Он рассказал ей о грузовике, припаркованном с другой стороны здания.

Бейли в беспокойстве наморщила лоб.

– Ты думаешь, это тот же самый красный грузовик, который мы видели?

– Похоже на то. Но опять же, это может быть другой сотрудник или владелец. Давай сосредоточимся на нашей задаче, но постараемся держать ухо востро.

Ее тело напряглось. Она обхватила себя руками.

– Я бы хотела, чтобы мы могли просто забыть об этом. У меня нет жгучей потребности знать об исследованиях Виктора. Так много людей уже убили из-за этого. Раскопки и находки могут оказаться оказаться худшим, что мы можем сделать для человечества.

– Нет ничего тайного, что не стало бы явным, – предупредил он. – Если мы не найдем его, это сделает кто-то другой. И мы понятия не имеем, насколько беспринципным может быть этот кто-то. Тебе нужно забрать то, что он закопал, и пролить на это свет. Если это оригинальные – и последние – заметки о его исследованиях, мы должны убедиться, что все знают, что они были переданы соответствующим властям. Ты единственная, у кого сохранились воспоминания о плане Виктора. Только ты можешь положить этому конец.

– Я знаю, – она выглядела подавленной этим фактом. – Давай просто покончим с этим.

Он понимал, что она чувствует, и жалел, что не может снять с нее этот груз.

– Ты помнишь, с какой стороны дерева он закопал это... что бы это ни было?

Она изучала дерево, сморщив нос.

– Не совсем. Я сомневаюсь, что он сделал это на стороне, обращенной к реке. Давай попробуем здесь.

Когда она указала налево от дерева, рядом с какими-то торчащими корнями, Хоакин присел на корточки, чтобы осмотреть землю.

– Ты уверена?

– Нет. Но я думаю, что он бы избежал любой из этих сторон, – она указала на заднюю и правую часть дерева. – Здесь возможна эрозия почвы. И я предполагаю, что он не поставил бы его перед деревом, зная, что на этот угол, скорее всего, будут посягать люди, занимающиеся строительством парковки. Тебе не кажется, что он выбрал бы наименее доступную сторону?

– Да, – она через многое прошла, и это еще не конец, но она просто продолжала впечатлять его своим остроумием, выдержкой и решимостью.

– Хорошее замечание. Я начну копать здесь.

Он воткнул лом в землю. Инструмент не так-то легко высвободился. Время и люди плотно утрамбовали землю.

Хоакин копал, казалось, бесконечные минуты, Бейли помогала ему голыми руками. Пот выступил у него на висках, под футболкой, на поясе брюк. Рядом с собой на гудроновой площадке он насыпал кучу земли. Его руки были грязно-черными. Солнце клонилось к закату и скоро должно было скрыться за ближайшей горой.

– Теперь я начинаю задаваться вопросом... – признался он. – Может, мы находимся не в том месте?

– Хоть это было давно, я помню, что Виктор копал какое-то время. Я действительно думаю, что мы там, где должны быть.

У Хоакина были сомнения, но у него не было более привлекательных вариантов. Если они сдадутся сейчас, что ему делать с Бейли дальше? Найти другой номер в отеле сегодня вечером? Снова затащить ее в постель и безжалостно ласкать ее, пока ни один из них не сможет мыслить здраво? Встать завтра и раздобыть лопату, чтобы они могли совершить круиз вокруг озера, надеясь, что что-то еще покажется ей знакомым? Этот план звучал так же хорошо, как и любой другой.

– Еще десять минут. Тогда нам придется сдаться на сегодня. Как только солнце скроется за этой горой, будет темно. Единственный свет на этой стоянке находится на другой стороне, рядом с дверью ресторана, – он снова зарылся в землю и зачерпнул руками еще одну кучу.

Рядом с ним Бейли насыпала землю в свои изящные руки и добавила к его куче.

– Я знаю.

И в ее голосе звучало такое разочарование. Черт возьми. Как только он дал ей немного доказательств о ее прошлой жизни, она поверила ему, несмотря на то, как безумно это, должно быть, звучало для нее. Она не могла найти никаких доказательств, но не подвергала сомнению, что это возможно.

– Я знаю, что ты волнуешься и расстроена. Мы что-нибудь придумаем. Возможно, это не то место, но мы продолжим поиски...

Лом врезался во что-то твердое и металлическое глубоко в почве.

Неужели удача наконец-то улыбнулась им?

– Что это было? – спросила она, присев на корточки рядом с ним.

– Помоги мне, – он втыкал конец лома в землю, пока не смог различить внешние края коробки. Она звенела каждый раз, когда он ударялся о борт. Вместе они разгребли землю, отчаянно пытаясь добраться до того, что нашли.

Ты же не думаешь, что это водопроводные трубы или канализационная линия? – спросила она.

– Нет. Форма определенно квадратная. Я еще не знаю, насколько она глубока. Продолжаем копать.

Пять минут превратились в десять. Солнце опустилось ближе к горизонту. Черт возьми, им нужно было двигаться дальше. Люди могут скоро прийти на ужин или выпить в этот ресторан и спросить, какого черта они копали на краю парковки. Ему также не нравился тот факт, что он видел этот красный грузовик неподалеку, но понятия не имел, где сейчас может быть его владелец.

Его кожа блестела от пота. Сердце билось быстрыми тревожными ударами. Его пальцы болели от того, что он сжимал лом и копался в твердой почве, которая промерзла за зиму. У него будет грязь под ногтями в течение следующих шести месяцев – и ему просто все равно. Возможно, они находятся в нескольких шагах от открытия, которое могло бы спасти Бейли и позволить ей уйти от своего прошлого как Татьяны Аслановой.

Хоакин рискнул взглянуть на нее. Небольшая влажная пленка покрывала ее лоб и подбородок. Чертовски вовремя, чтобы заметить, что ее соски напряглись под фиолетовой футболкой. С волосами, собранными в беспорядочный узел на голове, и устремленным вниз взглядом, она все еще казалась ему красивой. На самом деле, ему всегда так казалось – в любое время, в любой обстановке. Он сделает все, что должен, чтобы она была в безопасности. И сделает ее своей.

Хоакин сунул руку в вырытую ими яму, нащупывая край металлического предмета. Определенно, какая-то коробка.

Бейли порылась с другой стороны, затем посмотрела на него с возбужденной улыбкой.

– Я просунула пальцы под край.

Они были близки.

– Дай я попробую...– Он зарылся пальцами поглубже в землю, цепляясь за край, пока подушечки его пальцев не проскользнули прямо под ним. – Я тоже это понял.

Он посмотрел вниз, в дыру, пытаясь увидеть то, что он только чувствовал до сих пор, но из-за крон деревьев, отфильтровывающих вечернее солнце, ему была видна только серая яма.

– Ты можешь поднять его? Я думаю, если мы расшевелим его, то, возможно, сможем его высвободить.

Хоакин подозревал, что она права.

– Давай сделаем это. Аккуратно. Я не думаю, что что-то можно сломать, но давай не будем рисковать.

Они тянули, покачивая сначала одной стороной, потом другой. Наконец, солнце село, казалось, коснувшись горы вдалеке. Длинные тени легли на парковку, когда он вытащил свою часть из дыры. Бейли подняла свою, и земля посыпалась обратно в яму. Острые края металлической коробки впились ему в пальцы, когда он поднес ее к остаткам солнечного света, чтобы хорошенько рассмотреть.

– На нем нет замка? – Бейли казалась сбитой с толку этим фактом.

– Я тоже удивлен. Но я думаю, у него не было возможности дать тебе ключ и быть уверенным, что ты сможешь сохранить его, пока не станешь взрослой. Заставить тебя запомнить расположение коробки было само по себе подвигом, поэтому он, вероятно, не хотел рисковать, надеясь, что ты запомнишь сверх этого. Кроме того, с хорошей парой кусачек и некоторой сообразительностью любой мог бы срезать замок.

– Хорошее замечание.

Хоакин потянулся к защелке, удерживающей крышку закрытой. Когда он схватил его, Бейли мягко коснулась его руки.

– Можно я сделаю это сама? – Она выглядела нервной и серьёзной одновременно.

Это было то, что ей нужно сделать. Быть первой, кто увидит то, что ее отец похоронил более пятнадцати лет назад, принесет ей чувство завершенности. Хотелось бы надеяться, что она увидит именно то, за что погибла ее семья, что принесло столько разрушений в ее жизнь как сейчас, так и тогда. Он молился, чтобы ничто здесь не причинило ей вреда или не увеличило риск опасности еще больше. Но ничто в погоне за этой сумасшедшей иголкой в этом причудливом стоге сена не было легким или само собой разумеющимся. Он не мог отнять это у нее сейчас.

– Конечно! – Хоакин протянул ей коробку.

* * *

Испытывая одновременно облегчение и новый приступ напряжения, Бейли взяла металлический контейнер в руки. Он был невелик, может быть, шесть дюймов на четыре. Покрытый запекшейся грязью, цвет было трудно различить, но, когда она почистила крышку пальцами, она заподозрила, что когда-то это был промышленный серый цвет. Сверху была приклеена наклейка с изображением чего-то похожего на мышь, пожелтевшую от времени и земли. Виктор продумал все, чтобы привязать рифму к местоположению коробки, вплоть до маленького грызуна.

Дрожа, она взялась за щеколду. Прямоугольное отверстие посередине закрывало металлический выступ, изогнутый в форме буквы U, что не позволяло крышке открываться без вмешательства человека. Ее руки дрожали, когда она освободила клапан от фланца, затем подняла крышку.

Хоакин наклонился к ней, когда они оба заглянули в коробку. Внутри лежало что-то маленькое и квадратное, завернутое в несколько слоев пузырчатой пленки. Бейли потянулся за ним, затем заколебалась.

– Продолжай, – подбодрил он. – Это то, что твой отец хотел, чтобы ты нашла.

– Что, если это... что бы это ни было, что Виктор оставил мне, не избавит меня от сегодняшних проблем?

– Мы разберемся с этим потом, но он оставил тебя в живых для этого. Открой.

Тревога и возбуждение пронзили ее живот, Бейли сунула руку в коробку и подняла пластиковый сверток. Она разорвала заклеенную пленкой пузырчатую пленку, ее пальцы дрожали от нервов и спешки.