Глава 2

Аксель

Это был странный переход с тех пор, как я назвал Анну новым боссом. Признаюсь, во многих отношениях это стало облегчением. Стресс и бремя, о котором я не подозревал, были сняты, а вместе с ними и моя зависимость от резки. Чего я не понимал, так это того, что это принесет совершенно новый набор стрессов, непосредственно связанных с наблюдением за тем, как женщина, которую я люблю, вступает в ссоры, с заключенными сталкиваясь с постоянной борьбой за власть. Не говоря уже о том, что я все еще ловлю на ней взгляды многих из них, когда они думают, что я не вижу.

Ублюдки.

К счастью, я не кастрирую их всех. Когда я предложил Анне, чтобы мы вместе превратили все тюремное население в евнухов, она сказала мне, что это не смешно, но я все равно вижу достоинства в этой идее.

Несмотря на добавленное беспокойство, удивительно наблюдать, как Анна приходит в себя. Я продолжаю напоминать себе, что она не моя мать, она справится с этим местом. Ее практически вырастили для этого, несмотря на всё, я должен повторять это себе ежедневно, чтобы не забывать. Она хорошо переносит большую часть моего дерьма и тоже призывает меня к этому. Еще одна причина, по которой я люблю эту приводящую меня в бешенство женщину, она не терпит дерьма, даже от меня.

Меня переполняет гордость и восторг, от которых я готов лопнуть, когда она гордо проходит через Гробницу, стоя прямо с высоко поднятой головой как будто она здесь единственная хозяйка… Ну, если честно, мне хочется перекинуть ее через плечо, убежать обратно в нашу комнату и трахать ее, чтоб она не могла ходить. Я никогда не думал, что рядом со мной будет женщина, и тем более та, которой я буду восхищаться.

Меня отвлекает от этого хода мыслей знакомый и не совсем желанный молодой заключенный, идущий нам навстречу.

— Эй, Акс! — Говорит Кияр, запыхавшись и покраснев. — Я просто хотел спросить тебя о…

Я качаю головой, прерывая его, прежде чем указать на Анну.

— Задавай ей свои вопросы, — говорю я ему, приподняв бровь.

Мальчик краснеет и поворачивается к ней, и я вижу, что она пытается сохранить серьезное выражение лица при его очевидном дискомфорте.

— Ммм, мэм… — начинает он, и Анна не может сдержаться, издав короткий смешок.

— Анна, пожалуйста, — поправляет она с ухмылкой. — Я едва ли мэм.

Мальчик становится еще краснее, когда начинает запинаться в своих словах.

— Ты идешь? — Голос доносится из офиса впереди, и я вижу Эмилио, стоящего у двери и ожидающего нас.

Анна снова поворачивается к Кияру.

— Давай иди, найди нас позже, — говорит она ему, не сердито, и глаза мальчишки расширяются, прежде чем он убегает в другую сторону. Она смотрит ему вслед с удивленным видом.

— Что это было? — Размышляет она, и я хихикаю.

— Наверное, ничего важного. Малыш немного драматизирует.

Выпрямившись, Анна ведет нас по последнему коридору в старый административный офис, где ждут остальные. Я вхожу в комнату позади нее с Брутом, как она его называет, всего на шаг позади меня. Я не могу не заметить, как она не приветствует их и не извиняется за свое опоздание, и я уверен, что они тоже это замечают. Ее спина прямая, голова приподнята, когда она подходит и занимает свое место в передней части комнаты. Я должен скрыть ухмылку. Она новичок в этом, но будь я проклят, если моя женщина не понимает, как играют в эту игру.

— Джентльмены, — начинает она без предисловий, — давайте начнем.

Вероятно, мне следует обратить внимание на диалог, но я признаю, что я больше сосредоточен на ней, когда мужчины начинают говорить, все то же старое дерьмо. Ее глаза оглядывают комнату, и я следую за ними, рассматривая странное множество присутствующих заключенных. Эмилио здесь, конечно, представляет итальянскую фракцию тюрьмы. Было немного проблем с тем, чтобы он попал на борт раньше, и он фактически признался мне, что Анна напомнила ему его собственную дочь, которая взяла на себя часть семьи итальянской мафии до его заключения. Он знает о жестокости женщин и поддерживает Анну. Я коротко киваю ему, когда он ловит мой взгляд.

Луис тоже присутствовал, и тоже не доставил нам никаких хлопот. Он маленький человек и не особенно жестокий, по крайней мере, по сравнению с большинством из нас здесь. Я до сих пор помню, как он присоединился к нам несколько лет назад и быстро полюбился многим жильцам. Когда он приехал, он был наркоманом, принимал опиаты. Теперь он известен как один из лучших самогонщиков в тюрьме. Он говорит примерно на дюжине языках, помимо своего родного, испанского, и много раз выступал в качестве переводчика для меня. Его беззаботное отношение и внешность делают его легким в общении, и у него мало врагов, о которых можно беспокоиться.

Затем есть Джон, один из местных скинхедов, хотя он предпочитает "Арийское братство". Он был членом команды Коула, и я ему не доверяю, но до сих пор он был относительно дружелюбен. Я намерен внимательно следить за ним.

Тео тоже здесь, он выглядит немного неуютно и неуместно среди других воинов, сидящих за столом. Анна решила, что он будет говорить за других из тюрьмы, несмотря на мои аргументы против этого. У этой чертовой женщины всякие глупые представления, и мне еще предстоит ее разубедить. Все здесь знают Тео, так что, к счастью, это не было поставлено под сомнение.

Последний человек здесь — тот, кого я не знаю лично. Я знаю его репутацию. Он присоединился к нам всего около восьми месяцев назад, практически ребенок в могиле, которого зовут Десмонд. Он собрал небольшую группу последователей, случайных людей, которые не вписываются в другие места. Я мало знаю о нем или о том, почему он сегодня здесь, и это заставляет меня нервничать. Тот факт, что Итан должен был быть здесь, также вызывает вопросы, но их нужно будет оставить на потом.

— Прошлой ночью мы потеряли еще одного, — говорит Луис, возвращая меня к разговору. — Еще одна плохая партия самогона. — Бормотание за столом. Это не редкость, но обычно у наркоманов есть свои собственные яды. Сейчас, когда наркотиков не хватает, они обращаются к альтернативам.

— К сожалению, у нас тоже много наркоманов, — добавляет Эмилио. — Мы потеряли только одного из-за вывода войск, но с остальными становится все труднее справляться.

— Вы слышали что-нибудь о поставках? — С надеждой спрашивает Тео.

Все взгляды обращены к Анне, и хотя она делает похвальную работу, не показывая своего дискомфорта, я знаю, что она это чувствует. Мы должны были получить новую партию извне почти неделю назад, и впервые она не прибыла. Никаких припасов, никакой еды и никаких вестей извне.

Отсюда и сегодняшняя встреча.

— Нет, — начинает она, — мы планируем…

— Ты же знаешь, что поставки нет из-за нее, верно? — Говорит Джон, и все взгляды поворачиваются к нему.

Луис хмурится:

— Как они могли узнать?

— И почему присутствие здесь женщины должно что-то изменить? — Добавляет Тео.

— А как тогда иначе? — Комментирует Джон, и я пристально смотрю на него, моя рука автоматически нависает над ножом на поясе.

Он встает и обходит вокруг стола.

— Они сочтут нас слабыми, если увидят, что женщина ведет нас, и мы все знаем, что случилось с последней женщиной здесь.

Ярость вспыхивает во мне, когда я понимаю, что он говорит о моей матери и матери Итана. Не задумываясь об этом, я делаю шаг вперед, но меня останавливает рука. Я пристально смотрю на Брута, и он качает головой. Я хмурюсь, мои ноздри раздуваются. Все взгляды устремлены на нас, и я вижу предупреждение в глазах Анны. Несмотря на то, как сильно мне хотелось бы выпотрошить его прямо сейчас, я делаю глубокий вдох. Стиснув зубы, я выхожу из комнаты.