Анника всегда была жизнью нашего дома. Солнечным светом, шутницей, ярким светом, которого все мы с нетерпением ждали.
Она — маленькая девочка Адриана, поэтому он упорно отказывается признать, что она уже выросла, свет для теней Джереми и девушка за тщательно скрываемым сердцем Оглы
Этот ребенок, который уже не ребенок, держит всех нас в тисках с момента своего рождения.
Поэтому видеть ее осунувшееся выражение и измученное личико сжимает мое сердце. Она даже не надела одно из своих красивых фиолетовых платьев и вместо него надела безразмерную толстовку и джинсы.
— Мы еще не прилетели, мама. Я напишу, когда мы прилетим.
— Анни, подожди. — Я сглотнула. — Я хотела поговорить с тобой.
— Если речь идет о том, чтобы держаться подальше от Крея, то ты можешь просто забыть об этом. Мне уже исполнилось восемнадцать, и мне не нужно ничье одобрение, чтобы встречаться с тем, кто мне нравится. Я люблю тебя и папу, но я не позволю тебе забрать единственное, что у меня есть.
Адриан пытается взять телефон, но я держу его на расстоянии вытянутой руки, чтобы в кадре была только я, затем сглаживаю голос.
— Могу я рассказать тебе историю?
Она пожимает плечом.
— Если хочешь.
— Помнишь, я рассказывала тебе, что давным-давно я страдала психически? — мой голос задыхается, и Адриан сжимает мои пальцы.
Знание того, что он здесь, придает мне мужества, чтобы вытолкнуть демонов из моего прошлого.
На осторожный кивок Анни я продолжаю:
— Все было гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. Я была бесцельной, создала пропасть между мной, твоим отцом и твоим братом и пережила самое адское время в своей жизни. У всех бывают моменты, когда они достигают дна, и это время было моим. Как будто этого было недостаточно, одна из властных фигур, которая должна была защищать меня и людей, подобных мне, использовал мои обстоятельства, чтобы... попытаться совершить сексуальное насилие надо мной, как он делал это с несколькими другими до меня.
Анника задыхается, ее глаза блестят от непролитых слез.
— Этого не было. — Пролепетала я. — Я не позволила ему.
— О. Слава Богу. — Она испустила вздох. — Где был папа в то время?
— Он... убил его.
— Фух. Отлично.
— Ты смирилась с этим? Я думала, тебе не нравится, когда твой папа причиняет боль людям.
— Это нормально, если он очищает мир от подонков вроде того, который пытался напасть на тебя и других.
Адриан ухмыляется, выглядя таким гордым собой.
— Этот человек был кандидатом в мэры, Анни.
— И что? Это не дает ему права нападать на людей. На самом деле, он должен быть более ответственным.
— Верно. Но у него была семья. Жена и сын.
— О. — Она поджала губы. — Мне жаль их, но им, вероятно, лучше без такого ублюдка в их жизни.
— Жена совершила самоубийство вскоре после того, как полиция начала расследовать ее за пособничество серийным изнасилованиям мужа. Ее нашли свисающей с потолка в их доме, а ее мальчик едва избежал удушья газом.
Это происходит постепенно, почти незаметно, но лицо Анники краснеет, а глаза расширяются, когда в них медленно проступает узнавание.
Это значит, что он, вероятно, упоминал об этом инциденте. Черт возьми. Я уверена, что доктор сказал, что он мало что помнит.
Он был так молод тогда.
Я обмениваюсь взглядом с Адрианом, лицо которого закрыто, вероятно, он думает, что все гораздо глубже, чем мы все думали.
Что, возможно, он подошел к ней специально, в конце концов.
— Что... что ты хочешь сказать, мама? Ты пытаешься сказать мне, что человек, который ранил тебя и, которого убил папа, — биологический отец Крейтона?
— К сожалению, да.
— Но этого не может быть... Это просто... не может быть... Боже мой, так вот почему ты вела себя странно, когда увидела его фотографию? Он похож на своего биологического отца?
— Не совсем, но у него такой же взгляд. Я никогда не забуду эти глаза.
— Нет, нет, нет... — слезы текут по ее щекам с упорством полноводной реки.
— Анни?
— Нет, мама. Нет! — она всхлипывает. — Это... это просто не может быть правдой.
— Мне жаль, ангелочек. Мне так жаль. — Мне требуется все, чтобы не разбиться и не заплакать вместе с ней. Мне хотелось бы, чтобы она была здесь, чтобы я могла обнять ее, попытаться сделать все лучше, но все, что я могу сделать, это быть сильной для нее.
Ее лицо дрожит, вероятно, от того, что она схватила свой телефон. Она подносит его невероятно близко, и я вижу каждую полоску слез, каждую жалкую эмоцию, изливающуюся из нее.
— М-мама... ты не понимаешь... Он думает, что время определило его сущность, и он хочет отомстить. Нет... это не может быть правдой. Если это так, если это так, он... он... он возненавидит меня. Я не могу... Как я буду жить, если он будет ненавидеть меня, мама? Как я смогу смотреть ему в глаза, зная, что папа — причина самого мрачного момента в его жизни?
— Ты не будешь. — Адриан скользит по моей руке так, что мы оба оказываемся в кадре. — Держись от него подальше и живи дальше.
— Я не могу просто так это сделать. — Она смотрит на него. — Я не робот, папа. Я не могу просто стереть его из своих воспоминаний.
— Ты научишься. Он все равно никогда не будет к тебе привязан, учитывая его прошлое. Раз ты уже знаешь, что он так настроен, то ты также должна знать, что он будет использовать тебя только для того, чтобы навредить мне и твоей матери. Может быть, даже твоему брату. Излишне говорить, что я этого не допущу. Я даю тебе несколько дней, чтобы собрать свои вещи, попрощаться и вернуться в Штаты.
— Папа! — она плачет сильнее.
Я выхватываю телефон из рук Адриана, чтобы снова было видно только меня.
— Не плачь, детка. Я ненавижу, когда ты плачешь. Мы сделаем все возможное, чтобы все было хорошо.
— Как, если все... неправильно?
Мое сердце разрывается на части вместе с ее сердцем, и ее боль струится по моим венам, как будто это моя собственная. Мне требуется вся моя сила, чтобы сохранять спокойствие.
— Позволь мне спросить тебя вот о чем. Откуда Крейтон помнит? Его усыновили вскоре после смерти матери, поэтому он не может помнить все детали в таком юном возрасте.
— Ты знаешь о его усыновлении? — ее губы раздвигаются, позволяя слезам течь внутри ее рта. — Только не говори мне, что все это время ты была тенью в его жизни?
— Нет, конечно, нет. Я никогда не встречалась с ним, но после того, как узнала о случившемся, мы с твоим отцом попросили Рай найти ему лучший дом. Ее сестра ведет большую социальную работу, и она согласилась стать его спонсором. Вскоре он был усыновлен европейскими родителями и покинул Штаты.
Я была рада, что у невинного мальчика будет лучшая жизнь и что этот кошмар наконец-то ушел из нашей жизни. Мне никогда не нравился тот медиа-спектакль, который, как я позже узнала, устроил Адриан, и то, как он протащил Ричарда и его семью через грязь, потому что считал смерть от стольких ударов ножом слишком маленьким наказанием.
— Я просто никогда не думала, что эти европейские родители на самом деле англичане и что мы отправим нашу дочь прямо на путь мальчика.
— Он, должно быть, узнал правду. — Шепчет Анни, ее голос испуган. — Вот почему он игнорирует мои сообщения.
— Он никак не может знать. — Успокаиваю я. — Это событие — тайна для всех, кроме нашей семьи. Даже его приемным родителям не дали полного пересказа событий, а судя по тому, что Рай рассказал о них, они люди с большим статусом и хотели стереть эту часть его происхождения. Я сомневаюсь, что они ему что-нибудь расскажут.
— Но он должен знать. Он так долго искал правду.
— Ты не встретишься с ним, Анника. — Адриан снова скользнул в кадр. — Это опасно.
— Но...
— Никаких «но». Мы увидимся дома через несколько дней.
И затем он заканчивает разговор.
— Я не закончила разговор с ней. — Протестую я, вытирая глаза тыльной стороной руки.
— Все, что ты ей предложишь, будет оправданием, которое она не поймет в ее нынешнем состоянии. Ей нужно время, чтобы осмыслить то, что она узнала, и, надеюсь, она придет к логическому выводу, что все, что у нее было с мальчиком, не имеет никакого значения.
— Мальчик не имеет никакого отношения к тому, что сделал его отец. Он тогда был совсем маленьким.
— Нет, не имел, но правда остается правдой: это я стоял за смертью его родителей и гибелью его семьи. Он будет смотреть на Аннику только как на мою дочь, и я не позволю ему подвергать ее таким пыткам.
— Она возненавидит нас...
Большая рука моего мужа обхватила мою щеку, и он нежно погладил ее, вызывая крошечные ударные волны на моей коже.
— Через несколько лет она поймет, что мы сделали это, чтобы защитить ее.
Но какой ценой?
Адриан всегда был методичен и ориентирован на решение проблем, поэтому его мало волнуют чувства, но меня они волнуют.
И я знаю, просто знаю, что мы могли случайно убить часть Анни, которую никогда не сможем вернуть.