Глава 21

Шэйн

На мне лежит тяжелая рука Тайера, а за спиной звучит его размеренное дыхание. Не знаю, что меня разбудило, но сейчас я ощущаю только одно: внезапно возникшее желание убежать. Спать здесь, остаться с ним рядом… это плохая идея. Все это заставляет меня желать невозможного. После вчерашних откровений мы поднялись на новую ступень. Но не зря говорят, что сказанные в пылу страсти слова нужно воспринимать с холодным рассудком. Не хочу увидеть в его глазах разочарование, которое всегда возникает после того, как мы поддаемся искушению. И уж точно не хочу, чтобы меня застукали здесь Кристиан или Холден.

Я даю себе тридцать секунд. Тридцать секунд на то, чтобы насладиться ощущением руки Тайера, локоть которой лежит у меня на бедре. Его ладонь сжимает мою грудь даже во сне. Я гадаю, что было бы, если б мы с ним были просто парнем и девушкой, а наши родители никогда не встречались. Что было бы, если бы Дэнни не погиб. Когда тридцать секунд истекают, я осторожно выскальзываю из-под его руки, стараясь не разбудить. Тайер глухо стонет во сне и переворачивается на спину, пока я сижу на краю постели, одетая лишь в его аромат и следы его поцелуев на коже. Без тепла его тела мне сразу становится холодно. Футболка на Тайере задралась, оголив идеальные косые мышцы, ведущие к тому, что скрывается под пижамными штанами. Я закусываю палец, и мне приходится постараться, чтобы отговорить себя от желания нырнуть обратно в постель.

Наша история не похожа на сказку. Скорее она напоминает шекспировскую трагедию. Позволять себе верить в обратное — жалко, заходить дальше, чем мы уже умудрились зайти — безрассудно. Когда все пойдет прахом, в опустошении и одиночестве останусь лишь я. Снова.

Я встаю. Прикрываю грудь и, отбросив с лица непослушные волосы, оглядываюсь в поисках одежды.

Черт. Куда делись мои шорты? Я мысленно проигрываю события вчерашнего вечера, пытаясь вспомнить, куда я могла их положить, после чего внезапно осознаю, что они, вероятно, остались на первом этаже. Придется одеться во вчерашнее платье. Я на цыпочках крадусь к стопке одежды, но все мои планы рушатся, потому что ткань оказывается до сих пор мокрой. Решаю все же надеть платье, но тут мой взгляд падает на валяющуюся рядом с кроватью толстовку Тайера.

Сойдет.

Поднимаю толстовку с пола и просовываю руки в рукава, после чего застегиваю молнию. Задумываюсь, не стащить ли у него и пару боксеров, но комод стоит в дальнем углу, а оказаться пойманной я сейчас совсем не хочу. К счастью, толстовка Тайера доходит мне до середины бедра, поэтому я надеваю «конверсы» и запихиваю мокрые трусики в карман, а платье решаю оставить. Я не беспокоюсь о том, что могу больше никогда его не увидеть, но абсолютно точно знаю, что ни при каких условиях не оставлю в комнате Тайера свое белье. Беру сумочку и перекидываю ремешок через шею. А затем окидываю спящего Тайера взглядом и ухожу.

Прикрыв за собой дверь, я медленно и как можно более бесшумно отпускаю ручку. Пока спускаюсь по лестнице, ступеньки поскрипывают, и я морщусь. На цыпочках я продолжаю свой путь, одновременно оглядывая бесчисленное количество пустых стаканчиков и бутылок, оставшихся после вечеринки. Несомненно, все следы преступления будут убраны в считаные часы после того, как Холден позвонит в клининговую службу.

Добравшись до подножия лестницы, с которого открывается вид на входную дверь, я облегченно выдыхаю. Но мое облегчение длится ровно секунду, потому что дверь открывается и появляется Август. Я замираю на нижней ступеньке, сердце бешено колотится в груди. С шоком на лице Август оглядывает мои голые ноги и поднимает глаза к спутанным как после секса волосам. Он хмуро смотрит на меня, выражение его лица озабоченное и сердитое. Затем ставит портфель на стол в прихожей и закрывает за собой дверь. Его глаза, скользнув мимо меня, замечают царящий вокруг беспорядок, но, похоже, его это не волнует.

— С кем из них ты была? — спрашивает он.

— Прошу прощения?

— Из чьей постели ты только что выбралась? — Он вопросительно поднимает бровь, его тон суров.

Я вздрагиваю, в животе покалывает от нервов. Что за вопросы? Пусть я и правда только что выползла из кровати Тайера.

— Не из чьей, — вру ему.

— Уверен, ты уже успела заметить, что в этом доме более нет твоей спальни. — Темные орехово-зеленые глаза, так похожие на глаза Тайера, впиваются в меня взглядом.

— Я в курсе. Заснула на диване в бильярдной.

— О, — понимающе говорит Август. — Выпила лишнего, да? — предлагает он оправдание моего пребывания здесь, но я точно знаю, что он мне не верит.

— Ага.

Я облизываю пересохшие губы и бросаю взгляд на второй этаж. Еще каких-то несколько минут назад я отчаянно пыталась выбраться незамеченной, а сейчас готова отдать что угодно, лишь бы Тайер или Холден проснулись и спасли меня от этого неловкого разгвора.

— У меня неважные отношения с алкоголем, поэтому я решила перестраховаться и лечь спать здесь.

Август кивает и засовывает руки в карманы.

— Тайер уже проснулся?

Такое чувство, будто это вопрос с подвохом. И тот факт, что он спросил именно о Тайере, заставляет меня нервничать еще больше. Возможно, мы не были так осторожны, как полагали. С деланным безразличием пожимаю плечами.

— Без понятия. Я только что встала и иду на встречу с подругой.

Очередной кивок. Я принимаю молчание Августа за шанс улизнуть. Спускаюсь с нижней ступеньки и прохожу мимо него, но тут он неожиданно ловит меня за запястье. Я резко останавливаюсь и устремляю взгляд туда, где он меня держит. По позвоночнику ползет страх. Заметив мой дискомфорт, Август немедленно отпускает меня и отступает назад.

— Как дела у Грейсона?

Какая внезапная смена темы. Мои брови сходятся на переносице.

— Я очень давно не встречал его в городе, — объясняет, заметив мое смятение, Август. — Просто хочу убедиться, что все в порядке.

Улавливаю вопросительную интонацию. Неужели у Августа еще остались чувства к моей матери?

— У него все нормально, — снова вру я. — С головой окунулся в учебу, поэтому мы сейчас видимся не особенно часто.

В глазах Августа мелькает нечто искреннее, но он скрывает это до того, как я успеваю что-либо понять.

— А как ты? Я переживал, что вы с мальчиками не поладите, но сейчас вижу, что мое беспокойство было необоснованным.

— У меня все в порядке, — отвечаю я кратко.

Август явно пытается выудить какую-то информацию, но я не ведусь на его уловки. Не верю, что он внезапно заинтересовался нашей жизнью. Если ему на нас не плевать, то где он был весь прошлый год? Я вспоминаю, как Холден сказал, что моя мать завела с кем-то роман, но не хочу в это верить. Почему, когда что-то идет наперекосяк, они первым делом винят мою семью?

— Что ж, не буду тебя задерживать, — произносит Август и обходит меня, по пути ослабляя ъ на шее галстук.

Я снова поворачиваю к двери, и в этот раз он меня не останавливает.

Я бегом возвращаюсь по лесу домой. Солнце только начинает всходить, пробиваясь сквозь ветви деревьев, и я понимаю, что еще нет семи утра. Если бы я не спешила, то можно было бы провести идеальное утро в амбаре. Я никогда не была жаворонком, но в умиротворенных ранних часах есть свой особенный шарм. Однажды Тайер рассказал мне, что может определить время по щебету птиц, но уже потеплело, и они перестали чирикать. В это время года в лесу спокойно и тихо, а единственный звук, нарушающий хрустальную тишину, — мои торопливые шаги по опавшей листве.

Мне удается пробраться домой незамеченной. Схватив из миски с фруктами банан, чтобы хоть чем-то наполнить пустой желудок, я разуваюсь и спешу подняться наверх. Успеваю съесть лишь половину банана и поставить телефон на зарядку, а потом проваливаюсь в сон, окутанная комфортом родной кровати. Я даже не удосужилась сходить в душ и переодеться.

Проснувшись, вижу, что надо мной нависла Вален, на ее лице — смесь озабоченности и отвращения.

— Какого, мать твою, хрена?

— Что? — сонно бормочу я.

— Я все утро звоню. — Она смотрит на тумбочку возле кровати, берет мой телефон и демонстрирует количество пропущенных звонков и сообщений, после чего бросает телефон на постель. — Ты задолжала мне ответы. И душ.

Вален приподнимает край одеяла и заглядывает под него.

— На тебе хотя бы трусы есть?

Я дергаю одеяло на место, и подруга забирается на кровать и скрещивает длинные ноги. Я выбираюсь из постели и закрываю дверь спальни на замок.

— Надо же, она заперла дверь. Значит, новости будут пикантными. — Вален поигрывает бровями.

— Ты понятия не имеешь, насколько, — бормочу я, шагая обратно к ней.

— Чья это толстовка? — Она тянет за шнурок, пока я забираюсь в постель и укрываю ноги одеялом.

— Я даже не знаю, с чего начать. — Стянув с запястья резинку, я собираю волосы в небрежный пучок.

— Давай с того момента, когда Тайер, будто неандерталец, на глазах у всего города уволок тебя за собой.

Я ломаю голову, пытаясь подобрать правильные слова. Не знаю, почему так тяжело произнести это вслух. Все это время мы тайно встречались, прекрасно осознавая, что совершаем ошибку, но все же не могли держаться друг от друга на расстоянии. Мы знали, что это может разрушить нашу семью, что нас могут разлучить, если правда о нас всплывет наружу. Поэтому мы наслаждались уединенными моментами там, где нас никто не мог увидеть. Практически всегда это было в амбаре. Мы так долго скрывались, что врать окружающим вошло для меня в привычку. Я отвечала на автомате. Мы никому ничего не говорили. Все не просто рухнуло, а разбилось вдребезги.

Не то чтобы я не доверяю Вален. Мы рассказываем друг другу абсолютно все. Но ситуация с Тайером — другая. Я хотела, чтобы наш секрет был надежно спрятан в амбаре, вдали от посторонних глаз и осуждения. И молчала, потому что боялась все сглазить. Сейчас я могу открыться подруге, потому что защищать и скрывать больше нечего. И мне бы не помешало выговориться.