Они быстро проехали через Франкфурт и выехали на автобан, ведущий в Мюнхен. На этот раз они не остановились на ночлег, а продолжали двигаться, по очереди садясь за руль, пока другой спал.

С первыми лучами солнца они прибыли в Дахау.

•••

Они почувствовали запах лагеря еще до того, как увидели его, густой, приторный запах, который сначала стал тошнотворным, а затем почти всепоглощающим: вонь сырых сточных вод, смешанная с гниением мириадов непогребенных тел. Это был аромат уничтожения человечества.

Шафрану пришлось замедлить джип до шага, когда они приблизились к воротам лагеря.. Впереди них по одной стороне дороги медленно шла длинная очередь немецких гражданских лиц в сопровождении американских солдат. Только подойдя поближе, они поняли, что гражданских ведут мимо трупов, целой шеренгой, на некоторых видны следы смертельных ран, черепа наполовину снесены, но большинство мертво без всякой видимой причины. Но когда она снова взглянула на трупы, то увидела лишь кожу и кости, одетые в полосатые лохмотья.

- Янки заставляют их стать свидетелями того, чем был их благословенный Рейх, - сказал Данниган.

“Но ведь это не так, правда?- Сказала Шафран, потому что почти каждая пара глаз, как мужчин, так и женщин, была твердо устремлена вперед, не в силах противостоять правде того, что было сделано от их имени.

Шафран вошла в Дахау и заставила себя посмотреть, хотя шок от увиденного был так велик, что она изо всех сил пыталась осмыслить происходящее. Ее впечатления распадались на разрозненные образы, как случайные картинки, втиснутые в разрушенную стену галереи.

Она видела эсэсовцев, все еще одетых в форму, с трупами на плечах - буквально мешками с костями - когда они несли их в огромные открытые ямы для захоронения. Группа местных сановников была вынуждена наблюдать, как бульдозер толкает мертвых - десятки, сотни - в одну из ям. Американский солдат, совсем еще мальчишка, с ярко-рыжими волосами и веснушками на носу, подбежал к одному из лагерных охранников, который возвращался из ямы за телом пыльника, и закричал:- а потом начал бить его дикими, неконтролируемыми ударами. Охранник даже не попытался защищаться, и его вырвало прямо в грязь. Двое других американцев схватили своего приятеля и потащили прочь.

Шафран подошла к хижине. Другой армейский - постарше, небритый - протянул руку, чтобы преградить ей путь, когда она собиралась открыть дверь, и сказал: - " Поверьте мне, вы не захотите туда идти, мэм.”

“Я ищу . . .- Мысли Шафран путались. Кого я ищу? Что я здесь делаю? - Мне нужно поговорить с тем, кто здесь главный.”

Солдат пожал плечами. - Майор вон там, мэм.- Он указал на американца, стоявшего рядом с сановниками. “Но он очень занят. Говорят, Айк приедет сегодня днем, хочет сам посмотреть на это место.”

Шафран кивнула, пробормотала “Спасибо” и отправилась на поиски майора. Она объяснила ему свою миссию и показала письмо от Черчилля.

“Неужели это правда?- спросил он.

- Мистер Черчилль лично заинтересован в этом. Здесь замешаны члены его собственной семьи.”

- О'кей, я думаю, вам лучше пойти в административное здание, вон туда. Там они берут интервью у эсэсовцев. Может быть, один из этих ублюдков сможет тебе помочь.”

Шафран последовала указаниям майора. Группа эсэсовцев выстроилась у входа в офис, ожидая собеседования. По коридору к ней шел лейтенант армии США.

“Мне нужна кое-какая информация. Один из этих людей может мне помочь. Не возражаете, если я задам им несколько вопросов?”

- Стучись сама.”

Она стояла напротив эсэсовцев, Данниган - рядом с ней. - “Я хочу найти группу заключенных. Они прибыли сюда из Заксенхаузена не более двух недель назад, а может, и меньше. Они включали в себя ряд важных персон. Что случилось с этими людьми? Кто-нибудь может мне помочь?”

Никто не ответил. Но Шафран чувствовала, что это было упрямое молчание людей, которые скрывают правду, а не невежество людей, которые ее не знают.

Шафран толкнула Даннигана локтем. “Не могли бы вы дать мне вашу пачку сигарет?”

“Ты что, отдашь ее этим мерзавцам?”

“Да . . . если это спасет человеку жизнь.”

Данниган поморщился и протянул почти полную пачку "Лаки Страйкс".

Шафран подняла их вверх. - Это для любого, кто скажет мне то, что я должна знать.”

Она могла сказать, что они испытывали искушение. Запах табака заглушит зловоние лагеря. “Подходите . . .- она поощряла. - Нет? Ну что ж. . .”

Она повернулась, чтобы отдать пачку Даннигану, но тут раздался голос: -"Подожди, я могу тебе помочь.”

Послышались приглушенные проклятия по-немецки, и она услышала, как он огрызнулся в ответ: "Какая, к черту, разница? Все кончено . . . все это.”

- Пожалуйста, найдите нам свободную комнату, - сказала она Даннигану.

Он шел по коридору, открывая и закрывая двери. С третьей попытки ему повезло, и он помахал рукой Шафран.

Она провела эсэсовца в комнату, усадила его и сказала: "Не тратьте мое время. Говорите.”

- В колонне автомашин находится сто тридцать девять заключенных. Они ушли отсюда всего за несколько часов до прибытия американцев. И они идут на юг.”

Теперь он тоже торговался, как Шевченко. - Дай мне сигареты, если хочешь услышать остальное.”

Шафран протянула ему пачку. “Теперь говорите.”

- Вот что я могу вам сказать: они направлялись в лагерь в Инсбруке, в Австрии, чтобы дождаться приказа, направляющего их в конечный пункт назначения. Название этого места - трудовой учебный лагерь. Но нет смысла пытаться следовать за ними туда.”

- Почему нет?”

- Потому что люди, отвечающие за транспорт, получили приказ: если вам угрожает опасность захвата, расстреляйте всех пленных. Если вы или кто-либо из ваших американских друзей приблизитесь к транспортному средству, то все на нем погибнут прежде, чем вы сможете их спасти. И если они живы, то только потому, что их никто не нашел.- Он улыбнулся и закончил: - в любом случае ты проиграешь.”

***

Тело Герхарда сотрясала лихорадка. Его температура поднялась так высоко, что он вспотел через одежду. Затем он погрузился, оставив его дрожащим в кресле. Он обнаружил, что все больше и больше времени проводит в дремоте, а затем впадает в бессознательное состояние без сновидений.

Один из англичан, стоявших позади него, сказал: "Как вы думаете, не стоит ли нам дать ему немного нашего супа? Я знаю, что он фриц, но он, должно быть, сделал что-то такое, что заставило Адольфа рассердиться, иначе его бы здесь не было.”

“Он же человек. Мы должны попытаться помочь ему. Вот что делает нас лучше, чем они.”

Герхард очнулся от одного из обмороков и обнаружил, что автобус остановился. Чья-то рука легла ему на плечо и потрясла его. Он открыл глаза и, обернувшись, увидел, что один из англичан перегнулся через спинку сиденья, держа в одной руке кусок хлеба, а в другой - жестяную кружку.

- Еда, - сказал он по-английски, - чтобы поесть.- Он изобразил, что жует, а потом сказал: - Ням-ням.”

- Спасибо, - ответил Герхард. Он взял хлеб и чашку, наполненную жидкой жидкой гречневой кашей. Вкус у нее был невзрачный и неприятный, как он и предполагал, и Герхарду стало так плохо, что у него пропал аппетит. Но суп был горячим, жидким и давал немного энергии, поэтому он попытался заставить себя проглотить его.

“Вы говорите по-английски?- спросил мужчина.

“Немного . . . Герхард выглянул в окно автобуса. Он увидел хижины и забор из колючей проволоки, так что это был лагерь, но меньше, чем Дахау или Заксенхаузен. Ему пришлось закрыть глаза. На улице было солнечно и невыносимо жарко. От этого голова болела еще сильнее, чем обычно.

- Где мы находимся?- спросил он, отворачиваясь.

“Инсбрук.”

“Мы что, выходим отсюда?”

Герхард доел суп и откусил кусочек хлеба, а англичанин ответил: Наши эсэсовские приятели, кажется, спорят именно об этом. Вы знакомы с Оберштурмфюрером Шиллером?”

Герхард покачал головой. Внезапно у него закружилась голова, и он едва мог держать глаза открытыми.

“Он - глава нашего тура Кука по Альпам»".- Англичанин повернулся и, глядя в окно, продолжал: - "Насколько я могу судить, он очень хочет, чтобы мы высадились и нашли здесь какие-нибудь раскопки. Но местный парень, который, очевидно, отвечает за эту свалку, похоже, чувствует, что он и так полон. Это напоминает мне о том, как Иосиф приехал в Вифлеем и ему сказали, что в гостинице нет места.”

“Ты зря тратишь время, старина, - сказал другой англичанин.

Они оба посмотрели на Герхарда, который лежал без сознания на своем сиденье.

- А, точно, бедняга свалился.”

“Это немного больше, чем это. Я бы сказал, что он впал в кому.”

- Бедный ублюдок, он смотрит в оба.”

“Я бы сказал, недолго осталось жить в этом мире.”

- Нет, наверное, нет . . . Но опять же, кто из нас?”

Еще несколько минут они наблюдали за спором офицеров СС. Затем Шиллер помчался к штабной машине, в которой он возглавлял конвой.

- Похоже, ему отдали приказ о походе.”

“Тогда мы будем в пути с минуты на минуту . . . но куда?”

Автобус кашлял и трясся, когда его двигатель снова включили, и конвой продолжал свой путь, все еще направляясь на юг, все глубже в Тирольские Альпы. Через час он уже ехал через перевал Бреннер, на границе Австрии и Италии.

- Потрясающий пейзаж, не правда ли?- сказал один из англичан, когда они проезжали мимо лугов, тянувшихся вдоль подножия перевала, с горными вершинами, вздымающимися вверх по обе стороны.

“Скорее . . .- ответил другой. - О, подожди. Я думаю, что наш немецкий друг приходит в себя. Смотри, у меня осталась капля этого супа, теперь уже остывшего, конечно.”

Один из мужчин приподнял голову Герхарда, чтобы другой мог вылить ему в рот несколько капель супа.

- Спасибо, - прохрипел Герхард таким слабым голосом, что его едва можно было расслышать из-за шума мотора.

“Послушай, старина, - спросил человек с чашкой, - как тебя зовут? Так что мы можем передать ваши данные . . . если возникнет такая необходимость.”