демон присел на корточки и повозился с несколькими крутилками, которые там были, повернув тот, что был с надписью «реверберация», на 10.

― Очень жаль, что мы не можем добавить до 11... am. Я прав? ― Даже его шутки были плохими.

Он щелкнул выключателем, и гостиная наполнилась электрическим гулом, ожидая, когда я прерву его вольтовое мурлыканье.

― Играй.

― Поверь мне, ― сказал я. ― Ты не захочешь слышать, как я играю. Черт возьми, я даже не могу снять «Smoke on the Water», не споткнувшись.

― Просто играй.

Я ласкал струны, издавая визгливые звуки, когда останавливался, ища на грифе, с чего именно начать, как вдруг мои пальцы сами по себе взяли верх. Мышечная память, которая появилась из ниоткуда. И не успел я опомниться, как уже играл какую-то серф-музыку Дика Дейла прямиком из 60-х. Не совсем мое, но это было чертовки здорово.

А потом поток прекратился. То, что раньше работало моими пальцами с такой скоростью, точностью и упорством, просто исчезло. И мои пальцы не смогли создать ничего другого достойного, дрожа от адреналина. Девственные цифры на застежке бюстгальтера для выпускного вечера. Магия исчезла. Но на один прекрасный момент мои пальцы заставили усилитель издать последовательность нот, что, без сомнения, было делом рук демона.

― Сделай это снова, ― сказал я.

― Подпиши контракт, и ты сможешь играть столько серф-рока, сколько захочешь. ― Демон протянул мне красный фломастер. ― Это конечно не кровь, но тоже сойдет.

― Чувак было круто и все такое, но я как бы не хочу играть серф.

― А-а-а. Ты хочешь сделать эту вещь своей сучкой, долбить ее арпеджио и чем там вы гитаристы еще занимаетесь... хочешь обладать настоящими виртуозными фишками.

― Не совсем.

― Классика? Фламенко?

Я покачал головой. Он взял свою жвачку, положил ее обратно в рот и стал жевать.

― Ты блюзмен. Ты хочешь, чтобы от этой штуки воняло Стиви Рэем Воаном. Но учти, парень, я не буду давать тебе талант как у Джимми Пейджа. Это была одноразовая сделка. В Аду все еще смеются надо мной. Парень продал душу и написал «Starway To Heaven».

― Кирк Хэммет, ― сказал я.

― Парень из «Металлики»?

― Он самый.

Демон посмотрел на меня, приподняв бровь и наклонив голову, почесывая подбородок.

― Ты же понимаешь, что все его мастерство кроется в педали, верно?

― Что ты имеешь в виду?

― Я имею в виду, то, что он все делает одной чертовой квакушкой. Ты можешь отполировать любую какашку такой педалью, и она будет сиять, как бриллиант.

― Мне все равно. Это мой любимый гитарист, и именно на него я хочу быть похожим.

― Может, выберешь кого-нибудь еще по хуже, например, парня из U2 с его переключателями высоты тона и педалями задержки. Я бы хотел посмотреть на его дуэль с Ингви.

― Ты же знаешь, что Ингви ужасный автор песен, верно? ― поинтересовался я. ― Есть большая разница между музыкальной мастурбацией и написанием хороших песен.

― Эй! Ты когда-нибудь видел, как он поливает?

― Ингви? Да, конечно, много раз. Он ― сплошная скорость и никакой души. Его музыка очень быстро надоедает.

Демон усмехнулся, и изо рта у него вырвалась струйка дыма.

― Ни одна душа не является правильной.

― Это твоих рук дело? ― спросил я.

― Может быть.

― Ну, если это так, то я надеюсь, что ты привнесешь в нашу сделку немного таланта в написании песен, потому что я не хочу просто сидеть и играть гаммы. Я хочу писать песни.

― Будет тебе талант писать песни. А теперь подпиши уже эту штуку.

Я взял фломастер и снял с него колпачок. В контракте не было мелкого шрифта, который я мог бы пропустить.

Только прямые условия, которые я уже прочитал полдюжины раз, изложенные на простом английском языке.

― Кирк Хэмметт и способности к написанию песен. Никакого серфа, только металл, ― сказал я.

― Будешь сочинять песенки ничуть не хуже Кукловода.

Я посмотрела на лицо демона, ища подвох. Какой-нибудь признак озорства, все, что бы пахло обманом. Затем фары окрасили шторы в гостиной ярким светом.

― Черт возьми! Лиза вернулась домой раньше обычного. Ты должен исчезнуть!

― Подпиши, и я уйду.

― Обязательно подпишу. Просто приди позже, когда она ляжет спать, например.

― Подпиши его прямо сейчас, и я добавлю тебе немного волос.

― Волос?

― Да, я замучу тебе длинные патлы. Твоей жене это понравится.

― А что не так с моими волосами?

― Они слишком короткие. Не будут соответствовать твоему новому таланту.

Снаружи хлопнула дверца машины, на дорожке послышались шаги.

― Мне не нужны длинные волосы. Чувак, исчезни, сейчас же!

― Я спрячусь.

― Спрячешься? Разве ты не можешь просто исчезнуть, типа пуф, и тебя больше нет?

― Могу, конечно, но это оставляет после себя сернистую газообразную штуку... поверь мне, ты этого не захочешь. Жена начнет задавать тебе вопросы. Следующее, что ты осознаешь, ― ты в смирительной рубашке, потому что твоя жена сдаст тебя в дурдом, потому что ты ни хрена не умеешь врать. Я уже видел такое раньше.

― От тебя жутко воняет. Что мне ей сказать на это?

― Это не от меня! ― Демон уткнулся носом в свою подмышку.

― Лезь за диван.

Я подтолкнул демона в другой конец комнаты. Его кожа была холодной и похожей на глину. Он встал на четвереньки и втиснулся за диван.