Конечно, у меня в ящике стола лежит чек на десять тысяч долларов, который я отказываюсь обналичивать. Виски может быть моим, но это кровавые деньги, и в них заложены определенные обязательства. Так что с деньгами туго, и в обычной ситуации я бы бросился за возможностью быстро получить деньги. Но в Марве есть что-то такое, от чего у меня мурашки по коже, и даже в таком измученном, наркотическом состоянии я не настолько разорен, чтобы взять его баксы.
— Спасибо за предложение.
Я собираюсь уйти, но тут его мясистая рука вылетает с невозможной скоростью, и он зажимает мое запястье, как тиски.
— На вас дьявольская метка, Холлеран. — Отчаяние в его голосе, гнев на лице. — Я давно мечтал поговорить с Ним, окунуться в Его славное присутствие, Его славу. Вызовите Его для меня. Пятьдесят тысяч долларов.
Мои губы кривятся в отвращении. Откинув плащ, я кладу другую руку на свой «Ругер»
— Поклонник дьявола? — плюю я.
В аду полно таких людей. Некоторые из них безобидны — обычные, заблуждающиеся души, которые ни черта не знают и думают, что дьявол прячет послания в пластинках «Black Sabbath» и наряжается на Хэллоуин. А некоторые опасны.
Я бы поставил пятьдесят тысяч на то, что Марв один из последних. Видите ли, Люцифер не так уж плох, как я сам обнаружил прошлой ночью. Он другой, и он бесстрастен. Смертные не могут надеяться его понять. Поклонники дьявола, которые могут видеть, — это беда. Больные душой. Одержимые «сатаной». Скажем так, я провел много времени, выслеживая таких людей, как Марвин Клэнси, за самые отвратительные деяния, которые только можно себе представить. В наши дни такие люди появляются с пугающим постоянством.
— Отвали, на хрен, или ты покинешь это место в мешке. И не думай, что смерть защитит тебя. Я знаю, что делать с призраками, которые доставляют неприятности, поверь на слово.
Марв обнажает зубы в ухмылке, но его глаза остаются безучастными. В них нет преклонения, только злоба и голод Теда Банди.
— Вы совершили ошибку, мистер Холлеран, — говорит он, отпуская меня. Его пальцы оставили свой след на моем запястье. — Грубую ошибку.
Он поднимается на ноги и смотрит на меня сверху вниз. Он чертовски высокий. Иногда я ненавижу быть правым.
— До встречи.
Харон сказал то же самое. «До встречи».
Смотрю ему вслед через плечо, пока он уходит, и убираю руку с «Ругера», только когда Клэнси исчезает на лестнице. Я вздыхаю, и на меня накатывает волна усталости. Потираю виски. Пора спать. Давно пора.
— Диана? — зову я, поворачиваясь в ее сторону. Я продолжаю кружиться, но теперь и «Стикс» кружится. Слышу крик — и падаю лицом вперед на стол и в темноту.