ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Бруклин

Shed My Skin by Within Temptation

— Ты, должно быть, шутишь, — бормочу я.

Глядя на черное шелковое платье, утопающее в папиросной бумаге, я борюсь с желанием разорвать тонкий материал в клочья. Дорогой гостиничный туалет кажется таким неправильным, как будто я каким-то образом вторгаюсь.

Я никогда раньше не была в гостиничном номере; Я не принадлежу этому миру нормальности и соблюдения правил. Для этого безразличного общества я не более чем неудобство налогоплательщика.

Раздается стук в дверь ванной, и я подпрыгиваю, а Джефферсон задерживается снаружи, ожидая меня.

— Поторопись, заключенная. У меня нет целого дня.

Я не ожидала, что моя ночь пройдет таким образом. Как только меня выпроводили из Блэквуда под покровом ночи, запихнув в ожидающий лимузин, я поняла, что облажалась.

Поездка в город заняла пару часов, и двое охранников впереди отказались отвечать на мои вопросы. Мы припарковались возле блестящего бутик-отеля, битком набитого дорогими автомобилями и гламуром, только для того, чтобы найти Джефферсона, ожидающего моего прибытия.

Видимо, у меня есть работа.

Я слишком боюсь спросить, что за работа.

Вздохнув, я вытаскиваю платье из упаковки, с отвращением разглядывая его. Бретельки почти отсутствуют, и каждый сантиметр моих шрамов будет виден напоказ. Я не сомневаюсь, что это осознанный выбор; еще одна игра Огастуса, чтобы я чувствовала себя более уязвимой.

Раздевшись до нижнего белья, я поворачиваюсь к зеркалу, не узнавая человека, смотрящего на меня. Избегание зеркал на данном этапе является самосохранением.

“Кто я?

Кем я буду, когда Огастусу придёт конец?”

Мое тело тонкое, как палка, лишено какого-либо веса, который мне удалось набрать после прибытия в Блэквуд шесть месяцев назад. Обе мои руки искривлены и изуродованы бесконечными отметинами, толстые шрамы накладываются друг на друга и кричат безумие во внешний мир.

Стиснув зубы, я надеваю платье и смотрю на свое отражение. Материал цепляется за мои торчащие кости, но я благодарна за длину в пол. По крайней мере, я выгляжу соответствующе.

Еще один стук в дверь заставляет меня вздрогнуть, и я обуваю такие же туфли на каблуках, оставляя пепельно-белые волосы рассыпавшимися по плечам. Это мало утешает, но я возьму то, что смогу.

Мои мысли переносятся на парней.

“Они в порядке?

Скучают ли они по мне так же сильно, как я скучаю по ним?

Увижу ли я их когда-нибудь снова?”

— Поторопись, Бруклин. Не заставляй меня входить туда.

Борясь с рычанием, я выхожу в гостиничный номер. Джефферсон окинул меня взглядом, удовлетворенно кивнув, прежде чем указать на мои запястья. Как только я надеваю наручники, он обматывает мое тело прозрачным шарфом, чтобы скрыть их от глаз.

— Давай двигаться. Огастус ждет.

— Ты собираешься сказать мне, какого черта я здесь?

Он фыркает, бросая на меня холодный взгляд. — Закрой свой рот, и, может быть, ты переживешь эту ночь. Причинишь какие-нибудь неприятности, и я превращу изолятор в чертову сказку. Мы поняли друг друга?

Подавив дрожь, я киваю. Пожалуй, впервые в жизни мне следует сохранить свое отношение к себе. Что-то подсказывает мне, что на этот раз Огастус не простит и не забудет, если я переступлю порог.

Джефферсон радостно принимает мое согласие, прижимая меня к стене. Его рука проскальзывает сквозь разрез моего платья, неторопливо касаясь моих трусиков.

— Прикоснись ко мне, и ты потеряешь пальцы, — предупреждаю я.

— Прикрой это. Тебе это понадобится.

Размахивая картой-ключом от комнаты, я с трудом сглатываю, когда он засовывает ее в резинку моих трусиков, прежде чем отступить, подмигнув.

Я все еще чувствую головокружение от страха, когда мы выходим и появляемся в шумном фойе внизу, окруженном сверкающими люстрами и нарядами. Непрерывный поток гостей суетится вокруг, попивая шампанское и разговаривая вполголоса.

Через минуту изучения я понимаю, что каждый выход охраняется вооруженной охраной. Они даже не удосуживаются спрятать на себе оружие, наблюдая за всеми нами в профессиональных масках.

Тем не менее, кажется, никто не боится.

На самом деле, большинство гостей тоже собирают вещи.

Пройдя в большой бальный зал, мы направляемся к круглому столу в верхнем углу. Два места уже заняты, и я колеблюсь, когда вижу, кто сидит рядом с Огастусом в подходящем смокинге.

“Чертов ад.”

Седьмой выглядит так по-другому, что я его почти не узнала. Его растрепанные волосы были приручены и коротко подстрижены, обнажая его избитое лицо в синяках, но оставляя мертвые глаза спереди и по центру. Я слишком долго смотрю на его губы, в конце концов отводя взгляд.

Огастус выглядит как обычно ухоженным, сбрасывая с себя черную шелковую рубашку, которая идеально сочетается с моим платьем. Когда он видит, что мы приближаемся, он опрокидывает порцию янтарной жидкости, довольно ухмыляясь мне.

— Ты, прелестно выглядишь мисс Уэст.

Борясь с желанием сломать ему чертов нос, я держу рот на замке. Огастус поднимает бровь, готовый к нахальному ответу, которого так и не последовало. Я ненавижу, как он доволен моей новообретенной уступчивостью.

Джефферсон пропускает меня, отступая на свое место. Болезненные наручники на запястьях притягивают меня к Огастусу, и он размахивает ключом.

— Ты будешь вести себя прилично?

Я подумываю плюнуть ему в лицо, но воздерживаюсь.

— Почему я здесь?

— По-прежнему полно вопросов, как я вижу. Ты никогда не учишься?

— Неа. Боюсь, что нет.

Расстегнув наручники, Огастус засовывает их в карман и прикасается губами к моему уху. — На этом собрании собрался целый список потенциальных инвесторов, заинтересованных в работе с Блэквудом. Несколько членов правления также участвуют в сети и берут новых клиентов.

— Клиенты?

Огастус помещает меня прямо рядом с Седьмым. Лучше я проведу ночь под пытками со шлангом, чем между этими двумя садистами. Заняв свое место, Огастус осматривает комнату и изучает обитателей на предмет потенциальной эксплуатации.

— Какой смысл в создании идеального предложения безжалостных, жестоких машин для убийства, если нет очереди покупателей, чтобы купить эти машины? — Он усмехается. — Я же говорил тебе… ценный товар.

“Твою мать.”

Меня блядь продадут.

По мере того, как все больше гостей начинают занимать свои места, нежная ласка скрипок на заднем плане заглушается интенсивным звоном в моей голове. Я теряю контроль над дыханием, и когда мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание, на голую кожу левой ноги, выглядывающую из разреза платья, внезапно ложится тяжесть.

Теплый, устойчивый… успокаивающий.

Потом я понимаю, кто ко мне прикасается.

Краем глаза я вижу, как глаза Седьмого прожигают дыру в моей голове. Вместо обычного вакуума эмоций появляется проблеск узнавания.

Надежда вернулась, погребенная личность в закаленной оболочке. Он легонько качает головой, его большой палец скользит по внутренней стороне бедра, и я вздрагиваю.

Потом руки нет.

Вместо этого его мягкие губы касаются моего уха.

— Держись, я не хочу тебя убивать. Он меня заставит, если ты облажаешься, принцесса.

— Возможно тебе следует.

— Это действительно то, чего ты хочешь?

— Ты не можешь дать мне то, что я действительно хочу.

Седьмой хмурится, прежде чем вытереть лицо, вернув привычную пустоту. Я смотрю на Огастуса, который отводит взгляд ровно настолько, чтобы я успела вытащить со стола серебряный обеденный нож. Я засуну его ему в шею и дам себя арестовать, если это потребуется. Меня не продадут, как животное.

Прежде чем я успеваю что-то предпринять, рука заставляет меня выпустить нож, который падает на пол. Я поднимаю глаза и вижу, что Логан ждет меня, молча переговариваясь, а потом прячется на свое место в углу, наблюдая за комнатой.

Я ошеломлена, чтобы замолчать от его неожиданного присутствия, но, конечно, этому нет никакого объяснения. Огастус, кажется, не замечает этого, поправляя смокинг и приглаживая волосы назад, готовясь вступить в бой.

— Теперь пойдем, мисс Уэст. Покажи нам эту милую улыбку.

Его рука сжимает мою руку, и мы оставляем Седьмого и Джефферсона позади. Огастус отказывается меня отпускать, даже когда мы располагаемся в конце соседнего бара, вдали от наблюдающих взглядов. Он понижает голос, его поведение преднамеренно расслаблено.

— Сегодня вечером присутствует джентльмен, который создал серьезные проблемы для нашей операции. Он занимает руководящую должность в корпорации и остается под защитой своих пристрастий, поэтому ты должна выполнить свою задачу… тихо. Я не могу допустить, чтобы об этом узнали другие члены правления.

Поймав бокал шампанского до того, как официант уйдет, я игнорирую неодобрительный взгляд Огастуса и выпиваю его в три глотка. Черт возьми, я все равно выпью крепкую текилу поверх этого модного дерьма.

— Вряд ли это место похоже на тихое место, — комментирую я.

— Это единственное публичное мероприятие, которое посещает Мартин.

— А в чем конкретно заключается моя работа?

Огастус смотрит на меня, так что я не могу ошибиться в его приказе. — Я хочу, чтобы ты устранила угрозу любыми средствами. Докажи мне свою ценность, и, возможно, я оставлю твоих друзей в живых. —Как я должна сделать это так, чтобы никто не заметил?

Огастус ухмыляется. — Поверь мне, он тебя найдет.

Закусив губу, я обдумываю его приказы. Он не дал мне никаких оснований полагать, что он не причинит вреда Хадсону, Кейду, Фениксу или Илаю. Возможно, он все равно это сделает, просто назло мне.

— Почему я должна верить всему, что ты говоришь?

Огастус вытаскивает свой телефон и стучит по экрану, прежде чем передать его мне. Моя кровь стынет в жилах, когда я смотрю видео с камеры наблюдения из медицинского крыла в Блэквуде.