Тайер стягивает с моих бедер белье, и я обхватываю ладонями его подбородок, приближая свои губы к его губам. Мои глаза закрываются, когда язык парня проскальзывает в мой рот, сплетаясь с моим в чувственном танце. Он вкладывает в этот поцелуй все. Я чувствую его боль, его душевные муки, его потребность, его любовь. Я чувствую все это, потому что ощущаю внутри то же самое.

— Я люблю тебя, — шепчу я ему в губы и чувствую, как после этих слов он напрягается. Тайер не отвечает, и я поднимаю взгляд. Его глаза закрыты, брови сведены как от боли, челюсти сжаты. Когда он отстраняется и садится, внутри меня разворачивается страх.

— Убирайся.

— Что? — Я прикрываю грудь. В свете фонаря глаза Тайера кажутся угольно-черными, и от мрачного выражения у него на лице я начинаю дрожать. Снаружи раздается раскат грома, и я подпрыгиваю на месте, в то время как Тайер с равнодушным лицом остается неподвижным. В нем будто щелкнул выключатель.

Я поправляю платье и возвращаю на место нижнее белье. Тайер встает, его ремень свободно болтается в расстегнутых брюках. Проведя рукой по волосам, он достает из заднего кармана пачку сигарет. Прикуривает одну и затягивается, а потом отходит к двери. Распахнув ее, он опирается одной рукой на косяк. Звуки бури снаружи становятся громче. Перед его лицом идет проливной дождь, но он продолжает курить, как будто меня и вовсе не существует.

Поправляя одежду, я закусываю губу, чтобы та не дрожала. Гольфы сползли и намокли, платье порвано на груди, но мне все равно. Мне плевать, что я без туфель, а снаружи гроза. Сейчас я хочу одного: убраться из этого амбара. Когда я прохожу мимо Тайера, он хватает меня за руку и останавливает. Я поворачиваюсь к нему лицом, но он молчит, а его взгляд устремлен на порванную ткань на моей груди. Я вырываюсь из его хватки и выбегаю под дождь.

Льет еще сильнее, чем прежде, и я моментально промокаю насквозь. Темно-серое мрачное небо почти не видно за кронами деревьев. Снова раздается раскат грома, и на секунду лес освещает яркая вспышка света.

— Шэйн! — доносится сквозь дождь голос Тайера. Я обхватываю плечи руками и продолжаю бежать в сторону дома.

Раздается грохот, и снова бьет молния — в этот раз гораздо быстрее, что говорит о приближении бури. Я убираю с лица мокрые волосы и щурюсь, чтобы увидеть хоть что-то сквозь пелену дождя.

— Какого черта, Шэйн? — кричит Тайер, догоняя меня. Я поворачиваюсь к нему, темные влажные волосы спадают ему на глаза. — Ты с ума сошла?

— Ты велел мне убираться!

— Ну а теперь я прошу тебя затащить свою задницу обратно в амбар!

Я качаю головой под очередной раскат грома. Я знаю, что веду себя крайне неразумно. Сейчас не время с ним препираться, но я ничего не могу с этим поделать. Я разворачиваюсь и иду к дому. В любом случае, амбар не намного ближе, так что я бы предпочла оказаться в тепле. Но внезапно Тайер берет меня за руку и притягивает к себе.

Громкий треск буквально разрывает мне уши, а затем нас прерывает еще одна вспышка света. Мы с Тайером оборачиваемся и видим, как в дерево всего в нескольких футах от нас бьет молния. Она попадает прямо в ствол, и от него отлетают куски коры. С широко распахнутыми глазами я смотрю, как дерево начинает дымиться.

— Нам нужно уходить. — Тайер снова хватает меня за руку, вырывая из состояния ступора. Когда наши руки соприкасаются, между моим большим пальцем и запястьем проходит разряд, и я отдергиваю кисть, будто обжегшись.

— Что это было? — Это нельзя назвать болью, но я точно что-то почувствовала.

Нахмурившись, Тайер поднимает руку и берется за свое обнаженное плечо, но не отвечает. Он тоже это почувствовал.

— Какого хрена вы тут делаете? — кричит Холден, подбегая к нам со стороны дома. — Старик вот-вот спятит.

Его взгляд мечется между нами. Тайер стоит без рубашки, его ремень все еще расстегнут, а я босая и больше похожа на испуганное дикое животное, нежели на девушку.

Я замираю, не представляя, как объяснить происходящее, но Тайер, хоть он и в стельку пьян, быстро приходит в себя.

— Кажется, ее зацепило молнией, которая прошла через землю, — произносит он, указывая на дымящееся дерево. — Ей надо бы обратиться в неотложку.

— Что? Нет, я в полном порядке, — возражаю я, качая головой.

Меня зацепило молнией? Так вот, что это было? Я почти не почувствовала ее.

Холден бросается ко мне, и Тайер уходит, бросив на меня последний взгляд через плечо, пока его брат осматривает меня на предмет повреждений. Я не могу оторвать глаз от Тайера, стоящего под проливным дождем — его обнаженная загорелая грудь тяжело вздымается, на лице извечная хмурость. Каким-то образом я знаю, что все вот-вот изменится уже во второй раз за эту неделю. Я чувствую это нутром.

И не могу избавиться от ощущения, что Тайер только что попрощался со мной.

Навсегда.

Сразу после того, как мы с Холденом вернулись в Уитмор, мама окинула меня взглядом и уволокла в ванную на втором этаже для дальнейших расспросов. Я как маленькая сидела на закрытой крышке унитаза, пока мама помогала мне стягивать мокрую одежду, чтобы потом включить горячий душ, который заволок ванную густым паром. Мне не нужна была помощь, но я понимала, что мама беспокоится за меня, и потому позволила ей поухаживать за мной и проявить материнскую заботу, после чего заверила ее, что со мной все в порядке, и попросила уйти.

Не знаю, сколько времени прошло после того, как мама вышла из ванной, но я все еще сижу на кафельном полу под потоком горячей воды, обхватив голые колени руками. Я думаю о Дэнни, и по щекам ручьями катятся слезы.

Дэниел Эймс был, что называется, местным золотым мальчиком. Звездой баскетбольной команды. Всеобщим любимчиком, которого впереди ждала целая жизнь. До момента, пока все не изменилось в мгновение ока. Он сорвался с утеса, с которого прыгал бессчетное количество раз, и падение оказалось смертельным. Шесть сломанных ребер. Пробитые легкие. Официальную причину смерти не назвали, но полиция сказала Августу, что его сын вероятнее всего утонул.

Легкие вспыхивают огнем, а грудь сжимает от боли, когда я думаю о том, как ему, наверное, было страшно. Я трясу головой, пытаясь прогнать из нее эти мысли и стараясь не представлять последние мгновения жизни Дэнни. Когда горячая вода начинает заканчиваться, я встаю с пола, тянусь за висящим на стене полотенцем и заворачиваюсь в него.

С опухшими глазами и эмоциональным истощением я на цыпочках выхожу из ванной, стараясь как можно тише добраться до своей комнаты, чтобы меня никто не заметил, но останавливаюсь, когда замечаю какое-то движение в комнате Тайера. Дверь приоткрыта, я вижу, что парень сидит на краю кровати и рассматривает свою руку. Я резко ахаю, но успеваю прикрыть рот ладонью. От кисти и до плеча его рука покрыта узором из красных отметин, похожих на шрамы.

Или на следы от ударившей молнии.

Я непроизвольно опускаю взгляд на свою руку. Пятна на ней точно такие же, только гораздо меньше и тянутся от большого пальца ко внутренней стороне запястья. Я хмурюсь, проводя пальцем по нежной коже. Если бы не легкое онемение, я бы, наверное, уже забыла об этом. Но кожа Тайера... она обожжена, воспалена, и ему точно требуется медицинская помощь.

Решив сказать ему об этом, я делаю крошечный шаг вперед, но замираю, когда в поле зрения возникает вторая фигура. Я вижу лишь спину девушки, которая не спеша направляется к Тайеру, но я узнаю ее платье. Тэйлор Сандерс. Мое и без того разбитое сердце пропускает болезненный удар, когда девушка опускается на колени между его раздвинутых бедер. Ее изящные наманикюренные пальцы тянутся к ширинке его брюк, и что-то внутри меня надламывается. Как он может позволять ей касаться себя, когда всего пару часов назад был со мной?

Будто услышав звук моего разбившегося сердца, Тайер поднимает лицо и сквозь щель двери встречается со мной взглядом. Его глаза злы, но в то же время пусты, складка между бровями становится глубже. Я трясу головой. В носу начинает жечь, когда я пытаюсь сдержать предательские слезы.

— Позволь мне помочь тебе, — мурлычет Тэйлор, стягивая с него джинсы, в то время как взгляд парня прикован ко мне.

Живот скручивает, и я отворачиваюсь, не в силах больше наблюдать за происходящим. Я быстро пересекаю коридор, забегаю к себе и, захлопнув дверь, запираю ее на замок. Даже не переодевшись, я залезаю в постель в одном полотенце. Сворачиваюсь калачиком и с головой накрываюсь одеялом.

Он знал, что я их увижу. Иначе зачем оставлять дверь приоткрытой? Он хотел причинить мне боль. И ему это удалось. Но за что? Из-за того, что я сказала ему, что влюблена? Господи, какая же я дура. И о чем я только думала… Не то чтобы я верила, будто у нас что-то получится, учитывая, что наши родители помолвлены. Я не питала иллюзий насчет того, что у нас будет свое «долго и счастливо». Меня просто застал врасплох переизбыток чувств, эмоций и ощущений.

Правда состоит в том, что я люблю Тайера, но совсем не такой любовью, какую испытываю к Холдену и Дэнни. Признаваться в ней было величайшей ошибкой, потому что быть хуже, чем сейчас, просто не может.