— Ты бы согласилась работать в клубе? — спросил Габриэль, в его тоне прозвучала нотка гнева.

— Скорее это, чем такое! — закричала я, потому что посмотрите, что, черт возьми, произошло из-за меня. — Он умер из-за того, что пытался защитить меня. Потому что он лгал мне об этом и не дал мне выбора взять долг на себя...

— Но это не было ни одной из ваших обязанностей! Родители должны...

— Хрен с ними, с обязанностями, — огрызнулась я. — Откуда такому, как ты, вообще об этом знать? Ты вырос в своей обеспеченной семье и с бесконечными деньгами. Как будто у тебя есть хоть малейшее представление о том, каково это — продавать себя, чтобы накормить своих детей и сохранить крышу над их головами! Моя мать, может быть и дерьмовая мать, но судьба подкинула ей дерьмовую судьбу. Двое мужчин разбили ей сердце и оставили с детьми, которых она не могла позволить себе растить. Она продавала каждую частичку себя, чтобы заплатить за то, что она могла для нас, пока у нее ничего не осталось. Смерть Гарета сломила ее. И меня тоже. Так что если ты собираешься убить и меня, почему бы тебе просто не сделать это, а не тянуть время?

— О чем ты, блядь, говоришь? Я не убивал Гарета!

Я посмотрел на него, но его глаза сияли честностью, и я не могла не поверить ему. Мои губы разошлись и что-то внутри меня разбилось вдребезги, только для того, чтобы восстановиться из разбитых кусочков всего, что, как я думала, я знала о нем. Облегчение захлестнуло меня, на глаза навернулись слезы и я подавила рыдания, прежде чем они смогли вырваться наружу. Я наполовину хотела броситься в его объятия и уткнуться лицом в его грудь, чтобы он обнял меня, но не могла. Я все еще не знала достаточно о том, что произошло, я могла поверить, что он не виноват в смерти Гарета, но это было нечто большее. А если он этого не делал, тогда я вернулась к началу и даже не знала, с чего начать.

— Так расскажи мне, что произошло между вами? Ты, очевидно, догадался, что это он тебя шантажировал. Так что же ты с этим сделал, если не убил его? — потребовала я.

Габриэль пожевал внутреннюю сторону щеки, в его глазах мелькнуло что-то похожее на стыд и, возможно, даже намек на страх.

Он отвернулся от меня, покачав головой. — Это не важно.

Я уставилась на него, мои губы разошлись, а на глаза навернулись слезы. Значит, я только что рассказала ему все и он не собирался дать мне ничего взамен?

— Если ты уверена, что кто-то убил его, я помогу тебе выяснить, кто, — добавил он, стоя ко мне спиной и выходя из палатки. — И если ты чувствуешь, что тебе нужно что-то сделать со мной в отместку за мое участие в этом деле, то давай, — лозы спали с моих рук, когда он освободил меня от своей магии, оставив спиной ко мне, предлагая этот шанс.

Я стояла и смотрела на него, по щеке скатилась слеза, а в душе закипала ярость. Мои клыки оскалились, мышцы напряглись и желание причинить ему боль захлестнуло меня.

Я сделала глубокий вдох и снова выдохнула.

— Пошел ты, Габриэль, — прошипела я. — Если бы ты хотел мне помочь, ты бы рассказал мне правду о том, что произошло между тобой и моим братом, а не обещал помощь. Если ты хотел помочь, то должен был сделать это, когда ты был нужен Гарету. Но ты бы так не поступил, ты помогаешь только тем девушкам, о которых у тебя бредовые видения. Хотя тебе не стоит беспокоиться о том, чтобы стать моей Элизианской Парой. Потому что я лучше буду проклятой звездами, чем застряну с тобой на всю оставшуюся жизнь.

Я сбежала от него, прежде чем он успел ответить, спустилась по пожарной лестнице с крыши, и направилась к нашей комнате и своей кровати.

Он не последовал за мной.

И по какой-то причине это было даже больнее, чем его ложь.