– Не волнуйся, – заверила она его. – Он – причина, по которой мой первый раз стал моим последним.

– Ты что, издеваешься надо мной?

Хоакин казался шокированным. Она предположила, что в ее возрасте у него уже был секс миллион раз. Она просто не понимала, в чем тут дело, пока не появился он.

Бейли оттолкнула его.

– Я могу принять душ одна. Ты не обязан мне помогать.

– Мне жаль. Я выразился неправильно. – Он снова потянулся к ней, обхватив руками ее талию и притянув ближе. – Я просто удивлен.

Это задело. Она оттолкнула его назад.

– Ты удивлен, что я не сплю с кем попало?

– Нет. Я не это имел в виду. Забудь. Ты взволнована и расстроена. Мой мозг все еще затуманен удовольствием. Я тебя не оставлю.

Он потянулся за мылом, как будто вопрос был закрыт.

Она была одновременно раздражена и испытала облегчение. Боже, ее голос звучал противно.

– Ты привык добиваться своего.

– Не всегда, но я сражаюсь, когда знаю, что я прав.

Как в этом случае. Например, спасти ее жизнь. Например, не оставлять ее одну, чтобы она могла разобраться в своих чувствах сейчас?

Растерев ароматизированный брусок между ладонями, он намылился, затем положил мыло обратно в тарелку.

– Повернись.

– Я могу помыться сама.

– Я знаю, – он вздохнул. – Ты можешь перестать упрямиться на секунду и позволить мне позаботиться о тебе? Я въехал в тебя, как грузовик Мака. Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке, чтобы я мог чувствовать себя менее виноватым.

Когда он так выразился... Она кивнула и развернулась, подставляя ему спину и перекидывая волосы через плечо, чтобы они не мешали.

Его руки прошлись по ее спине, начиная с лопаток, затем скользнули вниз по грудной клетке. Он обнял ее за талию, заключая в свои сильные объятия. Придвинувшись ближе, он поцеловал чувствительное место, где соединялись ее шея и плечо. Он подышал на ее кожу и прикусил мочку уха, когда провел мыльными ладонями по ее бедрам, а затем прижался к ее телу.

– Ты такая чертовски красивая, – пробормотал он.

Она вздрогнула, когда он провел языком по ее шее, чтобы прижаться к другому уху.

– Спасибо тебе за то, что доверила мне свое тело, за то, что отдала свою жизнь в мои руки.

Когда его ладонь скользнула внутрь, по ее животу, затем начала скользить ниже, Бейли напряглась. Его пальцы прошлись по набухшим губкам ее лона, чтобы коснуться чувствительного клитора.

Она ахнула и схватила его за запястье, закрыв глаза.

– Остановись. Как только я зашла в душ, то поняла, что мы забыли презерватив.

– Я чист, – поклялся он. – Если ты хочешь, чтобы я это доказал, я это сделаю.

– Если ты не стерилен, это не единственная проблема.

– Что бы ни случилось, мы все уладим.

Она резко повернулась к нему.

– Твоя собственная семья, люди, с которыми ты вырос, никогда не видят тебя. Зачем тебе возиться с какой-то девчонкой, достаточно глупой, чтобы позволить тебе похитить ее и обрюхатить? Ты бы этого не сделал. Держу пари, что, если бы я завтра сказала тебе, что беременна, ты бы убежала в ужасе. Я возьму на себя половину вины за эту ошибку, но сделай мне одолжение. Не прикасайся ко мне больше.

Потому что мысль о том, чтобы сблизиться с Хоакином – возможно, влюбиться в него – только для того, чтобы он бросил ее, была больше, чем она могла вынести.

Бейли протиснулась мимо него, направляясь к двери душа. Он схватил ее за руку.

– Этого не произойдет. Отсутствие презерватива сегодня было моей ошибкой. Я полностью беру ответственность на себя. Если ты забеременеешь...

– Прекрати. Просто... не надо. Ты отнял у меня всю мою жизнь и не можешь уважать мое единственное желание – оставить меня в покое?

Хоакин склонил голову набок, выглядя мрачным и уверенным в себе.

– Если бы я думал, что пребывание вдали от тебя что-то решит или сделает тебя счастливее, я бы чертовски постарался. Но так случилось, что все важные люди в твоей жизни покинули тебя, так что я не думаю, что ты хочешь, чтобы я повторил эту модель, независимо от того, как сильно ты протестуешь против обратного.

Бейли не могла смотреть на него. Будь он проклят за то, что снова видел ее насквозь и был так прав. Она задрожала, снова находясь на грани слез. Она ненавидела то, как он залезал ей под кожу.

Она вырвалась из его хватки.

– Ты можешь хотя бы дать мне пять минут наедине с собой?

– Пять, – прорычал он. – Не выходи из комнаты и не попадай в беду. И не думай, что мне насрать. Я боролся за тебя с тех пор, как впервые увидел. Я не остановлюсь.

Затем она схватила полотенце и вышла из ванной. Накинув хлопчатобумажную ночную рубашку, которую принесла ей Калли, Бейли забралась под одеяло. Она лежала, уставившись в стену, и гадала, что, черт возьми, произошло сегодня. Хоакин достучался до нее как до женщины на всех уровнях. Она открылась ему – и не знала, как остановиться. Хуже того, к тому времени, как она разобралась в путанице своих мыслей, ее пять минут истекли.

Душ отключился. Стеклянная дверь открылась. Спустя минуту молчания он появился с полотенцем вокруг талии, бронзовая и гладкая кожа, большое напряженное тело, настороженные карие глаза.

Его мокрые волосы были зачесаны назад. Ручейки воды стекали по его выпуклой груди. Он стоял в дверном проеме, занимая все пространство. Сам того не желая, он вытянул воздух из комнаты. У Бейли пересохло во рту. Если она будет смотреть на него и дальше и позволит себе зациклиться на шокирующем удовольствии, которое он ей доставил, она может сделать что-нибудь глупое, например, снова броситься на него.

– Спокойной ночи.

Она заставила себя повернуться к нему спиной.

Он достаточно скоро покинет комнату, вернется к себе и даст ей немного передышки.

Мгновение спустя она услышала шуршание ткани, затем почувствовала, как матрас прогнулся позади нее. Она повернулась, чтобы посмотреть, как он – совершенно голый – забирается в постель рядом с ней.

– Что ты делаешь?

– Сплю рядом с тобой. Скажи мне, что можно обнять тебя.

– Ты никогда не отступаешь, не так ли?

Уголок его рта приподнялся в кривой улыбке.

– Нет, если я могу помочь.

Бейли хотела разозлиться на него, но это была не его вина, если он занимался любовью как бог. После этого он пытался выведать у нее то, что, очевидно, расстроило ее, так что это тоже не делало его плохим парнем. Если он напугал ее эмоционально, это была скорее ее вина, чем его. Его отношения с семьей, хотя и вызывали у нее недоумение, были не ее делом.

– Ты можешь обнять меня.

Она сдалась со вздохом.

Хоакин подвинулся к ее стороне кровати и обнял ее. Он уткнулся носом в ее шею. Его эрекция толкнула ее в спину. Он чувствовал себя так хорошо – сексуально, успокаивающе, доминирующе, защищающе. Вроде как идеально для нее.

– Ты...

Она извивалась своей задницей против его члена.

– Твердый? – он прошептал ей на ухо. – Ты делаешь это со мной. Я взрослый мужчина, который может это контролировать. Обычно. Но я не прикоснусь к тебе, пока ты не попросишь меня об этом.

Похоже, это была его любимая тема. Часть ее испытывала искушение повернуться в его объятиях, закинуть ногу ему на бедро и снова пригласить его в свое тело. Другая часть ее знала, что ей все еще нужно время, чтобы переварить сегодняшний вечер – и любые будущие последствия, которые он может принести.

– Спокойной ночи.

– Я никогда не видел удовольствие в том, чтобы провести ночь рядом с кем-то. С тобой всё иначе.

Он поцеловал ее в шею, в мочку уха.

– Спокойной ночи.

***

Холод проник в нее. Бейли вздрогнула, глядя на маленькую ферму, которую она называла домом. Прошлой ночью выпал свежий снег, и все казалось тихим. Она сгорбилась в своей розовой пижаме, задаваясь вопросом, как долго папа хотел, чтобы она оставалась снаружи в форте своего брата. Где была мама? Она приняла ванну. Разве не пришло время ужина?

Она давно хотела вернуться в тепло дома, но отец отправил ее на улицу и сказал оставаться здесь, несмотря ни на что. Но крики, доносившиеся из дома, были полны ужаса и боли. Более громкие звуки встревожили ее. Воздух вокруг парализовал ее страхом, особенно после того, как лысый мужчина выбил ногой заднюю дверь и вбежал внутрь. С тех пор мужчина кричал в агонии.

Бейли не знала, что делать.

– Пожалуйста, не надо, – голос, который она слышала, дрожал и умолял. Ее отец. Его голос звучал слабо. От боли.

Она начала выбираться из форта и бежать к нему, но потом вспомнила суровые слова своего отца: «Спрячься снаружи и веди себя очень тихо. Пой свою песню в голове. Оставайся там, несмотря ни на что».

Она колебалась. Ее пробрала дрожь. В пушистых носках пальцы ее ног онемели.

Наконец она услышала скрип задней двери. Незнакомец, который вошел в дом раньше, вышел наружу, держа папу за руку и таща его за собой. Ее отец не дрался, а просто спотыкался о свои ноги. На самом деле он оглянулся на форт. Кровь запачкала его щеку. Их глаза встретились, и он пригвоздил ее к месту мрачным взглядом.

Когда незнакомец снова дернул его за руку, он потащил папу к машине. Она увидела кровавый след на снегу. Ее отец был ранен. Этот человек повёз его к врачу? Где была мама? Ее брат? Ее сестра?

Мужчина запихнул папу в черную машину, которую она никогда не видела, затем осмотрел двор. Бейли пригнулась и посмотрела на него из щели между двумя кусками рифленого металла. У незнакомца были злые, бледные глаза. Он выглядел сердитым.

Бейли прикусила губу. Что, если бы он причинил боль папе?

Прежде чем она успела решить, что делать, незнакомец бросился в свою машину и уехал. Она смотрела, как черная машина становится все меньше и меньше по мере того, как она трясется по грунтовой дороге. Наконец, он исчез. Она не понимала, что произошло.

Время, казалось, тянулось вечно, и холод, наконец, вынудил ее покинуть свое укрытие. Развернувшись из своего согнутого положения, она медленно вышла из форта и на цыпочках подошла к задней двери.

Внутри было еще тише. Ни телевизора, ни смеха, ни звуков готовки.