– Твой уровень предполагаемого превосходства часто забавляет меня, – заверил его Грэм. – Но я редко возражаю против тебя. Так чего же хочет наш уважаемый директор?

Волк чуть не продемонстрировал насмешливую улыбку, появившуюся у него на губах, но сдержал ее в последнюю секунду.

– Помимо твоей шкуры? – спросил Лобо.

– Ну, да,– Грэм кивнул. – Кроме этого. Хотя я знаю, что в его списке это довольно высоко.

– Я бы сказал, что это возглавляет его список, – проворчал Лобо. – Но, кроме этого, он требует, чтобы я разрешил Бюро наблюдать за территориями, окружающими дом. Кажется, он немного расстроен, что его спутники испытывают трудности с его увеличением. Кажется, есть атмосферные или магнитные помехи.

Грэм улыбнулся, он ничего не мог поделать. Удовлетворение может быть прекрасной вещью.

– Я очень доволен вмешательством, а также его маскировкой,–серые глаза волка отражали собственное удовлетворение Грэма. – Мне особенно приятно, что это невозможно отследить. До сих пор.

– Алгоритм включается только тогда, когда обнаружение спутника перехватывается и постоянно меняется,– Грэм пожал плечами. Существовали также протоколы, которые помогли обнаружить любые попытки отследить его. Это была одна из его самых гениальных программ. Он любил ее.

– Я считаю, что мне очень повезло, что на данный момент у меня есть твоя преданность,– Лобо вздохнул. – Но Уайетт может стать проблемой, Грэм. Наблюдение с земли также может точно определять местоположение спутниковых помех.

Грэм сдержал желание закатить глаза.

– Лобо, наблюдение на месте не определит проблему, – заверил он его. – Я сказал тебе это.

– Но ты не сказал мне почему, – колкость была слышна в его голосе.

Нет, он не сказал ему, почему. Он не объяснил ни Лобо, ни его начальнику охраны, как это работает, и не собирался этого делать. Но отследить это было бы невозможно, в том числе и Джонасу.

Опустив стул на все четыре ножки, Грэм поднялся на ноги и отошел от мониторов, держа Лобо в поле зрения.

– Почему – не имеет значения, – напомнил он другой Породе. – Оно работает.

– Это не волшебство, поэтому оно уязвимо, – утверждал Лобо.

– Это становится проблемой, Ривер?

Уделив ему полное внимание, Грэм прищурился и посмотрел на Волка.

Потеря лояльности Ривера была бы проблемой, но она не была непреодолимой.

– Нет проблемы,– Лобо покачал головой, совершенно не обеспокоенный позицией Грэма. – Просто наблюдение. На данный момент моя единственная проблема – это Уайетт. Как я уже сказал, война с Бюро сейчас будет проблемой. Я бы предпочел остаться на дружеской стороне, если ты не возражаешь. Но я также предпочел бы, чтобы вокруг моей собственности не было силовиков.

В этом Грэм ничуть не винил его.

–Скажи им, что они могут наблюдать за домом сколько им влезет, но не пересекать границы собственности, – предположил он, не заботясь о проблеме. – Твое соглашение с Бюро не позволяет им творить, что они хотят.

– Грэм, они уже наблюдают на границах собственности,– Ривер вздохнул, скрестив руки на груди, вероятно, смяв девственную белую шелковую рубашку, которую носил.

Грэм вспомнил, что Лобо не любил вмятины.

Черт. Если бы ему пришлось воспользоваться личным одолжением, он потерял бы один из долгов, которые собрал за эти годы. Вероятно, несколько из них. Ему не нравилась мысль об этом.

– Разве новый директор подразделения в этом районе не должен тебе? – спросил Грэм, его глаза сузились, глядя на волка. – Ты разрешил использовать эту пещеру, чтобы позаботиться о небольшой проблеме, с которой он столкнулся не так давно.

Казнь человека, который предал пару РулаБрейкера, не была номинальной задолженностью. Якобы Ривер дал согласие на использование пещер, а также пообещал сохранить в тайне место и роль в этом Брейкера.

– Это единственный долг, который Брекер должен мне, – прорычал Лобо. – Я бы предпочел не использовать его.

Грэм удивленно посмотрел на него.

– Ты хочешь, чтобы я использовал свои?

– У тебя их гораздо больше, чем у меня, – сознательно протянул Лобо. – Представляется справедливым, что ты используешь один из множества долгов, а не я единственный, который приобрел у нового директора подразделения.

– У меня есть изобилие, потому что я не трачу их бездумно и не отдаю их, как чертово лакомство, Ривер, – прорычал он, раздраженный мыслью потратить один из драгоценных долгов, которые ему удалось приобрести.

– Я хочу покончить с этим, Грэм,–гладко, без командования, но, безусловно, с предупреждением, Лобо коротко наклонил голову в прощании, прежде чем повернуться и уйти.

– Да, хорошо, и я хочу потерять контроль, но сдерживаю его, – пробормотал он, яростно шагая назад к компьютерам и откидываясь на спинку стула.

Черт возьми, у него не было времени на то, что хотел Лобо.

Глядя на экран компьютера, его глаза сузились от реакции программы на его предыдущую команду. Аномалия не была частью программирования, но и не была идентифицирована или обнаружена.

Подтянув голографическую доску, он вернулся к работе.

Джонасу придется подождать до позднего вечера.

***

«Она была уверена, что сможет найти хоть какое-то спокойствие в маленьком поместье Ривера», – подумала Кэт, открывая глаза на следующий день и уставившись из бассейна на Грэма. Она чувствовала, что он там, что наблюдает за ней, еще до того, как открыла глаза.

Кэт лениво дрейфовала в бассейне за домом, одетая только в крошечное бикини, и признала, что желание насладиться водой могло быть ошибкой. Тигр наблюдал за ней, как за послеобеденным перекусом после пропущенного завтрака.

– Чего ты хочешь? – пробормотала она.

Пододвинув надувной лежак к ступенькам, ведущим в воду, она соскользнула с матраса и осторожно ступила на каменный дворик.

Грэм подошел ближе, его взгляд скользнул по ее телу, когда вода стекала по ее загорелой плоти. Взгляд был таким пристальным, что она подумала, не сможет ли ощутить прикосновение как физическую ласку.

– Хватит раздевать меня своими глазами, – потребовала она, когда подошла к столу с зонтиком и бутылке с водой, лежащей в ведерке со льдом.

– Ты уже раздета, – заверил он ее, его голос звучал гладко и соблазнительно. – Я просто наслаждался видом.

– Тогда перестань наслаждаться видом,–не то, чтобы реплика как-то обеспокоила его.

Он усмехнулся, найдя слишком привлекательной шутку. И все еще смотрел на нее, все еще поглаживал ее своим взглядом, лаская ее. И она оказалась слишком отзывчивой к этому.

Она потянулась к легкому халатику, который принесла с собой.

– Пожалуйста, не надо, Кэт,–это не было требованием.

Повернувшись, она встретила его взгляд, голод и жажду в нем, определенное требование, но его тон был мягким и умоляющим. Он просил ее не надевать халат, а не требовал. По крайней мере, не требовал этого в слух.

– Почему? – Она должна была отвернуться от него, потребность, которую она заметила в его взгляде, ослабила ее, заставила ее хотеть забыть последние тринадцать лет, а она не смела забывать.

– Потому что ты – самое прекрасное, что я когда-либо видел,–теперь его голос был грубым, звук его наполнял ее чувства и тело невероятной слабостью. Удовольствие, которое затопило все ее существо, сократило ее дыхание, заставляя сердце биться в волнении.

Как он сделал это с ней? Почему вся ее жизнь была поглощена этой Породой и всеми противоречивыми, наполненными болью эмоциями, которые он вызывал в ней?

– Почему ты делаешь это со мной, Грэм? Почему ты пытаешься уничтожить меня?

Он был ее миром, затем разрушил его. Она была ребенком. Для нее ничего не имело значения, кроме него, и он ее уничтожил.

– Уничтожить тебя никогда не было моей целью. – Он подошел к ней сзади, останавливаясь, только когда коснулся ее своим дыханием. Аккуратно, твердо, его пальцы обвились вокруг ее бедер, а голова опустилась на ее обнаженное плечо. – Я никогда не хотел причинять тебе боль, Кэт.

– Тогда каково было твое намерение? – Кулаки сжались, она боролась с приманкой его тела, памятью о невероятных ощущениях, которые его губы могли подарить ее плоти. – Потому что ты чертовски преуспел в том, чего никогда не собирался делать.

Он разрушал ее чувства, ее решимость оставаться в стороне, ее обещание себе, что она никогда не позволит ему разбить ее сердце снова. Или что еще осталось от ее сердца.

Пальцы с когтями сжали ее бедра, удерживая на месте, когда она собралась отойти от него.

Она не могла этого сделать. Если продолжит стоять здесь, позволит ему прижать к себе, она сдастся и будет умолять его взять ее, чтобы продолжить разрывать ее на части. Одна рука скользнула от ее бедра к животу, где уперлась в сжимающиеся мышцы ее нижней части живота. Ее глаза закрылись, чувственная слабость нарастала, издеваясь над ее решимостью удержаться от него.

– Я чувствую твою потребность, мягкую и горячую, – прошептал он ей на ухо. – Захватывающий аромат, который я улавливаю в самые странные моменты.

– Я уверена, что где-то есть программа из двенадцати шагов. Могу поспорить, что ДжонасУайетт мог бы направить тебя в правильном направлении, – заверила она его, внушая сарказм в голос, а не бездыханную потребность, которую не могла скрыть от него.

Ощущение, как его зубы покусывают ее шею, сопровождалось низким предупреждающим рычанием в ответ на предложение.

– Плохая девчонка, – пожурил он ее. – Уверен, что мне не нужна помощь Джонаса.

– Тебе определенно нужна помощь, – заверила она его, прежде чем задохнулась и обнаружила, что повернулась так быстро, что едва заметила движение.

В одну секунду она смотрела в его сторону, а в следующую она смотрела на него, ее грудь прижималась к его щеке, его эрекция, сдерживаемая только джинсовой тканью, которую он носил, прижималась к ее нижней части живота.

– Когда я нашел тебя, я был совершенно сумасшедшим, – прорычал он, уставившись на нее голодным требованием, мерцавшим в золотых пятнах зеленых глаз. – У меня был только инстинкт и интеллект. Никакой пощады, никакого сострадания. – Одна рука вонзилась в ее влажные волосы, сжимая там, когда его взгляд скользнул по ее лицу. – В прошлый раз, когда я был в той пустыне в поисках тебя, только запах Клэр Мартинес окружал твое тело. Там не было ни малейшего намека на мою Кэт, как бы ты ни была похожа на нее, меня одурачили. Когда я вернулся, намека на Клэр не было, только моя Кэт и ее боль. Ее одиночество,–его голос понизился, голова опустилась, когда его губы коснулись уголка ее губ. – Все безумие, которое так долго изгоняло меня, исчезло, и чудовище, которым я был, успокоилось. То малое здравомыслие оставалось на месте, и я понял, почему монстр существовал с самого начала,–он сделал паузу, шепча губами на ее губах, но отказываясь инициировать поцелуй, который внезапно стал ей необходим. – Ты знаешь, почему он существовал, Кэт?