Но все это означает, что теперь Кейд возглавляет компанию, а также то, что его будут вызывать на работу в самое неподходящее время суток, когда разразится кризис, а в последнее время, похоже, один за другим. Интересно, как бизнес вообще держится на плаву со всеми этими ужасными проблемами, с которыми мы, похоже, сталкиваемся. Я слушаю, как Кейд болтает о работе, и не перебиваю его, не только потому, что это мужчина, которого я люблю, и я бы даже слушала, как он рассказывает мне историю о жареном сыре, а потому, что моя мать и отец Кейда основали компанию, и это их единственное наследие. И для Кейда, и для меня очень важно сохранить его на плаву и сделать настолько успешным, насколько это возможно.

— У меня для тебя сюрприз, — наконец говорит Кейд, в его глазах искрится озорство, и мои зрачки расширяются, когда я смотрю на него с волнением.

— В чем дело?

Он подходит ближе, пряча что-то за спиной.

— Закрой глаза, — говорит он мне, и я подчиняюсь, слегка дрожа.

Я знаю, что я просто большой ребенок, но я чертовски люблю сюрпризы. Это делает меня счастливой, и он это знает, что я и люблю в своём мужчине. Вытягиваю свои руки перед собой, и он вкладывает в них, что-то тонкое и бумажное позволяя мне посмотреть. Я так и делаю, сначала останавливаюсь на его лице, прежде чем мой взгляд падает на предмет в моей руке. Это листок бумаги, и на нем написано "Поздравляю". Я смотрю на Кейда, чувствуя себя более чем немного сбитой с толку, но в то же время испытывая головокружение. Я знаю, что все будет хорошо, что бы это ни было.

— Что это такое? — Спрашиваю я, едва сдерживая свое волнение.

Кейд заключает меня в крепкие объятия, прижимаясь к моим губам еще одним поцелуем.

— Помнишь тот благотворительный аукцион, который мы провели?

Я вспоминаю аукцион, который мы провели для местной благотворительной детской организации. В итоге мы собрали много денег, продав несколько картин, и, если я правильно помню, было также несколько розыгрышей призов для гостей.

— Мы выиграли в лотерею? — Спрашиваю я с удивлением. — Я думала, это запрещено.

Кейд пожимает плечами, прежде чем объяснить, что произошло.

— Думаю, они просто вытащили наше имя. Мы выиграли романтическое путешествие на двоих на Гавайи.

— Гавайи? — Я смотрю на него, мои глаза расширяются от волнения. — Мы можем поехать? — Нерешительно спрашиваю я, полностью ожидая, что он отложит все это из-за работы. Но то, что он говорит дальше, застает меня врасплох.

— Я уже связался с Деидрой — говорит он. — Она может присмотреть за Тео.

— Так вот почему она весь день хихикает?

— Может быть. — Он смеется. — Я забронировал билеты на сегодняшний вечер.

Я ничего не могу с собой поделать, я визжу, я так взволнована. Мы вместе смеемся, когда я восклицаю, что мне нужно начинать собирать вещи. Кейд заключает меня в свои сильные объятия, шепча мне на ухо о некоторых других планах, которые у него есть на меня, прежде чем мы уедем.

Полет в ту ночь был спокойным и вообще без турбулентности. Я нервный летчик, но у меня так кружится голова от волнения и счастья, что я, вероятно, даже не заметила бы нескольких ухабов по пути на Гавайи. Кейд время от времени улыбается мне, отвечая на несколько рабочих писем в последнюю минуту на своем планшете. Большую часть пути я с обожанием смотрю на него, думая, что это первый отпуск, который нам удалось провести вместе. Мы даже не ездили в наш медовый месяц. Поскольку мы вместе уже около трех лет, это действительно позор. Но это ни в малейшей степени не портит мне настроения.

Приехав в отель, я испытываю благоговейный трепет перед красотой нашего окружения. Вся эта пышная зелень, сочные фрукты и цветы как будто мы заблудились и оказались в раю. Любезный служащий отеля показывает нам наш номер. Я говорю "номер", но на самом деле это огромнейший, шикарный номер. Я сразу влюбляюсь в это пространство, но еще больше впечатляюсь, когда выхожу на балкон и любуюсь захватывающим видом. Здесь все лазурное, кристально чистая вода и небольшой остров в нескольких милях от берега. Это действительно великолепно, и я хотела бы, чтобы мы могли остаться здесь навсегда, просто отгораживаясь от всего плохого, что происходило в нашей жизни до сих пор. Пара сильных рук обхватывает меня сзади, когда я слышу щелчок входной двери, сигнализирующий о том, что служащая ушла.

— Бабочка, — бормочет Кейд мне на ухо, и я устраиваюсь в его теплых объятиях на несколько блаженных мгновений, наблюдая, как солнце садится за балкон. — Любовь моя. — Его слова, как мягкие ласки на моей коже, я чувствую себя немного лучше, но Кейд знает меня лучше, чем кто-либо другой, и он может чувствовать напряжение в моем теле.

— Что случилось? — Спрашивает он, и я склоняю голову.

Однако он не примет отказа в качестве ответа. Он берет меня за плечи и осторожно поворачивает спиной к ограждению балкона, так что я оказываюсь лицом к нему. Он берет меня за подбородок, приподнимая мое лицо, пока мы не смотрим друг другу в глаза.

— Скажи мне, Бабочка.

Я поджимаю губы и борюсь со слезами, угрожающими вырваться из моих глаз, сдерживая крик разочарования.

— Джун, — тихо говорит Кейд. — Ты же сейчас не думаешь о Паркере?

Я вызывающе поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Как ты можешь не думать? — Шепчу я.

Он тяжело вздыхает, и его руки опускаются с моих плеч, оставляя за собой холодную тьму.

— Я не могу продолжать говорить об этом. То, что произошло, должно остаться в прошлом, где ему и место. Разве мы не счастливы вместе, Джун? Разве ты не любишь меня?

Я не могу не кивнуть, хотя это никоим образом не помогает решению проблемы.

— Я просто волнуюсь. Мы так легко впустили его обратно в нашу жизнь.

— Он больше не причинит тебе вреда, — говорит он, прижимая твердый палец к моим губам. Мгновение он задумчиво смотрит на меня. — Я бы никогда не позволил ему причинить тебе боль, Джун. Ты ведь знаешь это, не так ли?

Я киваю, но все еще прикусываю нижнюю губу. Я говорю, что не волнуюсь, но что-то все равно кажется странным в возвращении Паркера. И мне надоело называть его Ноксом. Он может попытаться убежать от своего прошлого, но я никогда не забуду, что он сделал.

— Это было бы прекрасное место, чтобы взять наших детей… Как только у нас их будет больше.

— Кейд, — говорю я с беспокойством в голосе. — Мы уже говорили об этом… — Он поднимает руки в воздух, защищаясь, сигнализируя о поражении.

— Тогда я не буду беспокоить тебя этим, — говорит он.

Наконец, он снова смотрит мне в глаза и одаривает меня той озорной улыбкой, которую я всегда любила. Его улыбка заразительна, и как бы я ни старалась бороться с ней, вскоре мое выражение лица отражает его.

— Я кое-что купил для тебя перед отъездом, — признается Кейд, и снова мои глаза расширяются от удивления.

Этот день становится все лучше и лучше, и мое сердце наполняется любовью, которую я испытываю к этому человеку. То, как он старается сделать каждый божий день особенным и прекрасным для меня.

Кейд роется в нашем багаже и возвращается на балкон с чем-то за спиной.

— В чем дело? — Спрашиваю я, и меня встречает сексуальная, мрачная ухмылка моего мужа.

— Почему бы тебе не открыть его и не посмотреть? — Он протягивает мне коробку, и я сразу узнаю ее. Это деревянная резная шкатулка для драгоценностей его матери та, в которой они держали бабочку много лет назад.

— О, Кейд… — Я безмерно тронута, и мои пальцы дрожат, когда я прикасаюсь к крышке. — Она была у тебя все это время?

— Открой, — убеждает он меня.

Я беру коробку из его рук дрожащими пальцами, медленно поднимая крышку. Когда я вижу, что внутри, я слегка ахаю. У меня действительно перехватило дыхание. Мне приходится придерживать пальцы, чтобы шкатулка не упала на пол, и я дрожащей рукой достаю красивое ожерелье. На моих пальцах свисает самое потрясающее длинное ожерелье из белого золота с подвеской внизу. Должно быть, это драгоценный камень. Может быть, опал… украшенный бриллиантами. Он имеет форму бабочки, которую они держали в плену, когда мы были детьми.

— Как красиво, — шепчу я.

Кейд осторожно берет свой подарок из моих рук, и я убираю волосы в сторону, чтобы он мог надеть ожерелье мне на шею. Мои пальцы танцуют по прохладному камню, и я любуюсь красивой бабочкой. Она гладкая… но далеко не такая хрупкая, каким было насекомое. Она не сломается, и это верный признак нашей с Кейдом преданности друг другу.

— Это опал, — объясняет Кейд хриплым и смущенным голосом. — Бабочка… Я попросил дизайнера сделать её. Я хотел, чтобы это было как можно более похоже.

— Она идеальна, — шепчу я, обвивая руками его шею.

Мы целуемся глубоко, осмысленно и страстно. Когда мы отстраняемся, Кейд ухмыляется мне.

— Если бы я знал, что это то, что нужно, чтобы возбудить тебя, я бы уже давно купил тебе украшения в виде бабочек, — шутит он, и я показываю ему язык, но не могу сдержать глупой улыбки на лице.

— Давай же, моя Июньская бабочка, — говорит он, мрачная ухмылка возвращается на его лицо. — У меня есть еще планы на тебя. Тебе разрешено надеть ожерелье, и ничего больше сегодня вечером…