ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Кейд

Saint by Echos

Упаковав последние несколько вещей в сумку для ночлега, я неохотно бросаю ее у двери. Феникс все еще спит в своей постели, обняв Илая, демонстрируя свою обнаженную грудь.

Мы здесь одни, Хадсон забрал Бруклин обратно в свою комнату после того, как она вырубилась. Он был слишком зол, чтобы доверить ее мне после того, что случилось на крыше.

— Ты должен следить за ними, — умоляю я.

Илай моргает, приподняв одну бровь.

— Я, черт возьми, не знаю, разберись. Просто иди в класс и веди себя нормально, не выпускай Бруклин из виду, пока мы не узнаем, что с ней происходит. Я вернусь завтра.

Он указывает на Феникса, все еще спящего.

— Его тоже. Джека предупредили, но я ему не доверяю.

Я много прошу. У Илая есть свои дела, но у нас катастрофически не хватает хороших вариантов. Такое ощущение, что все наши цыплята одновременно вернулись домой на насест. Я должен выровнять ситуацию и снова взять ситуацию под контроль.

— Все будет хорошо, — сонно стонет Феникс.

Я закатываю глаза. — Что ж, извини меня за то, что я не доверяю тебе прямо сейчас.

— Смирись уже с этим, Кейд. Я собрал свое дерьмо.

— Ты? Серьёзно?

Феникс сбрасывает одеяло, его голубые волосы торчат в миллион направлений. Рядом с ним Илай все еще кусает губу и смотрит между нами обоими, опасаясь новой ссоры.

Защищать его от вреда становится все труднее, а его постоянное раздражение входит в длинный список беспокойств, которые не дают мне спать по ночам.

— Просто иди, мы сделаем это, — повторяет Феникс.

Одетый только в боксеры, он исчезает в ванной. Я борюсь с желанием вывести его из себя, снова встречаясь взглядом с Илаем. Он кивает, показывая мне, чтобы уйти.

Я чувствую себя гребаным засранцем, но в просьбе моего отца нельзя отказать — я не сомневаюсь, что у него есть сила, чтобы вытащить меня из Блэквуда силой, если это необходимо. Все, что хочет папа, он получает.

Оставив их вдвоем, я захожу в комнату Хадсона, но не могу заставить себя постучать. Лучшая ночь в моей жизни превратилась в кошмар, и это все по моей вине. Я никогда не должен был брать ее туда. Не прощаясь, я выбегаю из общежития и расписываюсь на стойке регистрации.

Бегая по извилистой мощеной дороге, которая приветствует вас в раю, я оставляю позади надвигающийся институт. Каждый шаг между мной и остальными увеличивает тяжесть в моем животе.

Отряхнувшись, я направляюсь к ярко-красному спортивному автомобилю, припаркованному у обочины. Я ожидал маму или, может быть, шофера.

— Смотри, что притащила кошка, — кричит Сеси.

Скользя в ее тупо дорогую машину, я крепко обнимаю сестру. — Тогда ты наконец-то прошла тест. В четвертый раз прелесть. Хорошая поездка.

— Это меня заводит. — Она смеется.

Едва я успеваю пристегнуть ремень безопасности, как она снова вылетает на дорогу, ведя машину как маньяк на скорости. Блэквуд исчезает в зеркале заднего вида, и я тяжело сглатываю, заставляя себя сосредоточиться на текущей задаче. Мне нужно, чтобы мое игривое лицо было готово, чтобы ничего не отвлекало.

— Так, почему ты тоже едешь домой?

Сиси пожимает плечами. — Папа тоже мне перезвонил.

— Что? Почему?

Она закусила губу, не желая отвечать.

— Просто скажи мне, Сеси.

— Просто… в школе стало немного грязно. Все видели новости, я получила кое-что от других девушек о Хадсоне. Они называли его психопатом, Кейд. Насколько это пиздец? Они даже не знают его так, как мы.

— Я не совсем уверен, что он не психопат. — Я вздыхаю, переворачивая зеркало вниз, чтобы осмотреть свою внешность на предмет недостатков. — Но он член семьи. Это на первом месте.

— Не уверен, что папа воспримет это так же.

— Тогда мы заставим его видеть это таким образом. Ради Хадсона.

Кивая, Сеси нажимает на педаль газа, и мы погружаемся в напряженную тишину, мили тикают. Никто из нас не рад возвращению домой, вряд ли это повод для празднования.

К тому времени, когда мы подъезжаем к ультрасовременным воротам безопасности, открывающим доступ к раскинувшемуся вдалеке особняку, я чувствую, что воротник рубашки душит меня до смерти. Мой телефон вибрирует от текстового сообщения, и я рад, что отвлекусь.

Бруклин: Спасибо, что попрощался.

Я: Прости, любимая. Будь в безопасности.

Бруклин: Будь осторожен, придурок.

Я: Я буду. Не веселись без меня.

Бруклин: Вряд ли. Приходи домой в ближайшее время.

Сеси подъезжает на своей машине к сверкающему «Порше 911» отца, тяжело вздыхая. Она смотрит на особняк с тем же страхом, что и я. Перегнувшись через приставку, я беру ее руку в свою.

— Оставь это мне, хорошо?

— Я не заставлю тебя встретиться с ним наедине, — бормочет она.

— Я буду в порядке. Держите маму занятой и подальше от этого.

— Она сильнее, чем ты думаешь.

Я вылезаю из машины, разглаживая рубашку. — И я тоже.

Оказавшись в вестибюле, Сеси слегка сжимает меня, прежде чем нести свою сумку вверх по парадной двойной лестнице, делая шаги намеренно легкими.

Я еще раз смотрю на свое отражение в ближайшем позолоченном зеркале. Не имея больше оправданий, чтобы медлить, я отмахиваюсь от экономки, которая подошла поприветствовать меня, и направляюсь в кабинет, постучав один раз.

— Входи.

Внутри шторы задернуты от моросящего дня, а в углу горит ревущий огонь. Огромный стол из красного дерева, заваленный аккуратными стопками бумаг, пуст, а два кожаных кресла с высокими спинками у камина заняты.

Я неловко задерживаюсь в дверях, пока чокаются и опрокидываются стаканы с виски. Папа не торопится, чтобы измерить меру, прежде чем махнуть мне рукой, чтобы я вышел вперед.

— Так так. Блудный сын вернулся, — заявляет он.

Лерой Найт — внушительный мужчина — всегда безукоризненно одетый в костюм-тройку и запонки, которые стоят дороже, чем большинство домов, его лысая голова начищена до совершенства.

У меня его глаза, хотя карие в его глазах компенсируются большим количеством зеленых пятнышек и сияют расчетливым умом. Не торопясь посмотреть на меня, папа тушит сигару.

— Твой галстук кривой, сынок. Исправь.

Глядя вниз, я не вижу никакой ошибки, но все равно исправлю ее.

— Простите, сэр.

— Что ты так долго сюда добирался?

— Вчера мне нужно было закончить занятия. Я приношу извинения.

— Когда я звоню, я ожидаю, что ты ответишь.

Сглотнув, я смотрю на другое кресло. Если возможно, мое беспокойство усиливается еще больше, и я делаю осторожный шаг назад. Одетый в темно-серую рубашку и брюки, с фальшивой улыбкой на лице, Тони поднимает на меня свой стакан, прежде чем открывает полный рот.

— Рад снова тебя видеть, Кейд.

У папы много деловых партнеров, больше, чем я могу уследить. Никто не вызывает у меня больше тошноты, чем Тони. Он имеет дело с несколько более сомнительными аспектами проведения политической кампании и нескольких успешных деловых предприятий.

В то время как руки папы остаются безупречно чистыми, в крови его подчиненных достаточно крови, чтобы оправдать допуск в Блэквуд. Успех невозможен без высокой цены в этом мире.

— Мы скоро к тебе присоединимся, — рявкает папа, жестом говоря Тони уйти. — Садись, сынок. Нам нужно многое обсудить.

Ухмыляясь мне, Тони разглаживает брюки и выходит из комнаты. Оставшись один, я устраиваюсь в кожаном кресле рядом с папой и пристально смотрю в ямы огня.

— Где мама?

— Отдыхает. У нее мигрень.

Папа наливает себе еще порцию, не предлагая мне. Я мог бы использовать ликер, чтобы укрепить свои нервы, и без того изнашивающиеся по краям. Я не ожидал увидеть здесь Тони, а папа был таким убийственно тихим. Это никогда не бывает хорошим знаком.

— Скажи, кому из вас пришла в голову идея пригласить Стефани в Блэквуд на личную встречу? Тебе или твоей глупой матери? — Папа рявкает

Я вздрагиваю. — Мне.

— Естественно. Я думал, что заплатил за твое модное образование не просто так. Возможно, ты не так умен, как хотел бы, чтобы мы все думали. Эта уличная крыса размягчила тебя, Кейд?

— Хадсон не уличная крыса, — шепчу я.

Я не вижу грядущего удара. Я дурак. От силы этого я падаю с кресла, распластавшись на спине перед потрескивающим огнем. Лицо отца багрово от ярости, когда он возвышается надо мной, его искусно начищенный ботинок хрустит моим запястьем, пока я не закричу.

— От этого гребаного мальчика одни неприятности. Я одел его, принял в наш дом. Провёл его через колледж и школу. Какую благодарность я получаю?

Хрустальный стакан для виски падает в дымоход над камином, разлетаясь на осколки, которые падают на меня дождем. Я прикрываю глаза одной рукой, все еще прижатой папиной ногой, прижимающейся ко мне.

— Ты не только пошел за моей спиной и проигнорировал риск, связанный с переговорами с этой никчемной шлюхой, но ты привел ее в то самое место, которое мы договорились с Хадсоном, чтобы обеспечить его конфиденциальность, — кипит папа, глядя на меня с полнейшим презрением. — Ты опозорил эту семью, Кейд.

Перемещая его ногу так, чтобы она упиралась мне в шею, раздавливая дыхательное горло, я заставляю себя обмякнуть и сдаться. Отпор только усугубит ситуацию.

— Я всего лишь пытался помочь, — выдавливаю я.

— Ты ослушался меня. Ты и твоя мать.

— Мама н-не принимала участия, это все я.

— Ее чертово имя фигурирует в документах. Но это не о ней, она уже усвоила урок. — Мое сердце подпрыгивает от его слов, но папа еще не закончил. — Теперь пришло время тебе заслужить свое место в этой семье. Мы разберемся с этим вопросом раз и навсегда. Моим методом.

Папа поднимает меня, его хватка на моей шее угрожает сломать кость, когда он провожает меня в глубины особняка. Через древние помещения для прислуги, которые больше не используются, проход ведет на подземный уровень времен сухого закона.

Сейчас эта частная часть дома используется для его ночных игр в покер и деловых встреч. Я до сих пор помню, как любопытным ребенком прокрался вниз и был избит чуть ли не до полусмерти за неподчинение правилам.