ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Илай

I Feel It Too by Dream State

Сидя на алтаре, скрестив ноги под собой, я смотрю сквозь разбитое витражное стекло. Горячие, липкие ручейки крови стекают по моей внутренней стороне руки от глубоких порезов, которые я наносил, оскалив зубы и бешено двигаясь.

Порезы всегда были для меня контролем. Вернуть то, что украли другие; мое тело, мой язык, мой разум. Я всегда контролировал ситуацию, а не лезвие.

Весь прогресс, которого я добился, исчез. Бесполезно и неактуально. Теперь я обязан силе большей, чем я сам. Укоренившаяся потребность в самоуничтожении. Он всегда был там, даже когда я был ребенком.

Она помогла мне приручить его.

Запереть его, стать чем-то большим, чем жертва.

Я не могу без Бруклин. Раньше я играл в эту игру под названием жизнь. Влюбился в одного из своих лучших друзей, когда не планировал следующую попытку самоубийства. Она дала мне что-то — признание. Понимание. Компания в моей личной форме ада.

Впервые в жизни я почувствовал себя увиденным.

Мысль о том, что она одна в Клирвью, заперта от человечества до конца своих дней… причиняет мне больше боли, чем я могу выразить словами. Но нет ароматов, чтобы утопить меня в тревоге и отчаянии.

Уже нет.

Вот какова жизнь без Бруклин. Чертовски ничего. Бесконечное, неизмеримое, бесчеловечное ничто. С тех пор, как нам сказали о переводе, я вижу мир в безвкусных оттенках серого и чертовски ненавижу его.

Звук шагов снаружи заставляет меня закатать рукав худи, пряча перочинный нож подальше от глаз. Я не проводил время с парнями, да и вообще с кем-либо, уже несколько месяцев.

Я надеялся, что в одиночку смогу исчезнуть без помех. Но отчаянное текстовое сообщение Феникса привело меня сюда, с единственной упакованной сумкой и неуверенным спасательным кругом, болтающимся в воздухе.

— Илай?

Подняв глаза, я обнаруживаю, что все трое членов нашей раздробленной семьи идут ко мне, задвигая прогнившую дверь на место. Хадсон и Кейд выглядят одинаково, но измождены и явно истощены.

Я почти не узнаю человека рядом с ними. Губы, которые я пробовал на вкус, и линии мышц, которые я исследовал языком. Феникс останавливается в нескольких метрах. — Ты пришел.

Я вижу его лохматые каштановые волосы, закрывшие глаза и болезненно острые скулы, свидетельствующие о постоянном приступе мании, который я наблюдал издалека. Мы оба плывем по течению и теряем контроль без нашего якоря, который утяжеляет нас. Синеволосый мужчина, которого я люблю, сейчас далеко, может быть, ушел навсегда.

Я киваю.

— Я рад что ты здесь. Спасибо… что пришел, — предлагает он.

Пожав плечами, я оборачиваюсь и вижу, что Кейд улыбается мне. Обмениваясь неловкими приветствиями, как будто мы не более чем незнакомцы, я спрыгиваю с алтаря, и мы все толпимся вокруг, пока Кейд раскладывает стопку бумаг. Я стою на расстоянии, чувствуя себя настороженно. Я знаю, кто он теперь — марионетка Огастуса и сука Блэквуда.

“Можно ли ему доверять?

Есть ли у меня выбор?”

— Четыре месяца назад я обещал всем вам, что вытащу нас отсюда, — начинает Кейд с грустью в голосе. — Мне жаль, что мы потеряли все, чтобы добраться сюда. У меня есть план, но нам всем потребуется, чтобы осуществить это.

— Какой план? — Феникс подсказывает.

Хадсон закуривает сигарету, морщась и разминая руки в синяках. Я удивлен, увидев, что он выбрался из дыры, он уже давно не выживал ни дня без боев. Я слышал шепот и слухи даже в своем одиночестве.

— Все на месте. Мои клиенты готовы, мы приступим к ужину, — подтверждает Кейд.

Хадсон смотрит. — Наш ход?

Улыбка Кейда торжествующая, даже немного гордая. — Мы не единственные, кто покончил с ерундой Огастуса. На планирование и притворство его гребаного питомца ушли месяцы, но теперь весь институт на нашей стороне. Все, кому я продал контрабанду, готовы уйти. Сегодня вечером, джентльмены… мы бунтуем.

Бросив свой рюкзак на алтарь, он запрокидывает его вверх, и из него падает целая куча острых ножей, на два каждого. Феникс издает удивленный смех, но быстро становится серьезным, когда осматривает одно из оружий, медленная ухмылка расползается по его губам.

— Серьезно?

Кейд хлопает его по плечу. — Серьезно. Мы рванем отсюда к чертям собачьим и прикончим столько ублюдков, сколько сможем. Черт, их всех. У нас достаточно людей, чтобы иметь реальный шанс. В худшем случае мы сожжем эту адскую дыру дотла.

Обмениваясь шлепками по спине и объятиями, пара практически подпрыгивает от волнения. Я встречаюсь глазами с Хадсоном, ожидая, что он сделает то же самое. Но вместо этого он торжественен, глядя на ножи.

— Что такое? — Кейд хмурится.

Хадсон берет один, взвешивая его в руках. — Мы не можем уйти, не очистив подвал. Каждый бедный ублюдок разрушил свою жизнь из-за Огастуса. Мы не оставим их умирать в одиночестве, мир должен знать, что здесь произошло.

— Нет времени…

— Найди время, — рявкает Хадсон. — Если только ты не хочешь нести ответственность за гибель многих невинных жизней, лежащих у нас под ногами. Нам нужны доказательства.

Феникс выглядит удрученным. — Слушай, Хад… ее там нет.

Отказываясь смотреть кому-либо в глаза, Хадсон качает головой. — Верьте во что хотите, я не теряю надежды. Та передача была ерундой. Убери охранников, дай мне пациентов, которые умеют наносить удары, и я зачищу подвал.

— Охранников слишком много, — возражает Феникс.

— Мы превосходим их численностью в три раза, — добавляет Кейд, как будто действительно обдумывая это. — Если мы будем сопротивляться достаточному количеству людей, это приживется и распространится. Мы можем зажечь всю популяцию пациентов, если сделаем это правильно. Этого достаточно, чтобы отвлечь… это может выиграть тебе немного времени.

— Я с вами, — раздается голос.

Все повернулись, чтобы посмотреть на теперь открытую дверь, Сэди стоит в полуразрушенном проходе, одетая во все черное. Она лезет в карман пальто и достает два пистолета, брошенных на алтарь. Хадсон сразу же берет одну, а Кейд — другую.

— Значит, ты получила мое сообщение.

Она бросает на Кейда оценивающий взгляд. — Не думала, что ты действительно справишься с этим. Я впечатлена. Я говорила с твоими снаружи, они готовы и ждут с планом побега. Не пропусти свое окно, слышишь меня? Я прикрою твой выход.

Кейд кивает, предлагая Сэди руку для рукопожатия. Кусочки головоломки встают на свои места, и я понимаю, что был прав с самого начала, она на нашей стороне. Больше, чем мы знали.

— Я пойду с тобой, — говорит она Хадсону.

— Почему?

— Потому что я здесь, чтобы убедиться, что Блэквуд побежден. Подвал является ключом к достижению этого. На прошлой неделе я украла данные с защищенного сервера, связанного с материнской компанией Блэквуда.

— Ты сделала что? — восклицает Кейд.

Она ненадолго встречается с его взглядом. — Я пришла сюда не просто так. Хадсон прав, мы не можем оставить их там. Это гораздо глубже, чем кто-либо из нас когда-либо осознавал.

— Она там внизу? — шипит Хадсон.

Мы все стоим по стойке смирно, отчаянно ожидая ее ответа.

— Не знаю, — признается Сэди, хотя я замечаю сомнение на ее лице. — Я видела файлы о том, что делал Огастус, кому бы там ни было, нужна наша помощь. Вы делаете свою работу, а я свою. Это место готово взорваться… нам просто нужно зажечь пламя.

Феникс обнимает меня за плечи, прикасаясь ко мне впервые за долгие месяцы, как будто между нами ничего не изменилось. Он не торопится, чтобы осмотреть нашу группу разношерстных, подпитываемый чистой решимостью поставить это место на колени.

— Идёмте, поимеем уродов. — Он усмехается.

Хадсон уверенно ухмыляется. — Аминь.

Взяв наше оружие и спрятав его в потайные места, Кейд прячет наши сумки с скудными вещами в кустах за пределами часовни, в пределах легкой досягаемости.

Когда наша работа будет сделана, мы побежим в лес, чтобы встретиться с его контактом. Тогда мы сбежим в реальность. Мир, который отверг меня и выбросил десять лет назад. Я чертовски напуган, но ничто не могло убедить меня остаться здесь.

Проходя под покровом ночи, пока мы возвращаемся в институт, готовясь избавиться от жизни, какой мы ее знаем, и шагнуть в неизвестность, я хватаю Феникса за руку и дергаю его, чтобы он остановился.

— С тобой всё в порядке?

Я смотрю ему в глаза. — Н-нет.

Сокращая расстояние между нами, он обхватывает меня за щеку и притягивает к своему телу. Это чертовски хорошо. Слишком хорошо для меня, чтобы отказаться, несмотря на то, что в последнее время он отдалился от него. Я не мог быть с ним без нее. Это было неправильно, просто напоминание обо всем, что мы потеряли.

Облизывая губы, я выдавливаю слова.

— Я… и-извини.

Лицо Феникса сморщивается от боли, и он прижимается своим лбом к моему, удерживая меня на месте. Наше дыхание смешивается, когда мы впитываем друг друга, находя момент, чтобы воссоединиться.

— Тебе не нужно извиняться передо мной.

— Д-да, — запинаюсь я.

— Нет. Ты не знаешь. Потерять Бруклин… — Его голос срывается, и он вздрагивает. — Это изменило всех нас. Я не знаю, что нас ждет в будущем, Илай. Будь она еще жива или в пределах досягаемости. Но я, черт возьми, клянусь тебе, я никуда не уйду. Друзья, любовники, мне все равно. Ты мой, а я твой.

Наши губы встречаются в сладком, нежном поцелуе, который облегчает раны, разделявшие нас. Скептически я или нет, но я знаю, что Феникс все еще надеется, что она там. Молится, чтобы наш фейерверк, наша малышка, вернулась к нам.

Возможно, у нас снова будет будущее.

Но не без нее в нем.