Нет, он просто вколол ей какое-то неизвестное вещество, которое на пол дня оставило её без сознания. Это ведь гораздо порядочнее.

– Что именно вы хотите от меня, мистер... Как тебя зовут?

– Это к делу не относится. Важно только одно; моя цель – не допустить, чтобы ты закончила вот так. – Он сунул ей в лицо экран айфона, тот от края до края был заполнен одним из самых ужасных изображений из всех когда-либо ею виденных.

Бейли закричала:

– Что за хрень?

Кто-то несколько раз проколол грудную клетку девушки чем-то, что оставило симметричные отверстия. Ей отрезали уши, вырвали зубы, отрубили пальцы на ногах. Боже, она больше не может смотреть. Зачем кому-то делать такое с другим человеком?

– Она не первая жертва. Фактически, пятая. К сожалению, скоро обнаружат и шестую. Я опоздал всего на несколько часов, чтобы её спасти, но тебя... – Он сглотнул и сунул телефон обратно в карман. – Я не позволю этому с тобой случится.

– С чего ты взял, что кто-то захочет мне навредить? Откуда мне знать, что это не твоих рук дело?

– В смысле, помимо того, что я, как уже говорил, надрываю задницу, чтобы тебя спасти? Если бы я хотел медленно замучить тебя до смерти, для чего мне сначала раскрывать свои замыслы, чтобы ты ещё сильнее сопротивлялась?

– Без понятия! Если ты убийца, то можешь быть не вполне логичен.

Он покачал головой с таким видом, словно пытался набраться терпения.

– Скажем так, я работаю на правительственное агентство, и в этом сценарии именно я рыцарь в сияющих доспехах. Обычно я стараюсь избегать дел с трупами, если только они не принадлежат плохим парням. А балерины, как правило, не попадают под категорию «особо разыскиваемых».

– Тогда объясни мне следующее. Ты накачал меня наркотиками...

– Седативным, – поправил он.

– Не важно. Ты забрал меня из моего дома и моей жизни, не сказав при этом ни слова. И если ты из хороших парней, то почему не попытался поговорить и объяснить ситуацию?

– Давай разыграем этот сценарий по ролям. Я подхожу к твоей двери и стучусь. Ты отвечаешь, словно я надоедливый продавец, или кто-то, кто хочет поговорить о Боге. И ты меня игнорируешь. Сильно сомневаюсь, что ты пригласишь меня в дом, чтобы поговорить об убитых.

Ладно, в этом есть смысл.

– Поэтому ты меня похитил? И даже не попытался действовать более логично.

Он тяжело вздохнул.

– Что ж, продолжим наш сценарий. После того, как ты захлопнешь дверь у меня перед носом, настоящий убийца либо вломится внутрь, либо вытащит тебя наружу, думаю, затем, следующее, что я увижу, будет ещё одно ужасающее фото с места преступления. Я всё понимаю. Но я не собираюсь извиняться за то, что хочу сохранить тебе жизнь.

– В чём смысл пытаться убедить меня, что я не та, кто я есть?

– В одном пустяке, называемом правдой, – он вздохнул и покачал головой. – Прости. Знаю, ты в замешательстве. Ситуация сложная и напряжённая. Это пробуждает в нас не лучшие черты. Я не пытаюсь быть резким или вести себя, как идиот. Мы столкнулись с каким-то психом, и время не на нашей стороне. Поэтому, когда ты бросаешь мне вызов, я становлюсь легкомысленным и саркастичным. Я не хотел, чтобы наш разговор прошёл так. Понимаю, что прошу от тебя бездну доверия. Хотел бы я, чтобы это было проще, и у нас было больше времени на обсуждения, но его нет.

Извинение её обезоружило, и Бейли не знала, что с ним делать. Да, он ведёт себя немного по-идиотски, но что, если всё, им сказанное, правда? Что, если кто-нибудь придёт за ней?

– Если я тебя выслушаю и смогу доказать, что я та, за кого себя выдаю, ты меня отпустишь?

– Конечно, сразу, как только я выясню, кто несёт ответственность за всех этих убитых, и остановлю их.

– Зачем ты это делаешь? Почему не вмешается полиция?

– Убитые – они из разных городов и регионов. А когда дело касается того, что представляет потенциальную угрозу национальной безопасности, оно вне рамок локальной полиции.

– Национальной безопасности? – Вот теперь она поняла, что он не в себе. – Как, по-твоему, я могу угрожать стране?

– Не ты, а они. Я не могу сказать больше. Я всё ещё жду доказательств, кто за этим стоит.

– Тебе это на руку, – протянула она.

– Послушай, я за этими людьми гоняюсь от Вашингтона до Майями. Последнее убийство было сегодня в Мобиле. Скоро мы услышим об ещё одном в Оклахоме.

Кем бы он ни был, он действительно верит в то, о чём говорит. На самом деле преисполнен энтузиазма. От этого он не становился менее сумасшедшим, но, если единственный путь отсюда – это доказать, что она Бейли Бенсон, а не кто-то там ещё, она это сделает.

– Не знаю, какие именно тебе нужны доказательства, что я та, за кого себя выдаю. У меня есть свидетельство о рождении и карта социального страхования...

– Да, и они появились благодаря твоему удочерению и Дяде Сэму.

– Нет, ты ошибаешься. Я...

– Что ж, той женщины, которую я разыскиваю, среди уже мёртвых девушек нет. Если бы ублюдки, ответственные за эти убийства, нашли ту, в которой заинтересованы, дальше бы не искали. Кстати, все жертвы были твоего возраста, плюс-минус несколько месяцев. Все удочерены в районе декабря 1988 года. Они...

– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Меня не удочеряли.

– Уверена? Я поэтому и спросил о твоём самом первом воспоминании.

– Я же рассказала.

– Ты вообще ничего не помнишь до потери того зуба? Ничего?

Ничего реального.

– А ты?

– За мной-то не охотится шизик, поэтому что помню я не имеет значения.

– Откуда ты знаешь, что это не дело рук какого-то серийного убийцы?

– Чьих бы рук это дело ни было, держу пари, он когда-то проходил обучение в ЦРУ или каком-то другом правительственном агентстве. Он знает, что делает, но оставляет явные следы. Один парень, один почерк. И он всегда перерывает жилище жертвы, словно что-то ищет. Не совсем типичное поведение для серийного убийцы. Поэтому, давай вернёмся к твоим самым ранним воспоминаниям. Есть ли что-то, о чём ты умолчала?

От его вопроса Бейли почувствовала, словно он пытается подвести её к конкретному ответу. В интересах спасения времени и нервов она перешла к сути.

– И что я должна помнить?

Он пристально изучал её своими светло-зелёными глазами, словно пытаясь проникнуть в мозг и рассмотреть мысли внутри.

– Давай для разнообразия попробуем так. У тебя есть воспоминания о реально холодном дне где-то посреди фермы? О том, как шла по обочине заснеженной дороги вся в крови? Как тебя заметила пара в едущем по дороге синем седане?

Сердце Бейли замерло. Он описал отрывок её снов, но... они были всего лишь плодом её воображения. Мама раз за разом убеждала её в этом. Папа был в этом вообще непреклонен. Она много лет назад перестала рассказывать о своих снах.

Так откуда о них узнал этот незнакомец.

– В чём дело? Ты побледнела. Припоминаешь что-то из этих событий?

Она машинально покачала головой. Простое совпадение. Эта версия правдоподобна. В ней есть смысл. А в происходящем нет.

– Да, припоминаешь. Попытайся сосредоточиться. Иисусе, я нашел тебя. – Он снова наклонился ближе, его лицо было взволнованно. – Продолжим. Что дальше?

В её сне – ничего. Она никогда не заходила дальше седана и пары, остановившейся рядом.

– Этого не может быть... Это просто сон, который я видела раз или два. – Чаще, скорее одну или две тысячи раз.

– А что, если это не сон, а воспоминание?

– Нет. Я бы его тогда не забыла. В Хьюстоне нет снега. И я никогда не была на ферме. И я никогда в жизни не видела ту пару.

– Хорошенько об этом подумай. Если это просто сон, и ты помнишь его даже после того, как проснулась, значит он на тебя повлиял. И сильно. И этому есть причина.

Он наклонился ещё ближе, и его мужской запах вновь проник в её нос. Бейли хотела бы сказать, что он произвел на неё впечатление гада или сталкера. Но, нет, он выглядел просто горячо. Да, он был старше её лет на восемь-десять, но когда она смотрела на него, то осознавала, что все парни, с которыми она встречалась и которым строила глазки, были просто мальчишками. А этот? Этот был мужчиной.

Как ни крути, это звучит глупо и неправильно, но серьёзно... Он обладает суровой привлекательностью, которую сложно не заметить.

Бейли нахмурилась. Сколько времени нужно девушке, чтобы влюбиться в своего похитителя? Может стоит проверить свою психику, IQ, и то, и другое?

– Ты помнишь что-то о своём сне до пары в машине? До того, как оставила красные следы шагов на снегу?

Она нахмурилась.

– Откуда ты знаешь, что во сне до этого что-то было?

– Потому что я знаю предысторию. Знаю, что на самом деле произошло перед тем, как эта девочка сбежала из дома и, шокированная, пошла по обочине, пока добрые самаритяне не нашли её и не отвезли к местному шерифу. Расскажи, что тебе снится. Посмотрим, совпадёт ли.

И предоставить ему то, что он сможет использовать в доказательство своей правоты? Что она и есть та самая пропавшая девочка?

– Почему бы тебе не рассказать своё виденье произошедшего?

– Убийство четверых людей. Вот. – Он отвернулся и схватил с соседнего комода папку, которую она не замечала. Он пролистал несколько страниц, пока не нашёл то, что искал. Фотографии. Он взял в руки несколько штук и повернул в её сторону. – Кто-нибудь из них выглядит знакомо?

Когда он сунул ей под нос первую фотографию, перед глазами предстал маленький белый домик, одиноко стоящий посреди пастбища, и от потрясения сквозь неё прошла дрожь. Это был дом из ночных кошмаров. На фото он не был припорошен снегом, как в её снах. Но всё тот же немного потускневший фасад. Та же белая дверь с медной ручкой. Два окна по обе стороны от двери. Позади дома, немного левее, тот же маленький отдельный гараж.

Бейли почувствовала, как от лица отхлынула кровь.

– Ты видишь его во сне?

– Я... Я... – Как же такое возможно? – Может, это совпадение, или я экстрасенс, или видела в новостях. Я не помню никакого убийства. Я бы не забыла что-то, настолько ужасное.