Глава 9

Пока Бен вез их обратно к Узури, Анна не отказывала себе в том, чтобы смотреть на него. Казалось, его не смутили слезы и ужас Джейн, гнев ее мужа и драка. Бен внимательно следил за дорогой, а его пальцы стучали по рулю в такт песни, игравшей по радио.

Кантри-вестерн, к сожалению. Но ради него она готова была мириться даже с этой музыкой.

Ради него она со многим готова смириться.

Она все еще пыталась осмыслить его реакцию, когда сказала, что справится с мужем Джейн сама. Ее брат Тревис стал бы спорить и, в конце концов, отступил бы. А вот Гаррисон и ее отец — никогда.

Но Бен вообще не пытался вмешиваться. Он просто позволил ей справиться с этим самостоятельно. Черт возьми, это было приятно.

— Ты часто этим занимаешься? — спросил он. — Привозишь сюда женщин?

— Время от времени. В качестве волонтера я провожу большую часть своего времени, общаясь с девочками в приюте. Особенно с тинейджерами, они очень озлоблены и сбиты с толку.

— Я видел тебя с мальчишками Андреа. Ты отлично ладишь с детьми. Но работа в приюте — почему именно это? — он бросил на нее обеспокоенный взгляд. – В прошлом у тебя был жестокий муж или парень?

На секунду она почувствовала себя оскорбленной, но потом поняла, что вопрос вызван беспокойством за нее.

— Нет. Но я дочь военного и видела немало мужей-абьюзеров. — Например, мама ее лучшей подруги. Она была замужем за капитаном. Женщина скрывала синяки под глазами и гематомы на лице с помощью косметики. Постоянно оправдывалась перед своей дочерью и остальными. «Я упала». «Я такая неуклюжая». «Я ударилась головой о кухонный шкафчик».

Он поморщился.

— Ага. Видел такое. Понимаю тебя.

Анна ненавидела этого капитана от всего сердца. Однажды она пнула его, когда он ударил Трейси... и в дело вмешался ее отец. Капитана вышвырнули со службы, а Трейси и ее мать уехали.

Боль от потери никогда полностью не исчезает.

Анна вернулась к разговору.

— Как офицеру полиции, мне приходилось иметь дело с заявлениями о домашнем насилии. — И ей все еще снились пострадавшие от него дети. Детей нужно защищать.

— Я думал, ты агент по розыску беглых преступников. Так ты коп?

Удивление в его глазах было восхитительным.

— Была копом. Оливия считает, это по той причине, что мой отец так настойчиво пытался уберечь меня, а я, естественно, поступила в морскую пехоту, а потом и в полицию.

— Понимаю, — его смех наполнил машину, такой ободряющий громкий. Все еще улыбаясь, Бен добавил: — В таком случае я рад, что не стал ввязываться в драку.

Она фыркнула.

— Весельчак. На самом деле я думаю, что в моей семье имеется врожденный ген защиты и служения, даже если мои родственники-мужчины отказываются признавать его существование у женщин.

— Но ты больше не служишь в правоохранительных органах? Что случилось? — его голос звучал небрежно, но пальцы крепче сжали руль.

— Ничего особо ужасного, Бен. Мне просто не понравилось, что дискриминируют женщин-офицеров. — Из-за нездорового климата в полиции и случаев домашнего насилия она начала ненавидеть всех, у кого есть член. Затем она добавила: — Позже я узнала, что у моего участка была репутация женоненавистников, и мне следовало перевестись. Вместо этого я переквалифицировалась в агента по розыску беглых преступников.

Он улыбнулся ее нехитрому каламбуру.

— Никаких мужей в прошлом? Серьезных отношений?

Любопытный сабмиссив. Но видя его спокойный интерес, она не испытывала особого желания что-то скрывать.

— Никаких мужей. Ничего серьезного. — В молодости у нее было несколько парней, которых... может быть... она могла бы полюбить. А мужчина, которого она любила в колледже, был ванильным, так что эти отношения рухнули и оборвались. И это было больно. Вероятно, у нее просто не было сил любить кого-то достаточно сильно, чтобы поддерживать настоящие отношения.

В последние годы у нее были только рабы на длительный срок. Их она любила, но никогда не была «влюблена» в них.

— А у тебя?

— Одна бывшая жена.

Он был женат? Испытывая странное чувство ревности, Анна внимательно посмотрела на него. Да, она могла представить его женатым. Он мог бы заботиться о том, что для него важно так же ответственно, как он выполнял остальные свои обязанности. Его жена должно быть была счастливой женщиной.

— Что случилось?

— Она развелась со мной, когда я был на задании. Пара подружек с тех пор, не то чтобы я бы назвал это чем-то серьезным. Не знаю, как объяснить.

— Должна быть шкала оценки отношений, — Бен остановился на красный сигнал светофора, и Анна увидела вывеску оружейного магазина, — которая показывает, насколько сильна любовь, — она задумалась.— Пневматический пистолет означает случайное первое свидание. Револьвер 22-го калибра — первый секс. Полуавтоматический пистолет 38-го калибра — несерьезные моногамные отношения.

— Хорошо, — он улыбнулся, сворачивая за угол.— Снайперская винтовка М24 обозначает, что вы встречаетесь. И, может быть, «Карл Густав» — максимальное значение на шкале, обозначающее женитьбу.

Она улыбнулась, вспомнив, что «Карл Густав» — это противотанковый гранатомет.

— Какой циничный мужчина. Итак, какой рейтинг получают выстрелы в твоем прошлом?

— Первая девушка... пистолет 38-го калибра. Вторая - «Магнум» 44-го калибра.

На деление выше моногамных отношений, что означало: он серьезно относился к этой женщине.

— Понятно.

Поколебавшись, Бен спросил:

— А как насчет Джоуи?

Когда ее спина напряглась, она сдержала свой порыв резко ответить — «не твое дело». Но, возможно, оно было как раз его.

— Я бы сказала, 38-й калибр, потому что я никогда не захожу дальше 38-го калибра.

Крошечные мышцы вокруг его глаз напряглись, как при сильном ветре в лицо.

— Принято.

— У меня не бывает типичных отношений, Бен. Можешь считать это моим жестким пределом. У меня есть рабы. Я забочусь о них - даже люблю их, - но не в обычном понимании любви между мужчиной и женщиной.

Он кивнул.

Время сменить тему. Давно пора.

— Ты сегодня хорошо проявил себя с Пейдж. — Анна повернулась и погладила Бронкса:— И ты тоже, малыш.

В ответ Бронкс украдкой лизнул ее палец, восхищенно постукивая хвостом.

— У меня была практика с ребятами Маркуса, — сказал Бен. — Когда он занимается с подростками боевыми искусствами, то просит добровольцев присмотреть за ними.

— Ах, что ж, Пейдж теперь есть, о чем подумать, — без задней мысли она положила руку ему на бедро. То, как напряглись его мышцы под ее прикосновениями переключило происходящее между ними во что-то более сексуальное.

Она боялась, что оценка их встреч поднимется от милого револьвера 22-го калибра до чего-то более впечатляющего. И что ей тогда с этим делать?

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, отвлекая ее от размышлений.

— Ее родители учили ее, что женщины пассивны по своей природе. И мужчина никогда не потерпит напористую женщину рядом с собой, — она усмехнулась. — Тем более агрессивную.

— Чертовски глупо.

— Точно. Но теперь Пейдж видела, как женщина дает сдачи, и слышала, как уверенный в себе мужчина наслаждается этим зрелищем, и ему все еще нравится эта женщина.

— Мне действительно понравилось то, что я видел, — сказал он.

— Я заметила.

Он фыркнул:

— Правда?

Пейдж этого не видела, но Анна обратила внимание на чересчур большую выпуклость в области ширинки Бена. Он заслуживал награды за такую прекрасную реакцию, но это было бы не так...

Он накрыл ее руку своей и передвинул к паху. У него все еще была эрекция.

— Я всё понял про Ваш предел, Мэм. Но у многих людей есть ограничения, и они все еще умудряются заниматься сексом. Давайте заниматься сексом.

Ее тело замерло от прилива желания. И все же...

— Я не хочу причинить тебе боль, Бен.

Он взглянул на нее, его карие тигриные глаза были полны решимости.

— Анна, тебе нравится, когда люди лишают тебя чего-то в жизни, потому что боятся, что тем самым причинят тебе боль?

Эти слова пробудили ее, как яркий свет в лицо будит спящего.

Он улыбался... пока она не схватила его за член.

— Что ж, Бенджамин, я правильно понимаю, что нам не нужно беспокоиться о том, что тебе будет больно? Хочешь поехать ко мне?

****

Бен совершенно точно знал, что у него будет гребаный сердечный приступ — чертовски скоро, — и Госпоже Анне придется объяснять, почему у нее в постели лежит на спине голый мертвец.

Как и причину, почему на спинке кровати остались вмятины от пальцев.

Она ущипнула его за член.

— Господи! — он поднял голову и сердито посмотрел на нее.

Госпожа вздернула бровь:

— Я бы посоветовала тебе перестать думать, Бенджамин. Иначе... — ее пальцы угрожающе сжали одно яичко, потом другое. Бен мгновенно покрылся потом.

Когда она царапнула ноготком чувствительное местечко у его ануса, у Бена закружилась голова.

И когда она отпустила яйца, кровь прямиком устремилась к члену, который и без того был напряжен. Вокруг него были намотаны кожаные ленты.

Бен вновь откинул голову на подушку, каждый мускул в его теле был напряжен до предела.

Ему просто необходимо кончить. Так. Охрененно. Сильно.

Когда она улыбнулась ему, черт возьми, этого было почти достаточно, чтобы он кончил. Она была великолепна: абсолютно голая, покрытая золотистым загаром. Высокая, полная грудь с тугими сосками. Красивые глаза. Губы, распухшие от его поцелуев. Она была похожа на одного из тех женских сексуальных демонов — суккубов — тех, перед которыми не мог устоять ни один мужчина.

Когда она наклонилась ближе, длинные волосы шелковистой сладостью рассыпались по его паху, и знойный смех жаром опалил кожу. А затем он почувствовал...

О, Господи, она не сделает этого.

Она сделала.

Ее язык прошелся по головке его члена. Влажное тепло обогнуло щель и заскользило по коже. Эрекция стала еще сильнее. Ленты болезненно впивались в кожу, пока Анна дразнила его. Она оттянула крайнюю плоть. Немного пососала.