31 КИРИЛЛ

Через месяц я делаю то, что обещал всем.

Теперь я единственный в Братве, кто связан с двумя печально известными картелями. Сергей устроил вечеринку от моего имени. Адриан, Игорь и зануда Владимир сказали мне, что я играю с гребаным огнем. Они сказали, что однажды эти неортодоксальные отношения приведут к неприятным последствиям, и мне придется остаться с одним из них.

Дэмиен сказал, что побьет за меня нескольких человек, если я соглашусь драться с ним.

Михаил смотрит на меня вновь с обретенным уважением.

Рай относится ко мне более настороженно, как и следовало бы.

Дело в том, что я сделал то, чего не сделал ни один из них. Пришли две поставки, и сегодня вечером я здесь с большинством моих людей для третьей.

Адриан говорит мне, что, если я продолжу идти по этому ненадежному пути, я могу потерять все. Этот ублюдок заботится о моей безопасности. Он просто отказывается признать это вслух.

В любом случае, даже если я потеряю эти картели, мне просто нужно будет найти другие. Лидер одной из них действительно предположил, что я мог бы укрепить наши отношения, выдав Карину замуж за его сына, и я подавил желание разломит ему голову.

Мне не нравится тот факт, что он знает о ее существовании, не говоря уже о том, что думает, что я выдам ее замуж за это. Мне нравится думать, что никто не заслуживает моей сестры, но даже если такой ублюдок действительно существует, его не будет в нашем мире.

Ей нужна нормальная жизнь после всего того дерьма, через которое она прошла.

Но я отвлекся, совсем чуть-чуть.

Виктор, Юрий, Максим и Саша осматривают помещение причала, чтобы убедиться, что остальные люди на своих местах и что между контейнерами не скрывается никаких сюрпризов. Я смотрю в окно машины на облачное небо, затем смотрю на часы. Прошло ровно три минуты с тех пор, как я написал Саше сообщение с просьбой вернуться к машине. Минуты, которые она могла бы использовать, чтобы притащить сюда свою задницу.

Сказать, что я не могу насытиться ею, было бы чертовски преуменьшением. Я часто ловлю себя на том, что загоняю ее в угол где только возможно, просто чтобы потрогать ее.

Вызывает ли ее киска привыкание? Черт возьми, да.

Меня до сих пор бесит, что она так меня держит, тем более что я никогда не был так настроен на тело или потребности другой женщины, как на ее.

В тот момент, когда я заканчиваю трахать ее, это именно тот момент, когда я снова хочу ее. На самом деле мне приходится физически сдерживать себя, чтобы не врезаться в нее всю ночь напролет, просто чтобы установить некоторую дистанцию между нами. Потом я вспоминаю, что она сказала, что мы всего лишь приятели по сексу, поэтому я безжалостно довожу ее до грани.

Теперь, поскольку у нас есть около двух часов до прибытия груза, я могу трахнуть ее в машине, пока все занимаются своими делами. Иногда Виктор спрашивает:

— Какого хрена тебе нужен Липовский, когда у тебя есть я? — и я сопротивляюсь желанию наброситься на него.

Наконец вдалеке появляется Саша, смотрит на часы и ускоряет шаги. Она снова подстригла волосы, потому что их длина делала ее такой «женственной», что даже другие охранники начали дразнить ее по этому поводу. Она ненавидела это. Я мог это сказать, потому что она весь день была в плохом настроении.

Тяжело дыша, она открывает дверцу машины.

— Ты спрашивал обо мне?

Я втаскиваю ее внутрь, так что она сидит у меня на коленях, затем захлопываю дверь и обнимаю ее за гибкую талию.

— Это заняло у тебя слишком много времени.

— Я была на другой стороне причала, дважды проверяя свое местоположение. — она пытается оттолкнуться, но моя хватка вокруг ее талии не дает ей освободиться.

— Оставайся на месте. — я начинаю расстегивать молнию на ее брюках, но она дергается и выскальзывает из моей хватки, практически бросаясь через сиденье к двери, прежде чем сесть.

Моя рука сгибается и разгибается, пока я обдумываю лучший способ вернуть ее туда, где ей самое место.

— Потрудись объяснить, что, черт возьми, ты делаешь?

— Мы не занимаемся сексом в ожидании важной посылки, Кирилл. Этого просто не произойдет. — ее уверенная манера говорить делает мой член чертовски твердым.

— А почему бы и нет? У нас есть два часа впереди.

— Я потеряю концентрацию, — признается она более низким тоном. — И у меня будут трясущиеся конечности, что ни в малейшей степени не помогло бы, когда я должна быть снайпером.

— Тогда ты можешь просто отдохнуть здесь. Мы позаботимся о выполнении задания.

— Значит, теперь я полезна только для секса, пока ты и другие выполняете задание?

— Я никогда этого не говорил.

— Ну, это то, что я получаю. Говорю тебе, Кирилл, моя работа важнее секса.

Неужели эта гребаная женщина только что сказала, что быть телохранителем важнее, чем трахаться? Если это ее способ еще больше намекнуть на то, что я «удобен», клянусь, черт возьми…

— Ну, не более важно, — выпаливает она, ее щеки краснеют. — Я думаю, их нельзя сравнивать. Все, что я говорю, это то, что мы не можем заниматься сексом. Это отвлекает, и я пытаюсь оставаться сосредоточенной.

Это заставляет меня ухмыльнуться.

— Я отвлекаю?

— Конечно.

Отвлекать лучше, чем быть удобным, так что я оставлю это на данный момент.

— Что я должен делать в течение двух часов, если я не трахаю твои мозги? — спрашиваю я.

— Ты можешь хоть раз поспать. — она украдкой бросает на меня взгляд. — Ты не делал этого уже несколько недель.

— Я не сплю.

— Да… в тот, раз.

— Ты имеешь в виду, когда ты сбежала, чтобы встретиться с Константином?

— Когда я отвезла Карину к Константину, да.

— Это была аномалия.

— Как насчет того, когда мы были в доме Нади и Николая? Значит, ты спал.

— Еще одна аномалия. — я закрываю глаза и прислоняю голову к окну в безнадежной попытке унять свой бушующий стояк. Нам нужно только убрать с дороги этот гребаный груз, а потом я буду трахать ее сколько душе угодно.

Однако это едва ли дает моему изголодавшемуся члену хоть какое-то утешение.

— Хочешь, чтобы я помогла? — Ее мягкий голос разносится по машине, как колыбельная.

Мне нравится, что она говорит как женщина, когда нас только двое. Независимо от того, насколько сильно она притворяется мужчиной снаружи, она полностью теряет этот образ рядом со мной.

— Не трать впустую свое время. Я смирился с тем, что не могу заснуть. Так будет лучше.

— Нет, это не так. В долгосрочной перспективе это плохо скажется на тебе. Могу я кое-что попробовать?

— Пожалуйста.

Нежная рука обхватывает мою и поднимает ее вверх. Я открываю глаза, когда она кладет мою ладонь себе на грудь.

Я ухмыляюсь.

— Ты передумала? Должен ли я начать с того, что уделю твоим сиськам больше внимания?

— Нет, — говорит она, как строгая учительница.

— Тогда ты предпочитаешь сидеть на моем члене?

— Я сказала, нет. А теперь закрой глаза и постарайся сосредоточиться.

— Это трудно сделать, когда все, о чем я могу думать, это как покручивать твои маленькие розовые соски.

— Ты невозможен. — она качает головой. — Просто делай, как я говорю.

Я неохотно закрываю глаза и откидываюсь на спинку сиденья.

— Это не что иное, как дразнить меня. Если это не сработает, попомни мои слова, я тебя трахну.

— Это сделка. А теперь сосредоточься на моем сердцебиении, а не на своих грязных мыслях. И, серьезно, перестань давить!

— Прекрасно.

Ритм под моими пальцами спокойный, ровный и в то же время нежный.

Ее дыхание обдувает мое ухо, и мои ноздри раздуваются.

— Ты уверена, что это не какая-то прелюдия, потому что это только возбуждает меня.

— Шшш. — Ее низкий голос проскальзывает в мое ухо, сопровождаемый медленным гудением.

И тут Саша делает то, чего я никогда бы не ожидал. Она начинает петь мягким, мелодичным голосом. Русская колыбельная, которую матери поют своим детям, проникает в мои уши и достигает места, о существовании которого я и не подозревал. Ее голос напоминает теплый ветерок морозной зимней ночью. Странное притяжение взывает ко мне, как какой-то заколдованный инструмент, который выхватывает мое физическое существо из реального мира и переносит его в мифическое измерение.

Затем, внезапно, голос замолкает, и я открываю глаза, чтобы обнаружить, что Саша трясет меня за плечо. Моя рука, которая лежала у нее на груди, теперь лежит на сиденье рядом со мной, и она улыбается.

— Пришло время уходить. Груз прибудет через пятнадцать минут.

Я тру глаза.

— Почему они пришли раньше? У нас еще есть два часа.

— Нет, время уже прошло. — гордая, широкая улыбка расплывается на ее лице. — Ты проспал около двух часов. Видишь? Я же сказала тебе, что могу помочь.

Это что, какая-то гребаная шутка? Я закрыл глаза всего на минуту.

Я смотрю на часы и, конечно же, прошло около двух часов.

Блядь.

Я заснул рядом с ней. Еще раз.

Я не чувствовал, что вокруг меня что-то происходит. Еще раз.

Кто-нибудь мог застрелить меня за это время, и я бы ничего не узнал. Она могла бы застрелить меня, но она выглядит более гордой тем, что ей удалось усыпить меня своим тихим, блядь, пением и какой-то магией сердцебиения.

Мне нужно положить конец этой ситуации, пока она не стала еще хуже.