— Конечно, что угодно. Веселись, не делай ничего, чего бы я не сделала.

Тиган хватает свой рюкзак и уходит, поворачиваясь, чтобы посмеяться над моими словами. — Это не так много, Брук!

Я отворачиваюсь, когда она уходит, снова чувствуя это странное тепло в груди. Давненько в моей жизни не было ничего, даже отдаленно похожего на дружбу. Часть меня находит ужасной мысль о том, что рядом есть кто-то, кому не все равно.

Когда я умру… она будет только страдать.

И не ошибись, я умру. Жизнь чертовски переоценена.

Перекинув сумку через плечо, я осматриваю комнату и медленно направляюсь в дальний угол, стараясь встретиться взглядом с Рио. Я мотаю головой в сторону возвышающихся книжных полок, которые создают отличное укрытие. Он бросает быстрый взгляд вокруг, прежде чем следовать за мной.

— Ну, разве ты не загляденье. — Он ухмыляется.

— Прекрати это. Я хочу заключить сделку, а не слушать твой жалкий флирт.

— Я вижу, никаких хождений вокруг да около. Ты же знаешь, что большинство девушек в этом месте убили бы за то, чтобы взглянуть на меня, верно? — Он напрягает свои бицепсы, когда говорит, и меня чуть не тошнит.

Рио — скользкий гребаный подонок. Я скорее сломаю ему нос, чем буду торговаться с ним. Но это цена, которую вы платите за дерьмо в этом мире. Клирвью очень быстро научил меня, что если вы готовы платить, то все возможно.

— Большинство девушек чертовски глупы, — бормочу я. — Слушай, я слышала, что ты здесь местная шлюха. У меня есть список. Чего это мне будет стоить?

Я вытаскиваю скомканную записку из кармана и незаметно сую ему в руку, оглядываясь, чтобы убедиться, что мы все еще скрыты от глаз. Рио качает головой, получая от этого слишком большое удовольствие, быстро читает и насвистывает себе под нос.

— Черт возьми, у тебя завышенные ожидания. Хочешь, я также принесу тебе гребаного единорога?

Я делаю шаг ближе к его личному пространству, поддерживая зрительный контакт. Хитрость заключается в том, чтобы признать это, показать им, что вы серьезны, и не позволять с ними связываться.

— Я готова заплатить высокую цену за эти вещи. Не шути, я не какая-то сучка с влажными глазами, просящая лак для ногтей. Помоги мне, и я сделаю это достойным твоего времени. Или я должна заняться своим бизнесом в другом месте? Я преувеличенно дуюсь. — Думала, ты здесь главный.

Это заставляет его улыбнуться, мои слова попадают в цель. Рио в нескольких дюймах еще ближе, его сильный лосьон после бритья заставляет мою грудь гореть. Я стою неподвижно, заставляя дыхание выровняться, когда он хватает прядь моих волос и накручивает ее на палец.

— Я слышу тебя. Но я не принимаю пустых обещаний, Бруклин.

— Что ты берешь? — Я заставляю свои сжатые руки разжаться.

С легкой усмешкой он отвечает самодовольно. — Подтверждение оплаты. В настоящее время.

Чертов высокомерный ублюдок. Я должна заставить спуститься красный туман и напомнить себе, что я хочу вещи из этого списка. Отчаянно. Ничего такого, чего я не делала раньше, я позволяю мужчинам трахать меня над баром на работе, даже не называя их имен, просто чтобы почувствовать что-то на одну чертову секунду. Если я сделаю это, я буду готова и экипирована, чтобы проверить это навсегда.

— И ты проследишь? У тебя есть средства, чтобы выполнить мой приказ? — уточняю я, кивая на бумагу, теперь спрятанную в кармане его джинсов. Я не дура.

— Я человек слова, хочешь верь, хочешь нет. Я могу привести тебя в порядок.

Он смертельно серьезен, несмотря на все признаки юмора. Ушел в прошлое мальчишка-спортсмен, который гарцевал вокруг, как будто он владел этим местом, заменен ловким бизнесменом, извлекающим выгоду из ниши на рынке. Это довольно страшно, но каждой тюрьме нужен поставщик. Контрабанда — это круто, когда вы мало что теряете и много выигрываете от несоблюдения правил.

Бросив еще один подозрительный взгляд вокруг, я убеждаюсь, что берег свободен. Головорезы Рио охраняют периметр, следя за теми немногими студентами, которые все еще находятся в библиотеке. Как будто они его чертовы телохранители или что-то в этом роде. Как я раньше не видела? Динамика силы за всей этой бравадой? Ясно как божий день, что он управляет здесь магазином.

— У меня нет целого дня, Бруклин, — подначивает он.

“Тут ничего не происходит.” Падая на колени, я расстегиваю его ремень и облизываю губы. Я вижу, как его твердое тело напрягается в боксерах, и я просто обхватываю его голову губами, когда начинается потасовка. От ругани и ссор я замерзаю с членом в руке. Мы оба поворачиваемся, чтобы посмотреть, как высокая тень огибает угол, черные волосы обрамляют апокалиптически разгневанное лицо.

— Что за хрень, чувак? Убирайся отсюда, — рявкает Рио.

Плохой ход. Яростные глаза Хадсона наблюдают за моей позицией, от моих коленей, стоящих на полу, до моих рук в очень подозрительном месте, рот в считанных дюймах от эрекции Рио. В этой сцене нет никаких сомнений, он должен достаточно хорошо знать, что я замышляю. Однажды я провела много времени на коленях перед ним. Публично и приватно.

С самодовольной улыбкой я наклоняюсь и нежно целую член Рио. Я дразню Хада глазами, пока он наблюдает, его кадык работает сверхурочно, а его лицо багровеет от ярости. “Не так уж хорошо, не так ли, ублюдок?” Он наблюдал и раньше, в ситуации, не такой уж иной. Только тогда у него что-то получилось, эгоистичный сукин сын.

Я просто возвращаю контроль. Один минет за раз.

— Что-то случилось, Хадсон? — невинно спрашиваю я.

Он не говорит ни слова. Ему и не нужно. Я вижу атаку с расстояния в милю, когда его кулак летит к лицу Рио, отбрасывая его обратно на стол. Не останавливаясь ни на секунду, Хадсон продвигается вперед и наносит жестокий удар за ударом.

Кости трещат, и брызги крови разбрызгиваются, когда пара бьет друг друга, и все, что я слышу, это ворчание и стук кулаков, сталкивающихся с плотью. Чтобы разлучить их, нужны все трое парней Рио, как из-за спортивных травм, так и из-за будущих синяков под глазами.

— Ты чертовски не в себе! — кричит Рио.

Хадсон коротко смеется, сплёвывая кровь на землю и вытирая разбитую губу. — Это твоя точка зрения, придурок? Держись от нее подальше. Ты меня слышишь? Или я убью тебя в следующий раз. Это обещание.

Эти кристально чистые голубые глаза, полные гнева и разочарования, обращаются ко мне. Как он смеет судить меня? Когда он пытается схватить меня за руку, я уворачиваюсь в сторону и убегаю. Вскоре он догоняет меня и дергает меня за руку, захлопывая выходную дверь.

— Отстань от меня, сукин сын!

Пальцы Хадсона сжимают мою руку, когда он тащит меня за собой, достаточно сильно, чтобы я знала, что завтра у меня будет синяк. — Застегни молнию, Брук. Клянусь богом, еще одно слово, и будет ад.

Бросив последний взгляд через плечо, когда мы уходим, я ловлю взгляд, который Рио бросает на меня, когда его мальчики бегут за охраной. Чертов сплетник, как будто он невиновен.

Но взгляд, который он бросает на меня, совершенно холодный, совсем другой после небольшого выступления Хадсона. Пока я смотрю, он вытаскивает мою записку из кармана, разрывая ее на куски. Медленно, обдуманно, с предельно ясной угрозой.