Когда мне удается поднять голову, я снова чертовски мокрая от ожидающего меня зрелища. Чертовы садистские ублюдки.

Феникс и Илай страстно целуются, рты впиваются друг в друга, как голодные животные. Я очарована этим зрелищем, от толчков моего оргазма до сих пор трясутся ноги. Феникс сжимает в кулаке кудри Илая, пока его язык танцует на губах. Он сильно дергает, обнажая горло Илая, в которое он вонзает зубы, как проклятый хищник. Илай потирает твердый комок в джинсах, вздохи переходят в болезненную дрожь.

Когда они расстаются, оба смотрят на меня прикрытыми глазами.

— Черт, — комментирую я, затаив дыхание.

Грудь Илайя сотрясается от смеха, который я не слышу ни для кого другого. Сукин сын выглядит очень довольным собой и медленно подносит пальцы ко рту, убедившись, что мы оба наблюдаем. Он не торопится высасывать из них каждую каплю влаги.

— У нашей девочки хороший вкус? — спрашивает Феникс.

Они ведут безмолвный разговор в типичной манере, общаясь без единого слова. Я оглядываюсь, громкий фильм скрывает наш непристойный разговор. Никто ничего не видел, очарованный экраном. Даже охранники не умнее, зацикленные на фильме, как небрежные придурки.

Скрестив руки на груди, я изображаю раздражение. — Вы двое уже закончили?

Застряв между ними обоими, невозможно долго оставаться сумасшедшой. Я уже мокрая и дрожу, мое тело жаждет большего. И когда Феникс мне подмигивает, я как замазка в его гребаных руках.

— Нет, мы только начинаем, детка.