Глава 22

Я пьяна и потеряла всех своих друзей.

Ладно, Гейб и Атлас все время приклеены ко мне, и я вижу, как Киран свирепо смотрит на всех вокруг, но Сейдж исчезла в шкафу с Феликсом полчаса назад, и с тех пор я не видела ни одного из них. Сойер и Грей уже обжимались в каждой комнате этого дома, что-то там говорили о какой-то затее, о которой я была слишком пьяна, чтобы слушать как следует, и теперь я почти уверена, что они нашли тихую ровную поверхность, чтобы трахаться на ней. Я и люблю, и страстно ненавижу их за это.

Дом принадлежит одной из низших семей в совете, то есть это по-прежнему мега-особняк с бассейном и нелепым питанием, но сами члены совета не считают нужным посещать его, и никто не беспокоится о дресс-коде, когда тонна парней из ТакTим появляется, чтобы присмотреть за всеми нами.

Я хихикаю и наслаждаюсь теплым ночным воздухом, немного чересчур, на взгляд Кирана, но оба моих Связных наблюдают за тем, как я танцую у бассейна с каким-то слегка пьянящим восторгом, от которого в моем животе взрываются бабочки, буйство трепета и покалывания.

Музыка здесь на удивление хорошая.

— Хорошо, с тебя хватит. Еще немного, и завтра ты возненавидишь весь мир, — говорит Гейб, когда я допиваю последний бокал шампанского и хлопаю ресницами, требуя налить еще.

Он смеется над моим недовольством, качая головой.

Атлас не впечатлен ничем вокруг нас. Он не говорит об этом явно, он улыбается и разговаривает с людьми, когда они подходят к нам, но в нем есть холодность, которую я заметила и у Дрейвена, как будто он смотрит на всех свысока за их многочисленные грехи против нас.

Я не могу не прислониться к нему, устраиваясь поудобнее и прижимаясь как можно ближе к его телу, потому что такая абсолютная преданность всегда будет значить для меня очень много.

Я привязалась к ним с того самого момента, как услышала их имена в той дурацкой больничной палате, когда мой мир рушился, но мне еще предстояло пройти долгий путь к падению. Черт, если бы я только знала, как далеко мне еще до дна.

Рука проводит по моему позвоночнику, успокаивающее движение, и Атлас наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо: — Все хорошо, сладкая. О чем бы ты ни думала, сейчас это не имеет значения. Ты у меня.

Гейб переплетает свои пальцы с моими, но когда я смотрю на него, он все еще разговаривает с одним из своих футбольных приятелей, обсуждая какое-то дерьмо, связанное со следующим сезоном. Он заметил изменение моего настроения, даже не взглянув на меня, – еще один признак того, что я проигрываю борьбу за то, чтобы они все не привязались ко мне.

Совместное использование постели, возможно, и улаживает мои узы, но это все усложняет в миллион раз.

— Пойдем домой, сладкая. На этой вечеринке для нас ничего не осталось, — пробормотал Атлас, и я пожала плечами.

— Все остальные веселятся, мы не можем уйти без них. Почему бы тебе не выпить еще и не выпустить пар.

Он ухмыляется и качает головой. — Если я выпью, то в конце концов подерусь с кем-нибудь... возможно, даже с Гейбом за то, как он продолжает разговаривать с этими бесхребетными засранцами. Я никогда не видел столько пресмыкающихся и хнычущих.

Я хихикаю, глядя на то, как друг Гейба смотрит на нас обоих, потому что мы не пытаемся молчать об этом, но Гейб только ухмыляется, поднимая мою руку к своим губам, чтобы поцеловать ее тыльную сторону, как будто я для него какое-то идеальное сокровище.

Я уже собираюсь потащить Атласа на танцпол возле столика с угощениями, чтобы потанцевать, когда из дома, спотыкаясь, выходит Сейдж, ее глаза круглые и остекленевшие, и у меня сводит живот.

Я отрываюсь от своих Связных, чтобы броситься к ней, мои узы вялые от алкоголя, но все еще возбужденные самой идеей уничтожить того, кто расстроил мою подругу.

Киран опережает меня.

— Что случилось? Я думал, ты была с Феликсом, почему он оставил тебя одну?

Она моргает, глядя на него, ее губы слегка дрожат, и я готова перерезать ему горло за то, что он набросился на нее, но она лишь выдает: — Он послал меня найти Оли. Грейси... Грейси слишком много выпила и теперь несет всякую чушь. Ничего страшного, но Феликсу может понадобиться помощь, чтобы ее успокоить.

Успокоить?

Киран легонько подталкивает Сейдж ко мне и шагает в дом, лая приказы другим парням из ТакТим вокруг нас, чтобы они приблизились к нам. Я обнимаю Сейдж, и она тут же тает во мне.

— Вот почему я никуда не хожу, Оли, — бормочет она мне в волосы. Она звучит так жалобно, что мне снова и снова хочется ударить Грейси по лицу.

В доме раздаются крики и споры, Гейб подходит ближе к нам обеим, но тут выходит Феликс с абсолютно злобным выражением лица, таща за собой сестру.

Грейси в хлам.

Настолько, что ее стошнило в горшки с растениями у двери, и она хнычет, когда Феликс огрызается: — Ты так и не научилась, мать твою! Я хотел одну ночь, а ты не смогла удержать свое дерьмо в узде в течение одной ночи.

Киран топает за ними, его нос морщится от отвратительного запаха блевотины Грейси, и он встречается со мной взглядом, дергая головой в универсальном жесте «можем ли мы, пожалуйста, покинуть этот гребаный бардак сейчас же», и я киваю в ответ.

Мы закончили.

Атлас проигрывает Гейбу в «камень, ножницы, бумага» и вынужден искать Сойера и Грея, чтобы забрать их с собой домой. Феликс загоняет Грейси в одну из машин Так, а затем оставляет ее там, чтобы обнять Сейдж, целуя ее волосы и успокаивающе бормоча, пока она немного покачивается на ногах.

Когда я узнаю, что эта сука сказала ей, сестра Феликса или нет, Грейси почувствует мой чертов гнев, и я позабочусь о том, чтобы она больше никогда не делала подобного дерьма.

Все должны прекратить гадить моей девочке.

Сойер взглянул на сестру, и его хорошее настроение испарилось в воздухе. Они с Греем спустились вниз, все еще обнимая друг друга, их волосы были взъерошены, а одежда явно поправлена. Я была так рада, что они провели это время вместе.

Еще одно пятно против Грейси.

— Постарайся не быть слишком суровой к ней, она не совсем образец стабильности и психического здоровья, — шепчет мне Гейб, усаживая меня в машину Атласа. Я потрясена тем, что Атлас совсем не пил, его хорошее настроение никак не связано с алкоголем, а связано с тем, что он был рядом со мной.

Я хмуро смотрю на Гейба, но он отворачивается. — Она потеряла своего Центрального Связного много лет назад. Он был еще ребенком, когда умер. С тех пор она никогда не была стабильной. Это не оправдание, но... просто имей это в виду.

Блядь.

Я все еще ненавижу ее, но, по крайней мере, на этот раз я оставлю ее Феликсу. Он все еще хмурится и смотрит с раздражением, когда скользит на заднее сиденье, занимая среднее место, чтобы Сейдж могла пристроиться рядом с ним, не занимая место Гейба.

Я знаю, что это было не для меня, но это просто еще одна причина, по которой я здесь на стороне Феликса, даже когда его сестра – бушующий кошмар, с которым я хочу разобраться самыми ужасными, пропитанными кровью способами.

— Переведи дух, — пробормотал Атлас, его рука легла на мое бедро, пока он направлял машину в поток машин, чтобы доставить нас обратно в поместье.

Я опускаю взгляд и вижу Брута на моих коленях, который обнюхивает мою одежду, словно пытаясь понять, что меня так разозлило. Он всегда очень милый в своей щенячьей форме, и я обхватываю его маленькое тельце рукой, чтобы как следует прижать к себе. Он берет ее и облизывает кончики моих пальцев, ощущение странное, потому что я чувствую это, но нет никаких физических доказательств того, что он это делает, никаких щенячьих слюней, оставшихся после его большого языка.

— Господи, черт, я на секунду забыл, что у тебя это есть, Фоллоуз, — говорит Феликс сзади, его голос звучит немного болезненно, и Сейдж поворачивает голову, чтобы взглянуть на Брута, который теперь перекатывается на спину, чтобы ему почесали животик.

— Он милый! Я имею в виду, что никогда бы к нему не прикоснулась, но могу восхищаться тем, какой он хороший мальчик, — говорит она, а Феликс качает головой.

— Для вас двоих странно знать, что у нее всегда с собой продолжение Дрейвена? Вы, ребята, заставляете его спать ночью в коридоре или мы теперь не против? — говорит Феликс, и я на секунду застываю, думая, что он слышал об инциденте в коридоре, но потом вспоминаю, что весь кампус знает, что Нокс не мой фанат, так что, конечно, у него есть вопросы.

Гейб отвечает ему очень бесстрастно: — Чем больше глаз будет приковано к Оли, тем лучше. Честно говоря, чем больше глаз будет приковано ко всем нашим друзьям и семьям, тем лучше. Дрейвен может быть маленьким счастливым пузырем для всех нас, но сейчас определенно небезопасно.

Сейдж насмехается над ними обоими, ее слова немного невнятны из-за шампанского, которое она выпила за ночь. — За Оли не нужно присматривать, она может уничтожить нас всех, прежде чем мы успеем моргнуть в ее сторону. Она самая большая задира, которую я когда-либо встречала. Нокс просто шпионит за ней, потому что хочет ее контролировать. Вы все хотите, хотя бы немного. Это часть того, чтобы быть в группе Связных. Никто из вас не хочет, чтобы у нее была свобода быть самой собой, если только вы не участвуете в этом процессе. Вот и все, теперь это вся ее жизнь, и даже если Райли и Джованна чертовски ненавидят меня, это и моя жизнь тоже. Грейси была права. Я урод природы, и если мой Связной не хочет меня, значит, я отверженная. Теперь я разрушаю и Феликса, потому что у него там кто-то ждет его, а я все усложняю. Черт, Атлас, меня сейчас стошнит.

Он достаточно безопасно сворачивает с дороги, но сопровождающие нас транспортные средства Так съезжают с дороги вместе с нами, как будто они собираются начать войну с тем, кто нам угрожал.

Я, блядь, убью Грейси.

Киран вылетает из машины и бросается к нам, но не успевает и глазом моргнуть, как мы с Феликсом держим Сейдж между собой, пока ее тошнит. Гейб хватает ее за волосы и откидывает их с лица, морщась, когда она всхлипывает на груди Феликса, когда рвота, наконец, стихает.