47

Каждую неделю Скотт вносил пометки в карточки своих пациентов, фиксируя даже самые мелкие изменения. Эти записи помогали ему следить за развитием болезни. Опыт научил его не пренебрегать и теми деталями, которые большинство его коллег-врачей считали бесполезными для диагностики: как больной реагирует на определенную музыку, узнает ли он такие предметы, как игральные карты или семейные безделушки, и что говорит при этом. Кроме того, Скотт отмечал, чтò может заставить пациента рассмеяться. Сопоставляя эти наблюдения, он порой обнаруживал удивительные вещи, вроде того случая, когда больной не узнавал лица своей дочери, но узнавал ее голос, когда она пела. Все средства были хороши для того, чтобы выявить границы воздействия болезни и разработать план атаки. Случай Тайрона Льюиса убедил его, что для решения задачи требуется не узкоспециализированный подход, а всеобъемлющий взгляд на науки о человеческом мозге.

Кинросс добрался до карточки пациента, у которого через несколько дней ожидался коллапс. Чтобы следить за изменениями в его состоянии, Скотт старался как можно больше времени проводить с ним. Больного регулярно осматривали и тестировали. Его близких Скотт тоже предупредил, хотя и не назвал им роковой даты, о которой знал только он один. Доктор лишь сказал, что в болезни наметился кризис, который потребует от них больших душевных сил, и что если состояние больного позволит, он советует забрать его домой для погружения в знакомую среду.

Скотт отложил карточку этого пациента и перешел к следующей. Это оказалась карта Мэгги Твентон. Он положил карточку перед собой. Еще неделю назад Скотт надеялся, что ее коллапс обратим, но сегодня ему уже нечего было записать в ее досье. Сейчас Мэгги находилась в специальном отделении психиатрической больницы Эдинбурга. Кинросс собирался навестить ее, но только лишь для того, чтобы удостовериться, что ей там удобно, ибо никакой контакт с ней отныне не был возможен. Хотя Мэгги и была жива, ее больше не существовало, и с этим ничего нельзя было поделать.

Зазвонил телефон.

— Привет, Скотт, это Дженни! Я пыталась дозвониться тебе домой, но там автоответчик. Ты уже на работе?

— Да; я только в такое время могу спокойно просмотреть карты пациентов. А после начинается беготня. Сейчас особенно.

— Как у тебя дела?

Кинросс и Холд условились ничего не говорить Дженни ни об ограблении ее квартиры, ни о том, что произошло в Гленбилде.

— Рутина. А у тебя? Я отправил тебе сообщение на мобильный сегодня утром.

— Здесь не ловит мобильный. Ты бы видел… Здесь настоящий край мира, засыпанный снегом.

— Как тебе Клиффорд Брестлоу?

— Я объяснила ему нашу позицию, и он ее прекрасно понял. Он выделил для меня время, и дважды в день мы встречаемся, прорабатываем кое-какие пункты нашей заявки на патент. Он очень дотошный, задает кучу вопросов, чтобы не допустить никакого прокола. Настоящий профи.

— Когда ты возвращаешься?

— Наверное, я задержусь здесь чуть дольше, чем мы рассчитывали. Возможно, до конца недели. Клиффорд говорит, что лучше всего оформить патент в соответствии с Договором о патентной кооперации, который поддерживается Всемирной организацией интеллектуальной собственности при ООН. Такие патенты признаются почти во всем мире. Но для этого наша заявка должна быть железобетонной. Права на ошибку у нас нет. Малейшая брешь — и ею непременно воспользуются конкуренты, чтобы урвать свой кусок. Кстати, когда мы с Клиффордом дойдем до вопросов терапии, нам понадобятся твои разъяснения. Хоть ты и делал пометки, вопросы все равно остались.

Скотт отметил про себя, что Дженни называет Брестлоу просто Клиффордом.

— А теперь скажи, — продолжила между тем девушка, — ты не забываешь заходить кормить Нельсона?

— Не беспокойся. Он меня обожает, совсем как собака. Когда ты вернешься, мы спросим его, с кем он желает жить, и, боюсь, ответ тебя не обрадует. Я его подкупил свежей рыбой и мясом…

— В таком случае я буду настаивать на совместной опеке. Ну да ладно, хватит шутить. Тебе, наверное, пора на обход?

— Проверю еще несколько назначений и пойду.

— Удачи! А я отправляюсь спать.

— Целую тебя. Передай от меня привет мистеру Брестлоу.

Скотт положил трубку. Они с Дженни почти ни разу надолго не расставались с тех пор, как познакомились. Ему показалось, что она уже не такая напряженная, какой была перед отъездом. Телефон снова зазвонил. Скотт снял трубку, уверенный, что это Дженни забыла ему что-то сказать.

— Да, Дженни?

— Здравствуйте, доктор, — услышал он мужской голос.

— Кто это?

— Тот, кто может сделать вас безгранично богатым или убить. Слушайте меня внимательно, доктор.

— Кто вы такой?

— Это неважно. То, что произошло с квартирой профессора Купер и с Гленбилдом должно убедить вас в серьезности моих намерений. Полагаю, вы уже догадались, что Фалсинг тоже не случайно упал с лестницы.

— Кто вы?

— Я вам уже сказал. Если мы сумеем договориться, я стану вашим лучшим другом. В противном случае обещаю прислать венок на ваши похороны.

— Чего вы хотите?

— Вашу работу. Мы хотим получить абсолютно все документы, связанные с вашими исследованиями. Но не беспокойтесь, ваш с профессором труд будет вознагражден, и очень щедро. И еще: вы должны дать обещание никому ни при каких обстоятельствах не рассказывать об этих изысканиях. Это маленькое дополнительное неудобство обогатит вас еще больше. Хорошая новость, правда?

— Нет. И знаете…

— Прежде чем вы разразитесь пламенной речью юноши-идеалиста, имейте в виду вот что. Из сложившейся ситуации у вас есть только два выхода: вы либо богатый, либо мертвый. Не стройте иллюзий, мы не спускаем с вас глаз. Что бы вы ни делали или ни говорили, от нас не ускользает ничего.

«…— Ты не забываешь заходить кормить Нельсона?

— Не беспокойся. Он меня обожает, совсем как собака…»

Услышав обрывок своего недавнего разговора с Дженни, Скотт вздрогнул. Между тем незнакомец продолжил:

— Вот что мы сделаем, доктор. Сейчас вы уберете карты пациентов, лежащие перед вами, обратно в папку, где они обычно хранятся. Затем прибавите к ним блокноты, обе папки с материалами — красную и синюю, флешки, которые вы аккуратно храните в правом ящике вашего стола, запертом на ключ, и все это передадите нам. Но сперва нам следует условиться насчет места передачи и суммы, которую вы хотите взамен. А после — можете расслабиться, уйти с работы, если хотите, и наслаждаться своей новой жизнью, не вспоминая больше об этой истории.

— А если я откажусь?

Внезапно свет в кабинете погас, и Скотт увидел, как на стене напротив него появилась красная лазерная точка. Она спустилась по стене, проскользнула по полу и замерла возле его левой руки.

— Неужели вам необходимо причинить боль, чтобы вы поняли, как вам повезло, что вы до сих пор живы?

Скотт отдернул руку. Точка исчезла, и снова зажегся свет.

— Полагаю, сейчас у вас в голове вертится куча вопросов, доктор Кинросс. Это естественно. Я даю вам час на размышления. Я перезвоню вам по этому же номеру. Будьте на месте. Мы обговорим оставшиеся детали. Сейчас отправляйтесь на свой обычный обход. Взвесьте все за и против и примите правильное решение. Стоит ли игра свеч? Еще два уточнения, доктор. Если вы опоздаете, вы мертвы. Если вы попытаетесь сбежать или вынести документы, вы мертвы. До скорого.