Бейли не испытывала большого сочувствия в детстве. Ее отец часто держался отстраненно, мать была легкомысленной. Иногда она чувствовала себя чужой в своем доме и задавалась вопросом, почему она так отличается от своих родителей, почему у них нет ничего общего.

Может, теперь она знала.

– Я полагаю, не менее тяжело осознавать, что ты потеряла биологическую семью, которую даже не помнишь, из-за того же насилия, которое преследует тебя сейчас. Очевидно, я очень хорошо помню своего папу и сестру. Но чтобы они исчезли в одно мгновение, и мне постоянно приходилось ускользать от убийц в разгар моего шока и печали, чтобы найти безопасность... Мне потребовалось много времени, чтобы почувствовать, что я скорблю должным образом. Еще дольше, прежде чем я наконец поверила, что могу начать смотреть вперед, а не назад.

– Я могу себе представить, – и у Бейли возникло ужасное подозрение, что ее собственная жизнь могла бы стать одним гигантским зеркалом лет, проведенных Калли в бегах, если бы она не смогла отвести от себя этих опасных убийц. Но как?

– Не забывай, однако. У тебя есть преимущество, – добавила Калли. – У меня никого не было много лет, пока я не приехала в Даллас и не встретила Торпа.

Женщина повернулась, чтобы взглянуть на своего бывшего босса и... кем бы еще этот мужчина ни был для нее. Он встретил ее пристальный взгляд ободряющим кивком, прежде чем вернуться к разговору мужчин.

На лице Калли промелькнуло сожаление.

– Даже когда я пришла к Торпу, я не сказала ему, кто я такая. Я никому не доверяла. В конце концов, он понял это, но я всегда буду задаваться вопросом, была бы моя жизнь... я не знаю, проще? Полнее? Может быть, не так страшно, если бы я открылась раньше. Шон появился примерно четыре года спустя. Та же история. Им пришлось вытянуть из меня все.

– И теперь ты с ними обоими? – у Бейли вырвался этот вопрос. – Извини. Это не мое дело.

– Все в порядке, – Калли ухмыльнулась, слегка поморщившись. – Наши отношения не являются обычными, но это работает на нас. Торп и я склонны сталкиваться лбами. Шон – это успокаивающее влияние, в котором мы оба нуждаемся.

– Судья?

– Что-то в этом роде. Я так сильно люблю их обоих и буду вечно благодарна за то, что они боролись, чтобы спасти меня. – Калли смерила ее серьезным взглядом. – Хоакин борется, чтобы спасти тебя. Я не предлагаю тебе влюбиться в него или что-то в этом роде, но у тебя уже есть кто-то на твоей стороне. Будь благодарна. Это может иметь огромное значение.

– В конечном счете, я должна сама выбраться из этой передряги.

– Ты хочешь, но бороться с этим в одиночку – это выше твоих сил, точно так же как это было выше моих. Мы говорим о террористах и убийцах. Мои попытки сделать все без посторонней помощи стоили мне многих лет страданий, не говоря уже о том, что мне чертовски повезло, что я осталась жива. Иногда помочь себе – значит понять, кто может встать рядом с тобой и сделать твой мир более безопасным, – Калли взглянула на Хоакина.

Бейли обдумала слова женщины, затем взглянула на своего похитителя. Или он был ее спасителем? Она действительно больше ничего не знала.

Внезапно Шон поднялся.

– Я посмотрю, что смогу найти, – затем он посмотрел в сторону Калли. – Я сейчас вернусь, милая.

Она улыбнулась.

– Я буду здесь.

– Почему бы тебе не пойти и не съесть что-нибудь? – он нахмурился, глядя на нее, беспокойство отразилось на его лице.

– Я так и сделаю, – Когда он бросил на нее скептический взгляд, Калли ухмыльнулась. Обещаю.

Сжав руку Бейли, она вернулась к Торпу и села рядом с ним. Он притянул ее к себе и крепко прижал.

– Ты все еще не ешь, любимая? – мягко спросил Торп, но в его голосе не было радости.

– Я просто была занята.

Он смерил ее требовательным взглядом, который говорил, что он отказывается оставлять эту тему.

– Хорошо. Я ухожу, – она страдальчески вздохнула и встала.

Торп шлепнул ее по заднице.

– Поешь, Калли. Не яблоком. Не чашкой йогурта. Я оставил тебе несколько вариантов в холодильнике. Разогрей что-то из этого.

Великолепная брюнетка выглядела так, словно действительно хотела запротестовать, но не стала.

– Да, сэр.

От благоговения в тоне Калли Бейли почувствовала еще один укол зависти. Наследница нашла свое место в этом мире, людей, которым она принадлежала, мужчин, которые присматривали за ней. Оглядываясь назад на свое детство, Бейли поняла, что у нее было общее имя и дом с родителями... но никакой настоящей связи. И она не общалась ни с какими парнями, никогда не чувствовала такой любви, как между этими тремя. Поэтому она сосредоточилась на танце и попыталась использовать его как выход для своей тоски.

Но сейчас все это не имело значения. Кто-то хотел убить ее, потому что она могла быть давно потерянной русской девочкой. Пока не избавится от них, она не сможет понять, кто она такая, где ее место и кому она принадлежит.

Когда Калли вышла из комнаты, Бейли вернулась на свое место и опустилась на подушку, чувствуя себя более одинокой, чем когда-либо.

– Ты в порядке? – спросил Хоакин.

Ему вообще не нужно было беспокоиться. Она сопротивлялась тому, чтобы смягчиться к нему за то, что он спросил.

– Со мной все в порядке. Куда делся Шон?

– Ушел посмотреть, какую еще информацию он мог бы раскопать, чтобы помочь вам, – предложил Торп. – Он все еще консультируется с ФБР по этому делу. У них может быть какая-то информация, которая поможет. Во всяком случае, он привлечет внимание к убийству этих женщин, чтобы они могли начать расследование возможных связей.

Хорошая вещь. Даже если она никогда не оказывалась на расстоянии чиха от опасности, этих безумцев нужно остановить, чтобы никто больше не столкнулся с этим страхом или не пережил ужас мертвых женщин снова.

Торпу она просто кивнула.

Он нахмурился, глядя на нее.

– Я тоже работаю над некоторыми аспектами. Мы с Хоакином тут разговаривали. Я отправил Акселя, моего начальника службы безопасности, в Хьюстон.

– Он посмотрит, не ищет ли тебя кто-нибудь, и убедится, что никто не связывается с твоим парнем, потому что они ищут тебя.

Хоакин, должно быть, имеет в виду Блейна. Бейли открыла рот, чтобы объяснить, что он просто друг, но остановилась. Мужчина, который забрал ее из дома, пытался поцеловать ее. Хуже того, она почти позволила ему. Если он поверил, что ее похитили... Что ж, на самом деле она не ожидала, что он будет держаться от нее на расстоянии из-за этого. В конце концов, у парня, готового вытащить спящую женщину из ее постели, может и не быть особых угрызений совести, но, по крайней мере, она могла бы использовать Блейна в качестве оправдания, если Хоакин снова попытается ее поцеловать. Это было немного, но это было все, что есть у нее сейчас. И ей нужна была граница между ними. У нее было достаточно забот, пытаясь разгадать свою настоящую личность и спрятаться от убийц. Но это было еще не все. Хоакин источал сексуальную атмосферу, которая говорила ей, что он был где-то поблизости. Она, с другой стороны, все еще делала детские шажки по подъездной дорожке. Он бы ее разжевал и выплюнул. Последнее, что ей было нужно, – это эмоционально связываться с кем-то вроде него.

– Спасибо, – сказала она Торпу. – Блейн будет признателен за это.

– Не за что.

Минуту спустя Шон открыл дверь и вошел с листком бумаги в руке. Целеустремленным шагом он направился в ее сторону. – Хоакин сказал, что ты ничего не помнишь до того, как тебе исполнилось пять. И что тебе снится, что тебя подобрали окровавленной на обочине дороги. Это так?

К чему он клонит?

– Да.

– Ты чётко помнишь образ маленькой девочки из сна?

– Нет. – Бейли нахмурилась, пытаясь вспомнить кошмар в деталях. – Детали размыты, и я не вижу лица девушки. Я – это она, поэтому я вижу рубашку, руку, пару босых ног. Больше ничего.

Он взглянул на бумагу, которую держал в руке. Теперь она увидела, что задняя сторона выглядит глянцевой. Это была фотобумага. Он несколько раз перевел взгляд со страницы в своей руке на нее, затем присвистнул.

– Я использовал свои контакты в ФБР, чтобы получить это из закрытых полицейских досье в округе Кроуфорд, штат Индиана. Не многие когда-либо видели эту картину. Взгляни, Хоакин.

Другой мужчина взял его из рук Шона. После мимолетного взгляда он выругался.

– Какого цвета рубашка на тебе во сне?

Ужас пронзил Бейли.

– Мы это уже обсуждали.

– Напомни мне.

Она сжала губы и наклонилась к Хоакину, пытаясь взглянуть на фотографию, но он перевернул ее лицевой стороной вниз у себя на коленях.

– Я хочу посмотреть, – потребовала она.

– Сначала ответь на вопрос. Какого цвета рубашка?

Почему у нее возникло ощущение, что ответ откроет ящик Пандоры? Что на ее голову обрушится куча дерьма? Даже если бы это было так, она не могла позволить себе не смотреть правде в глаза.

– Р-розовая.

– В твоих кошмарах все чистое или грязное?

– Она испачкана кровью.

– Скажи мне, что это не ты, – Хоакин подтолкнул фотографию в ее сторону. – Посмотри мне в глаза и скажи, что ты думаешь, что это какая-то другая девочка.

Дрожащими пальцами Бейли взяла фотографию размером восемь на десять и заставила себя взглянуть на нее.

На снимке сидела маленькая девочка, уставившись на стену в помещении, похожем на полицейский участок. Ее глаза казались пустыми, лицо было белее мела. Парамедик парил рядом с ней, накидывая ей на плечи серое промышленное одеяло в попытке согреть ее. Под ним на ней была розовая пижамная майка, измазанная кровью. Лицо... Она не могла отрицать, что оно принадлежало ей.

С криком Бейли выронила фотографию из онемевших пальцев.