Глава 4

Аксель

Знакомый источник нужды поднимается во мне, когда я расхаживаю по комнате. Ярость, бурлящая под моей кожей, едва сдерживаемая. Слава богу, заключенные все еще боятся меня. Если бы кто-нибудь подошел ко мне по дороге сюда, он был бы уже мертв. Часть меня хотела бы, чтобы это было так, потому что я действительно мог бы использовать хорошее убийство прямо сейчас себе во благо.

Я едва сдерживаюсь, но, по крайней мере, я, блядь, это знаю. Чертов Джон. Он точно знал, какую кнопку нужно нажать. Мне нужно держать себя в руках, чтобы поддержать Анну, но я не мог вернуться в ту комнату. Я просто, блядь, ушел и оставил свою женщину разбираться с этим дерьмом в одиночку.

Так же, как я оставил маму…

— Блять! — Я бью себя кулаком по лбу.

— Отвали! — Кричу себе, не нуждаясь в этих бесполезных мыслях, витающих вокруг. Но, похоже, я не могу их удержать.

— Все в порядке, детка. Просто оставайся здесь, я скоро вернусь…

У меня было несколько недель покоя от снов, от преследующего меня голоса моей матери, но они вернулись. Она вернулась, пронизывающая мои сны, или кошмары, как я должен их называть. Анна замечает. Она ничего не может поделать, когда я просыпаюсь с криком и весь в поту почти каждую ночь. Я отказываюсь обсуждать это с ней. Я знаю её упрямство больше, чем что-либо другое, но я не могу заставить себя признаться ей, как я волнуюсь за неё. Я боюсь, что если я озвучу это, у меня также отнимут Анну. Я вижу беспокойство на ее лице, когда бужу ее, и мне ненавистно, что это моя вина, что она чувствует себя не так потрясающе, как должна.

Это моя вина, что она сейчас в таком положении. Если бы я проявил больше осторожности, когда узнал ее секрет, возможно, ее бы не раскрыли. Это моя вина, что она беспокоится, и несчастна, потому что я не хочу с ней разговаривать на эти темы.

И это моя вина, что мама умерла….

— Эй, Акс! — Слышу голос Итана, зовущий меня из соседней комнаты.

Знакомый голос возвращает меня от ненависти к самому себе. Тяжело дыша через ноздри, я пробираюсь к нему.

— Где ты был? — Практически рычу на него, мой гнев находит новый выход, когда я вспоминаю, что он тоже должен был быть на той встрече. Брови Итана взлетают вверх от удивления.

— Черт! Это было сегодня утром? — Я смотрю на него чуть внимательнее, вглядываясь в детали его внешности.

Итан всегда был лучшим из нас двоих практически во всех отношениях. Он дотошен, чертовски умен и, учитывая, что он заключенный в Гробнице, обычно сам о себе заботится. Сегодня его длинные волосы растрепаны вокруг головы и не завязаны сзади в его обычном аккуратном стиле. Его обычная короткая щетина или чисто выбритая отросла за несколько дней, а одежда выглядит мятой и грязной. Мой нос морщится, когда до меня доходит его запах.

— Что, черт возьми, с тобой происходит?

Я никогда не утверждал, что тактичность была одной из моих сильных сторон.

— Ты слышал что-нибудь о поставках? — Спрашивает он, игнорируя оба моих вопроса.

Теперь моя очередь поднимать брови. Он выглядит более безумным, чем что-либо еще. Я медленно качаю головой, не зная, как реагировать на это. Итан начинает ходить взад-вперед, как я только что делал, его руки заламываются.

— Черт возьми, чувак, кажется, я схожу с ума, — говорит он, проводя рукой по своим длинным волосам и еще больше взъерошивая их.

Я прислоняюсь спиной к каменной стене.

— Что, черт возьми, с тобой происходит? — Спрашиваю снова. Он прекращает расхаживать и поворачивается ко мне.

— Сэмми, — отвечает он, и мои глаза расширяются, и я на самом деле немного задыхаюсь.

— Та шлюха-монахиня? — Спрашиваю недоверчиво.

— Не называй ее шлюхой, — огрызается он в ответ, и я поднимаю руки в притворной капитуляции.

Черт.

Я даже не думал об этой суке с тех пор, как отдал ее Итану несколько недель назад. Мне, конечно, нравились ее ежемесячные визиты, но я не думал дважды, когда появилась Анна. Я не могу не ухмыльнуться, когда ко мне приходит осознание. Изможденный вид Итана и странное поведение. Его беспокойство по поводу поставок, которые обычно совпадали с визитом Сэмми.

— Из-за этой потрёпанной киски — лаконично говорю я, скорее утверждение, чем вопрос.

Из меня выбивает воздух, когда Итан бросается вперед, прижимая предплечье к моей шее, прижимая тем самым меня к стене. Огонь в моих костях растет от нежелательного прикосновения.

— Не смей, блядь, снова говорить о ее киске, слышишь меня? — Он угрожает. Отталкиваясь, я указываю пальцем.

— Справедливо, брат, — отвечаю я с ударением, — но, блядь, не прикасайся ко мне снова, или в следующий раз ты потеряешь свою гребаную руку.

От угрозы Итан, кажется, сдувается, садится и кладет голову на руки.

— Я схожу с ума, чувак, — снова говорит Итан, на этот раз тише, изо всех сил сопротивляясь. — У нас никогда раньше не было пропущенной отправки, тем более с опозданием на неделю. Анна, блядь, теперь управляет этим местом, и дерьмо вот-вот закипит, блядь. Я знаю, что мне нужно помочь, мы все должны держать это дерьмо вместе, но все, что я могу, это думать о ней!

Я киваю, прежде чем занять место рядом с ним.

— Женщины, безусловно, все меняют, — соглашаюсь я с ним, не зная, что еще сказать. Итан поворачивается ко мне, в его глазах отчаяние. — Мне нужно ее увидеть.

Я киваю, пытаясь скрыть жалость в глазах. Ему не нужно это дерьмо.

— Мы делаем все, что можем, с поставками… Но я знаю, что происходит, не больше, чем ты, — говорю я ему. — И я не знаю, будут ли они соблюдать сделку, которую я заключил, когда поставки возобновятся. Я сделаю все, что в моих силах, брат, но я не знаю, как это будет выглядеть.

Итан кивает, на его лице написано страдание. Черт. Сэмми действительно здорово над ним поработала. Он идет, чтобы встать, останавливаясь в дверях.

— Скажи Анне, что мне жаль, что я пропустил встречу, — говорит он мягким голосом перед уходом.

Я сижу там еще несколько минут, благодарный, что, по крайней мере, Итану удалось отвлечь меня ненадолго. Хотя, черт возьми. Эта штука с доставкой чертовски плоха. За все годы, что я занимаюсь делами, никогда не было задержки больше, чем на день, и даже тогда охранники говорили нам об этом. Однако на этот раз тишина оглушает.

Не теряя ни минуты, я иду искать Анну.