52

— Сегодня Томаса с нами не будет? — спросил Терсен, усаживаясь напротив Эндельбаума.

— Должен быть. Это не похоже на него — опаздывать. Мне кажется, что он просто одержим Сэндменом.

— У нас все им одержимы. Думаем только о нем.

— Есть что-то новое?

— О, да: у меня есть имена. Теперь мы уверены, что Сэндмен — вымышленное имя. Оно всплывает лишь эпизодически, и стоило нам копнуть поглубже, как мы выяснили, что все подтверждения факта его существования были ловко созданы из ничего.

— Кто прячется под маской?

— У нас имеется восемь подозреваемых. Все — бывшие или действующие члены Бильдербергского клуба. Все напрямую или опосредованно связаны с «Ева Корпорейшн», но самое главное — все восемь контактировали с Фейлгуерасом.

— Замечательно. Когда же вы рассчитываете вычислить преступника?

— Я прилагаю все силы, но задача непростая, к тому же этот сукин сын умеет заметать следы. Кстати, расследуя это дело, я каждый день узнаю что-то новое о патентном праве и о системе, созданной вокруг обращения патентов. Надо вам сказать, что этот механизм хоть и чрезвычайно эффективен, но донельзя беспринципен.

— А у вас были иллюзии?

— Нет, отец мой. Но современное патентное право бесконечно эффективнее и неимоверно беспринципнее, чем выглядит на первый взгляд. Изначально патенты были придуманы для защиты изобретателей и тем самым содействовали прогрессу. Государства обеспечивали охрану авторских прав, одновременно открывая свободный доступ к изобретениям, чтобы как можно больше людей могли ими воспользоваться. Однако теперь эту прекрасную идею извратили. С непревзойденным цинизмом патентную систему превратили в средство наживы и ничто другое. Изобретения стали просто сырьем, которое добывают и контролируют на коммерческой основе.

— Ваши подозреваемые вовлечены в эту систему?

— Это их основная сфера деятельности. Всем им от шестидесяти до семидесяти лет. Все они астрономически богаты, хотя размеры их состояний в точности неизвестны. Мы раздобыли очень мало их фотографий, они избегают публичных выступлений. Никто толком не знает, где они живут; наверняка у них несколько резиденций по всему миру, и они переезжают из одной в другую.

— Они знакомы друг с другом?

— Хороший вопрос. Трудно сказать. Хотя все они были когда-то или являются сейчас членами Бильдербергского клуба, они необязательно состояли в нем в одно время.

— Итак, у нас есть восемь дальновидных, возможно даже не слишком чистоплотных предпринимателей. Но достаточно ли этого, чтобы считать их потенциальными убийцами?

— Мир бизнеса — это отражение нашей цивилизации, и удары исподтишка здесь обычное дело. Однако мы не случайно выделили именно этих восьмерых. За каждым из них числятся агрессивные попытки взять под контроль важные изобретения. А их инвестиции, которые удалось отследить, свидетельствуют об их большом тактическом уме. Это флибустьеры, для которых значение имеет только результат. Их явное желание оставаться в тени тоже вызывает подозрение. Пусть это и принято в их среде, но они прикладывают к этому уж очень много сил. И то, с какой тщательностью они заботятся о том, чтобы не оставлять следов… Из восьми наших подозреваемых двое американцы, один японец, один австралиец, один француз, два швейцарца и один немец.

— Вы уже передали их приметы в отдел идентификации и генеалогии?

— Конечно. По трем из них мы еще ожидаем ответа, но что касается остальных, то их биографии окутаны туманом, что только укрепляет наши подозрения.

— Фальшивые биографии?

— Скорее — люди, став влиятельными, сделали все, чтобы скрыться от закона и запутать следы.

— Может, следует сообщить властям?

— У нас пока слишком мало вещественных доказательств; никто не воспримет нас всерьез.

В дверь кабинета постучали.

— Входите! — крикнул Эндельбаум.

На пороге появился Томас.

— Отец мой, господин Терсен, простите за опоздание. Я был с Девданом.

— Садитесь, мой мальчик. Как он?

— Вчера во второй половине дня с ним случился новый приступ. Еще более жестокий. Он снова говорил. Затем в течение вечера приступы повторялись и усиливались, а к полуночи стали сильными как никогда раньше. Он был как сумасшедший, как исступленный, но то, что он говорил, не было бессмыслицей.

— Что он сказал?

— Он повторял: «Он у вас, он нас уничтожает, убейте его!»

— В какое время он это произнес? — спросил Терсен.

— В первый раз это было сказано примерно в половине третьего ночи.

— И в самом деле странно. Как раз в это время мы получили имена наших подозреваемых.

Все трое переглянулись.

— Но ведь с подобными аргументами не пойдешь в полицию, — усмехнулся Терсен.

— Что вы предлагаете? — спросил Эндельбаум.

— У нас есть колода из восьми карт. Осталось вычислить, какая из этих карт является тузом пик.