Глава 40 Дав

Мое сердце колотится от всего, что только что рассказал мне Нокс. Я пытаюсь собрать всю информацию воедино, но есть одна вещь, которая выпирает наружу, напоминая мне, что моя жизнь вот-вот изменится навсегда. Нокс хочет выступить в роли убийцы Робина. Он вызвался рассказать правду, без какого-либо давления с моей стороны. И он, похоже, тоже полон решимости пройти через это.

Это больно. Это больно, потому что я знаю, что ничто из того, что он сейчас сделает, не вернет моего брата. И все же глубоко внутри меня есть какое-то болезненное удовлетворение. Что-то внутри меня хочет, чтобы он заплатил. Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала в отношении Робина. Я хочу, чтобы Нокс осознал, насколько эффективны его эгоистичные решения. Я хочу, чтобы он понял, что он отнял у меня, вырвал у меня, не оставив мне никакого выбора. Я хочу, чтобы он, черт возьми, заплатил.

— Но… — Мой голос слабый, дрожащий. — Как я тебя увижу?

— Ты не увидишь, — грубо говорит он. — Я не хочу, чтобы ты навещала меня в тюрьме.

— Почему нет?

— Потому что это не место для такой женщины, как ты, — выдавливает он сквозь стиснутые зубы. — Кроме того, это мое наказание. Почему ты должна проходить со мной через это?

Я ничего не могу сказать. Я в замешательстве, нервно покусываю нижнюю губу, пытаясь придумать ответ. Нокс берет меня за другую руку, и мы сидим вот так, чувствуя всю тяжесть ситуации между нами, так много невысказанных вещей.

— Что, если я больше не хочу, чтобы ты это делал? — Шепчу я.

— Это не имеет значения, — твердо говорит он. — Я должен сделать это для себя и для Робина. Он этого заслуживает. Ты сохранила ту толстовку?

Я закрываю глаза, кивая. Я спрятала ее, пытаясь заставить себя забыть, что она существует.

— Хорошо. Мне она понадобится для моей исповеди.

— Нокс. — В панике я хватаю его за руку, когда он пытается встать. — Не делай этого. Не оставляй меня. Не надо.

— Я должен.

Его слова окончательны, полны решимости, и они ранят так невероятно глубоко, что кажется, будто кто-то вырывает мое сердце из груди. Это последнее, чего я ожидала. Я никогда не думала, что у Нокса появится совесть, но он, кажется, настроен решительно, и что-то подсказывает мне, что я не смогу переубедить его сейчас.

— Но как я собираюсь… — Я сглатываю, смущаясь слов, которые вот-вот сорвутся с моих губ. — Как мне жить без тебя?

— Все это время с тобой было все в порядке, Голубка, — говорит он, его мягкость удивляет меня. Это не тот Нокс, которого я знаю. — Что заставляет тебя думать, что ты не сможешь проводить больше времени вдали от меня?

— Я не была в порядке, — дрожащим голосом шепчу я. — Я скучала по тебе… Ты мне нужен…

— Черт. — Его рука выскальзывает из моей, и он встает, расхаживая по своему роскошному гостиничному номеру. Все это настолько отличается от того, что я ожидала. Нокс теперь другой человек, который хочет исправить свои прошлые проступки. А я здесь, умоляю его передумать, потому что я такая слабачка. — Я не могу остаться, Голубка. Тебе нужно найти Вилу.

— Позволь мне провести сегодняшний вечер рядом. — Я падаю на колени и подползаю ближе, он наблюдает за мной, нахмурив брови. — Пожалуйста. Ты сказал, что завтра должен явиться с повинной. Просто… позволь мне сегодня попрощаться с тобой.

— Ты хочешь остаться здесь, со мной? — Я киваю, но он со стоном качает головой. — Мы не можем этого сделать, Голубка. Будет чертовски трудно оставить тебя.

— Пожалуйста, Нокс. — Я знаю, что умоляю, но мне даже больше не стыдно. Мне нужно это, нужно, чтобы он все исправил. — Не заставляй меня уходить. Позволь мне переночевать у тебя. Позволь мне побыть с тобой эту последнюю ночь.

— Голубка… — Мое имя в его устах звучит как молитва. Я уверенна, он хочет, чтобы я осталась. Сейчас он просто борется со своей совестью, борется со своими демонами, которые говорят ему держаться от меня подальше, пока не стало хуже. — Что насчет Рафаэля?

— Что насчет него? — Мое лицо морщится. — Сегодня он лишил себя всех шансов. Все кончено.

— Ты когда-нибудь… — Он стонет, проводя руками по своим темным волосам. — Нет, я не хочу знать.

Я смотрю на него с пола, тихо говоря:

— Нет, мы никогда этого не делали, Нокс. Как я могла, после тебя?

Он рычит мое имя и присоединяется ко мне на полу. Мы оба стоим на коленях, слишком боимся прикоснуться, слишком потеряны друг в друге, чтобы понять, что все изменится в считанные часы. Я его потеряю. И на этот раз, возможно, это будет навсегда.

— Поцелуй меня. — Я не могу поверить, что сказала это. Что мои самые сокровенные желания проявляются вот так. Но я так отчаянно нуждаюсь в его внимании, в том, чтобы Нокс заставил меня почувствовать себя цельной, как это может делать только он. — Пожалуйста, я хочу почувствовать твои губы на своих, Нокс, я не могу попрощаться с тобой без этого.

— Нет, — он яростно качает головой. — Это плохая идея. В тот момент, когда мы перейдем эту черту, я буду хотеть все больше и больше.

— И что? — Я потрясена собственной храбростью. — Может быть, я тоже этого хочу. Может быть, я тоже не хочу сопротивляться.

— Дав… — Ворчит он ругательство, прежде чем пододвинуться ближе. Он поднимает руку к моей щеке, нежно лаская шрам, который он мне оставил. — Я больше не хочу причинять тебе боль.

— Может быть, это то, чего я хочу, — шепчу я, накрывая его руку своей. — Может быть, мне нужна боль. Может быть, это то, чего мне не хватало все это время. Вместо того, чтобы бороться с этим все это время, я должна была сдаться…

— Я хочу поцеловать тебя, — рычит он, и мои губы приоткрываются при мысли о его губах, заставляя меня подчиниться его порочным желаниям. Я хочу снова принадлежать ему. Я хочу быть его хорошей девочкой, открываясь его насилию, давая нам обоим все, о чем мы когда-либо мечтали. — Можно, Голубка?

Я молча киваю, уже предвкушая прикосновение, прежде чем оно наступит. А затем он наклоняется, захватывая мой рот в поцелуе, который меняет весь мой мир. Нокс целует не так, как раньше. В том, как он крадет поцелуй с моих губ, сейчас больше боли. Боль, печаль, сожаление, все это смешивается воедино, когда он проглатывает мой крик и углубляет нашу связь, затягивая меня в темную бездну наших отношений.

— Я не могу устоять перед тобой, — мрачно бормочет он мне в губы. — Я не могу оставаться в стороне… Ты мне нужна… Я не могу быть без тебя. Я ничто без тебя, Голубка.

— Это неправда, — мне удается вырваться, позволяя кончикам пальцев провести по шраму, который я ему оставила. — Ты можешь жить без меня. Ты занимаешься этим уже год, не так ли?

— Едва ли, — ворчит он, снова целуя меня. — Ты так манишь, Голубка… Как, черт возьми, я должен сказать тебе "нет", когда ты все, о чем я когда-либо мечтал?

— Не надо, — выдавливаю я. — Не говори "нет".

Он укладывает меня на спину на пушистый ковер перед диваном. Его тело сжимает мое, и наш поцелуй становится более темным, более страстным. Сейчас я краду у него поцелуи, наплевав на его собственные потребности. Я хочу его. Он мне нужен. Я не могу жить без его жестокой, карающей любви. И хуже всего то, что я вот-вот все это потеряю… Все, что у нас осталось, это одна ночь, а минуты тикают безжалостно и неумолимо.

— Когда у тебя завтра встреча с начальником полиции? — Шепчу я.

— В десять утра.

— Останься со мной до тех пор, — отчаянно прошу я. — Пожалуйста, останься со мной… Люби меня…

— Черт, голубка.

Он пытается отстраниться, но я хватаю его за ворот рубашки. Боль в его глазах глубоко ранит меня, когда мы смотрим друг на друга. Я причиняю ему боль. Но я, блядь, не могу остановиться. Мне это нужно. Он мне нужен.

— Да, — бормочу я. — Трахни меня. В последний раз, Нокс… Пожалуйста, покажи мне, как много я для тебя значу…

— Я знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал, — ворчит он. — Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что люблю тебя.

— А ты разве нет? — Тихо спрашиваю я, и он громко ругается.

Он поднимается, а я остаюсь на коленях. Я вижу, он с чем-то борется, когда его кулаки сжимаются, и он хватает мою длинную гриву волос. Я вскрикиваю, когда он поднимает меня.

— Я никого не люблю, — мрачно говорит он. — Но если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, я могу подарить тебе ночь, которую ты никогда не забудешь.

Я плачу, когда он ведет меня в спальню своего роскошного люкса. Вид отсюда потрясающий, хотя у меня даже нет возможности им как следует полюбоваться.

— Снимай одежду, — рявкает на меня Нокс. — Медленно. Я хочу смотреть.

Он садится на кровать и смотрит на меня. В комнате нет музыки, но мои бедра все равно начинают покачиваться в такт мелодии, которую слышу только я. Я медленно стягиваю платье с себя, пока оно не оказывается у моих ног. Я смотрю прямо в глаза Ноксу, когда стою перед ним обнажённая, настоящая и открытая.

Его глаза впитывают небольшой изгиб моей груди и талии. Он облизывает губы. Я знаю, что он хочет меня.

— Иди сюда, — приказывает он мне. — Ползи.

Я делаю, как он сказал, деревянный пол обжигает мои колени, когда я подползаю ближе и кладу руку ему на колени.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — приказывает мне Нокс. — Умоляй меня об этом.

— Я хочу тебя, — выдавливаю я, затаив дыхание. — Пожалуйста, я была без тебя так чертовски долго, Нокс…

— Меня? — Он ухмыляется, поворачивая мою голову в сторону, так что я вынуждена смотреть на его красивое, вытянутое лицо. — Это все, что ты хочешь, маленькая птичка?

Его старое ласкательное прозвище для меня словно мазь на открытую рану, и я выдыхаю, нуждаясь в большем его внимании.

— Открой рот.

Я не сразу подчиняюсь, поэтому он хлопает меня по щеке. Мои губы приоткрываются, когда Нокс расстегивает молнию на штанах. Я задыхаюсь, когда снова вижу его член, у меня слюнки текут при виде его достоинства. Я хочу его. Мне это нужно. Это меньшее, что он может мне дать, если он действительно лишит меня возможности видеться с ним.

Он медленно засовывает свой член мне в рот, затем снова выходит. Я издаю разочарованный стон, но он просто смеется надо мной.