Несколько мгновений они соревнуются в гляделки, ни один из них не говорит ни слова, только наблюдая друг за другом. Понятно, что они не ладят, но знают друг о друге достаточно, чтобы залезть друг другу под кожу.

— Давай, Брайар, я помогу тебе найти следующий класс. — Истон резко поворачивается ко мне с дружелюбной улыбкой на лице.

Я благодарна за помощь, желая как можно скорее выбраться из этой ситуации, но Алистер еще не передвинул свой стул.

— Выпусти ее, придурок. — Он фыркает.

— Если она меня хорошо попросит, я подумаю. — Это адресовано мне.

Эти темные глаза смотрят на меня и сияют вызовом. Дерзая, чтобы я что-то с этим сделала.

Я зглатую желчь в горле, не желая опоздать на следующий урок и нуждаясь в свежем воздухе, который не пахнет горячей гвоздикой. Мне не нравиться здесь, быть посреди всего этого.

Я не была девушкой, которую можно было запугать. Мой отец воспитал меня лучше, чем это.

Ты можешь сделать это, Брайар.

Я поднимаю сумку с книгами повыше на плечо, откидываю волосы набок и набираюсь смелости.

С легкостью я перебрасываю ногу через колени Алистера, пытаясь игнорировать желание между моими ногами прямо над его приседанием. Наши взгляды встречаются на долю секунды, его челюсти сжимаются, руки скрещены на груди, вены вздулись.

Истон хватает меня за руку для поддержки, помогая перетянуть другую ногу, прежде чем я встаю рядом с ним на внешнем ряду.

— У меня следующая статистика с Гейнсом, — говорю я ему, уже идя по проходу к двери, чувствуя, как пара черных глаз следит за каждым моим движением.

Я стараюсь не делать этого. Я пытаюсь бороться с той частью себя, которая ищет проблемы. Часть меня, которая скучает по адреналину воровства и блужданий в тенях. Я говорю себе, что теперь я могу быть другой, что мне не обязательно быть таким человеком.

Но это побеждает. Борьба бессмысленна.

Я осторожно поворачиваю голову к верхней части лекционного зала, глядя на неподвижного Алистера. Его глаза не на миг не отрывались от моих, как будто он знал, что я оглянусь на него.

Ухмылка украшает его лицо, когда он поднимает руку, мягко шевеля пальцами в притворном прощании.

Отсюда его глаза не такие темные. Они потрясающего коричневого цвета, и я нахожу почти несправедливым, что у мальчиков, сшитых вместе темной магией и жестокими намерениями, всегда самые красивые глаза.