ГЛАВА 14

Гримасы любви

— Я поблагодарил тебя за Бадди? — спросил Шон, когда они с Лекси вошли в его темную квартиру. – По-моему, он лучшее, что когда-либо случалось с моей матерью. Даже лучше, чем когда она излечилась от дважды верной смерти.

Лекси усмехнулась и поставила красную сумочку на столик рядом с входной дверью.

- Он дает ей пищу для размышлений, помимо поражений кожи и почечной недостаточности.

Они провели вечер, играя в дартс в местном спорт-баре. Шон выиграл, но с трудом: оба были настолько азартны, что, вероятно, хорошо бы им не играть ни в какие игры, связанные с острыми предметами... уж слишком заманчиво.

Шон включил свет и помог Лекси снять красную куртку.

- Всю мою жизнь она ненавидела собак.

- Ну, Бадди она не ненавидит, по крайней мере, когда я говорила с ней вчера.

Лекси развязала красный шарф и последовала за Шоном в гостиную.

— Ты говорила с моей матерью? — Он бросил куртку на диван, затем подошел к Лекси, чтобы посмотреть на огни города и Спейс-Нидл на переднем плане. — Мысль о том, что вы двое сговариваетесь за моей спиной, заставляет меня нервничать.

Лекси сомневалась, чтобы что-то заставило его нервничать. Сегодня они выглядели как влюбленная пара. Смеялись вместе, она задерживала ладонь на его плече, он касался теплой рукой ее спины, - все это не было настоящим.

- Она звонила с вопросом о Бадди.

Но они не были влюблены. По крайней мере, не оба.

— Что не так с мутантом?

– Она думает, что у него подагра.

Шон посмотрел на нее через плечо и рассмеялся. На нем были джинсы и простая черная футболка, и женщины головы сворачивали при виде его темных волос и красивого лица. Лекси нравилось в нем все, но больше всего нравился его смех. Она не так часто его слышала, но тот был такой же большой, как и сам Шон, полон веселья и, когда смеялись не над ней, заразителен.

- Я совершила ошибку, сказав ей, что Бадди может быть склонен к артриту, когда станет старше.

- Он всего на две недели стал старше!

Тринадцать дней. Пес стал на неделю старше в День святого Валентина. Лекси знала об этом только потому, что Джеральдина позвонила и спросила, можно ли Бадди есть шоколад. Шон был в разъездах и не вспомнил про этот один-единственный день в году, отведенный для влюбленных. Лекси намеренно не ожидала от него признания, и к концу вечера, когда не услышала ничего, кроме шутки, которую рассказал ему КО, написала простые слова: «С Днем святого Валентина». Шон не ответил, и она почувствовала себя глупо.

- Посмотри на светлую сторону. По крайней мере, у нее нет подагры.

— У нее это уже было. - Шон подошел к Лекси сзади и обнял прямо под грудью. - Я не думаю, что есть болезнь, которой бы она не болела.

Лекси посмотрела на отражение в окне: лицо Шона виднелось прямо над ее головой, когда он смотрел на город. Его теплые руки заставляли ее сердце сжиматься, даже когда кружившаяся голова напомнила, что это не по-настоящему. Ради спасения своего мягкого сердца и кружащейся головы ей следует схватить сумочку и бежать.

- Раньше я тоже была ипохондриком. – Ничего подобного. Лекси любила его. Не самое умное, что она когда-либо делала, но это произошло не специально. - Думаю, мне хотелось внимания — и лейкопластырей. Пластыри были очень популярны в моей жизни. Однако моя первая собака вылечила меня. Она дала мне пищу для размышлений помимо порезов и синяков.

И кто знал, что произойдет в будущем. Шон никуда не исчезал уже три недели. Многое может случиться. Он мог бы найти ее просто неотразимой и тоже влюбиться.

- О, не думаю, что что-то способно вылечить ее надолго. Хотя могу предположить, что у нее почти закончились болезни.

Лекси подумала о Джеральдине, когда впервые встретилась с ней, закутанную в плед и с повязкой на голове.

- Когда мне было шесть, я думала, что у меня Эбола.

- Что? - Сквозь стекло взгляд Шона встретился с ее. - Ты шутишь.

- Нет. - Лекси покачала головой, и его подбородок коснулся ее волос. - Я не знала, что это, но в новостях говорили о вспышке в Киквите. Мне послышалось, что сказали «Кенневик». Мы с тетей Мэй навестили ее родителей в Кенневике за неделю до этого, и я была уверена, что мне конец.

Она подумала о той ночи, когда Джеральдина напилась и рассказала о маленьком Шоне.

- Люди думают, что ипохондрия — это смешно, но это не так, если вам приходится жить с ипохондриком.

- Расскажи мне об этом.

Лекси ждала, что он расскажет более подробно. Когда Шон этого не сделал, она посочувствовала:

- Я могу только представить, как тяжело было воспитываться Джеральдиной.

Шон сделал шаг назад и опустил руки.

— Я растил себя сам, Лекси.

Она повернулась к нему.

— Ты проделал довольно хорошую работу.

- Довольно?

Ее губы изогнулись в улыбке.

- Ну, ты немного несносный, но хороший хоккеист.

— Я более чем хороший, — поправил ее Шон, но не стал возражать против того, что был несносным. - Я начал играть поздно по сравнению с другими мальчишками, но догнал и надрал всем задницу. Сейчас никто так не забивает в ворота, как я. - Он повернулся и сказал через плечо, направляясь на кухню: - Я выигрывал кубок Арта Росса два года подряд.

— Не ради того, чтобы похвастаться или что-то в этом роде.

Он вытащил из холодильника две бутылки витаминной воды.

- Хвастовство – это когда вы не можете что-то подтвердить. - Бросил одну бутылку Лекси. - В противном случае, это просто констатация фактов. - Отвинтил крышку и наставил горлышко в ее сторону. - У меня есть кое-какие навыки.

Лекси небрежно пожала плечами и открыла бутылку.

— У тебя неплохой кистевой бросок. Отдам должное.

Он опустил бутылку и рассмеялся.

- Мой кистевой бросок показывает сто десять, а удар по воротам — сто пятнадцать. Удар Бобби Халла был сто девятнадцать, а у большого плохого Джона «Стены» Ковальски сто пять. - Он улыбнулся. — Но кто считает...

- Каждый игрок НХЛ остался в истории. - Лекси сделала глоток и постаралась не морщиться. На вкус хуже, чем «Гаторейд» (Товарный знак "спортивных" напитков и порошков производства компании "Куэйкер оутс"- Прим.пер.). - Мой дядя Хью ненавидел удары по воротам. Он как-то сказал, что независимо от того, насколько толстые щитки или как он их укладывает, шайба на скорости в сто миль в час бьет, как пушечный снаряд.

— Вратарь Хью Майнер? - Морщина пересекла лоб Шона. — Ты с ним тоже в родстве?

- Не по крови. Он женат на моей тете Мэй. - Лекси прислонилась бедром к гранитному кухонному островку и задумалась, что может рассказать Шону. Ее жизнь не была секретом, но она не говорила о ней ни с кем. - Тетя Мэй тоже мне не тетя по крови, но они с моей мамой близки как сестры. Она помогла мне подняться. - Лекси говорила об этом с Шоном, она доверяла ему. С того момента, как прыгнула в «Морского кузнечика», она доверяла ему. Даже когда тот заливал ей, что он правительственный шпион. - Мэй практически жила со мной и мамой, пока мне не исполнилось семь и я не встретила своего отца.

Брови Шона сдвинулись, и он медленно поставил бутылку на стойку.

- Повтори.

Ничего страшного. По крайней мере, сейчас, но было время, когда это тревожило ее.

- Я не знала своего отца, — Лекси сделала паузу, чтобы сглотнуть, — моего настоящего отца, Джона Ковальски, пока мне не исполнилось семь. - Утопленный в потолке свет падал на голову и ресницы Шона, но он не моргал, глядя на нее. — Это довольно длинная история, — сказала она и посмотрела на свои руки. - И сложная, и странная... - Лекси оглянулась и пожала плечом. - По сути, я продукт диких выходных, проведенных моей мамой и хоккеистом, которого она встретила, когда убегала со своей свадьбы со стариком. — Она взяла воду, решила не пить и поставила ее обратно. - Джон узнал о моем существовании, когда мне было семь лет. Мои родители поженились, когда мне было восемь, вот и все. – Разве что это было не так. Не совсем. – Эта история не секрет, но мы не говорим об этом вне семьи.

Наконец Шон сморгнул и уточнил:

— Твоя мать сбежала со свадьбы со стариком?

- Ага. - В то время он был владельцем «Чинуков», но не стоит усугублять ситуацию. - Мои мама и папа провели вместе то, что могло бы стать медовым месяцем моей матери с кем-то другим. Затем он высадил ее в аэропорту и уехал, не оглянувшись.

- Погоди… - Шон поднял руку. - Давай обо всем по порядку. Джон не знал о тебе?

- Нет, пока мне не исполнилось семь.

- Вы все кажетесь такими близкими. Как будто у тебя идеальная семья и ты живешь идеальной жизнью.

- Мы далеки от совершенства. - Особенно она. — Мы близки сейчас. - Но было несколько подростковых лет, когда Лекси бунтовала в гневе на свою мать. - Раньше я очень завидовала своим младшим сестре и брату, потому что они всегда знали отца с момента их рождения, а я нет. Я повела себя импульсивно и попала в беду.

— Что за беда?

- Тайком взяла машину родителей, когда они были за городом.

— Ну не такая уж и трагедия.

- У меня не было водительских прав. - Она вздохнула. — Теперь ты знаешь все мои секреты.

- Сомневаюсь. - Шон рассмеялся и взял ее за руку. - Ты не находишь чертовски ироничным то, что и ты, и твоя мать сбегали со свадеб? Она от старика, а ты от Пита.

Больше, чем он думал. Ее мать прыгнула в машину с хоккеистом, а Лекси на борт гидросамолета.

— И вы обе провели свои медовые месяцы не с женихами, а с другими?

— Думаю, мы похожи. - Они обе убегали от мужчин, которых не любили, только для того, чтобы врезаться в мужчин, которые не любили их в ответ. - Мои мама и папа женаты уже почти двадцать лет, так что, думаю, у них все получилось. У меня есть младшая сестра и брат, которых я очень люблю.

В настоящее время. Лекси ждала, когда Шон осудит ее или ее мать и отца. Как делали некоторые. Вместо этого он положил руки ей на плечи и улыбнулся.

- Наконец-то у меня есть брат, — пошутил он. - Но я думаю, что моя мать любит Бадди больше, чем меня.

Шон не судил ее, и она полюбила его еще больше.

— Я уверена, что это неправда. - Лекси немного подумала, а затем добавила: - Хотя я бы не поставила на это много денег. Бадди очень милый и ведет себя лучше, чем ты. – Речь о ставках напомнила ей о благотворительной акции «Чинуков». – Не хочешь встретиться со мной на «Шайбе в сетке»? — спросила она, как будто они были обычной парой на обычном свидании. - У вас днем игра против «Анахайма». Так возможно было бы проще.